Знаменитая программа СОИ (Стратегической Оборонной Инициативы), как известно, ориентировалась на развертывание многочисленных противоракетных систем, весьма дорогостоящих и сложных в производстве.

Это сейчас известно, что “овчинка стоила выделки” и затраченные средства сполна окупили своё – Советский Союз не выдержал очередной “гонки вооружений”, однако и США изрядно потратились. Так сколько стоила программа СОИ?

Американцы никогда не были глупыми людьми и любой “распил” бюджета был тщательно спланирован без тотальных последствий для государства.

После того, как Р.Рейган объявил о развертывании СОИ прошло всего лишь несколько месяцев и в начале 1984 года было организовано Армейское Стратегическое Оборонное Командование (USASDC – U.S. Army Strategic Defense Command), специалистами которого был составлен детализированный план поэтапного развертывания систем как наземного, так и космического базирования.

В частности, утвержденная в 1987 году программа включала следующие системы:

Boost Surveillance and Tracking System (BSTS) – улучшенные системы наблюдения и слежения,
Space-Based Interceptors (SBI) – космические перехватчики,
Space-Based Surveillance and Tracking System (SSTS) – космические системы наблюдения и слежения,
Ground-based Surveillance and Tracking System (GSTS) – наземные системы наблюдения и слежения,
Exoatmospheric Reentry Vehicle Interceptor System (ERIS) – системы внеатмосферного перехвата,
Battle Management/Command, Control, and Communication (BM/C3) – боевое командование и коммуникации.

Первая фаза (Phase I) СОИ предусматривала развертывание BSTS и некоторых компонентов SBI, что было задачей совершенно нетривиальной, учитывая огромную площадь покрытия. И деньги полились рекой…

В 1989 году, когда коллапс СССР стал неизбежен, в Америке все ещё обсуждали возможные пути “оптимизации” программы противоракетной обороны. Сменивший Рейгана на посту президента Дж.Буш-старший продолжил дело своего предшественника и поручил Министерству Обороны разработать четырехлетний план дальнейшего развития СОИ.

В то время акцент сместился на противоракетную программу космического под кодовым названием “Brilliant Pebbles” (до 1988 года она обозначалась как “Smart Rocks”), согласно которой на орбите планировалось развернуть 4000(!) спутников и орбитальных станций.

Стоимость первой тысячи спутников оценивалась в 11 миллиардов долларов, что было довольно оптимистичной оценкой. Тем не менее, “Brilliant Pebbles” оказалась дешевле предыдущего проекта, стоимость которого составила 69,1 миллиард долларов. Теперь намеревались потратить 55,3 миллиарда, что, впрочем, тоже было немало.

В это время США вошло в настоящую эйфорию, предвкушая скорое падение “Империи Зла”. Останавливаться на достигнутом американцы не собирались, даже наоборот, приоритет “Brilliant Pebbles” был настолько высок, что в 1990 году секретарь безопасности Дик Чейни объявил её “программой номер один”.

Таким образом, несмотря на очевидную победу бюджет продолжал осваиваться прежними темпами, а существенных подвижек всё ещё не предвиделось. Основными “застройщиками” стали фирмы TRW-Hughes и Martin Marietta, которым поручили реализацию правительственного заказа, однако кроме опытных образцов и макетов за три года “усердной” работы им ничего сделать не удалось.

Полностью “освоить” выделенные средства им так и не удалось – в декабре 1991 года Советский Союз прекратил своё существование и необходимость в мощной ПРО отпала. Новая администрация президента Клинтона тут же урезала бюджетные ассигнования, а в 1993 году было объявлено о свертывании всех работ по СОИ.

В общей сложности, в период с 1985 по 1991 финансовыми годами, на программу СОИ было израсходовано 20,9 миллиардов долларов, из которых:

6,3 миллиарда – сенсорные системы,
4,9 миллиарда – энергетическое оружие направленного действия (DEW),
4,8 миллиарда – кинетико-энергетическое оружие,
2,7 миллиарда – системы боевого управления и связи,
2,2 миллиарда – прочие научные исследования.

Кроме того, ещё 1,6 миллиарда долларов получил Департамент Энергетики на проведение собственных исследовательских работ.

По нынешним меркам это кажется немного, но не следует забывать, что мир Холодной войны последнего десятилетия не знал экономических кризисов, а экспансия США была настолько велика, что не оставалось сомнений в её грядущей роли “мирового полицейского”. Всё это не ощущалось тогда, зато ощутимо сейчас – по состоянию на конец 2011 года государственный долг США превысил 15 триллионов долларов. И программа СОИ внесла в это свой существенный вклад.

Так что же осталось нам от всей программы “Звездных воин”? Пожалуй, единственным “осколком” СОИ, достойным упоминания, стал Deep Space Program Science Experiment, проведенный в 1994 году. Целью эксперимента была проверка работы новых сенсоров и некоторых компонентов космических кораблей нового типа. Единственный зонд под названием “Clementine” выполнил полёт к Луне и обратно с 25 января по 7 мая, пока не был потерян в результате дисфункции бортового оборудования. Эта программа обошлась ещё в 80 миллионов, что сравнительно с СОИ можно считать каплей в море.

23 марта 1983 президент Р.Рейган выступил с телеобращением к стране из своего кабинета в Белом доме, в котором обрисовал захватывающий дух своей фантастичностью план космической защиты территории США от ядерных ударов со стороны противника – в то время Советского Союза. На следующий день газета «Нью-Йорк Пост» изложила сказанное Рейганом в статье под заголовком: «Звездные войны уничтожат красные ракеты», и с тех пор объявленная программа Стратегической оборонной инициативы (СОИ) стала известна в мире также как «Звёздные войны» - по названию популярной киноленты, 3-й фильм которой вышел на экраны в мае 1983.

Суть выступления Рейгана сводилась к тому, что необходимо отказаться от взаимного гарантированного уничтожения и перейти к новому формату обеспечения национальной и мировой безопасности – разместить в космосе оборонные системы.

Выступление Рейгана стало сюрпризом для всех – для американцев, для американских союзников, для Москвы, да вообще для всего мира. Более того, оно стало сюрпризом даже для собственного кабинета Рейгана, включая госсекретаря Шульца и руководство министерства обороны. Предварительно вся эта тема космической обороны в американском правительстве и его ведомствах не прорабатывалась. Не военные и дипломаты навязали Рейгану эту тему, а наоборот – он им навязал.

По свидетельству его ближайших сотрудников, Рейган на протяжении многих лет, ещё до того, как стать президентом, видел угрозу национальной безопасности США в самом наличии ядерного оружия и искал варианты уменьшения зависимости от него и даже его полной ликвидации. Большое впечатление на него, в частности, произвёл визит в 1979 в рамках предвыборной кампании в Центр объединённого командования воздушно-космической обороны Северной Америки NORAD в Колорадо-Спрингс. Во время ознакомительной экскурсии Рейган спросил, что будет с горой Шайенн, в которой располагался этот Центр, в случае попадания в неё тяжелой советской ракеты, на что сопровождавший его генерал ответил: «Снесёт к чёрту». Рейгана тогда поразило несоответствие масштаба и уровня совершенства военных технологий уровню защиты страны от ядерного уничтожения – она не была защищена, всё держалось на предполагаемом согласии обеих сторон – США и СССР – относительно того, что они обе воздерживаются от ядерного удара, опасаясь ответного разрушения. Но это была лишь концепция, не более того – никем формально не утверждённая и никогда не обсуждавшаяся на каких-либо переговорах.

Уже став президентом, Рейган с января 1982 начал своими вопросами и своей заинтересованностью стимулировать обсуждение прежде разрозненных военно-технических идей и вариантов. Он начал обсуждать с военными и научно-техническими специалистами идеи поражения баллистических ракет после их запуска со стартовых позиций практически на любом участке траектории их полёта. Рейган задавал вопрос: если со спутника можно засечь старт ракеты, то неужели нельзя никак её уничтожить в течение короткого времени поле этого старта?Ответом было разместить в космосе противорактные систеы и дополнить их также наземными и воздушными системами. Многие из этих систем основывались на применении принципиально новых технических решений, как, например, электромагнитные и лазерные пушки. Предполагалось также разместить в космосе много новых спутников, оптических отражателей, перехватчиков.

Осенью 1982 руководители Объединённого Комитета начальников штабов (аналог советского Генштаба) представили президенту обзорный доклад по космической обороне, в котором сводились воедино высказанные ранее идеи и предложения. Но в Комитете и предположить не могли, что вскоре президент публично объявит космическую оборону военно-политическим приоритетом своей администрации.

Появление таких систем оружия ломало логику концепции гарантированного взаимного уничтожения, на которой базировался послевоенный мир. Сам Рейган рассматривал СОИ как оборонительную по своему характеру программу и, более того, готов был позже привлечь к участию в ней и Советский Союз, заставив его тем самым ликвидировать свой ядерный потенциал.

Однако теоретически возникала возможность нанести удар по противнику и затем отразить его ответный удар, что нарушало сложившуюся в мире систему безопасности. Кстати, именно поэтому, начав в 1971 переговоры по ограничению стратегических вооружений США и СССР (ОСВ) одновременно ограничили системы противоракетной обороны – ПРО, - которые могли отразить или смягчить ответный ядерный удар.

Для работы на программой в рамках министерства обороны США была создана Организация Стратегической оборонной инициативы.

Несмотря на весь авторитет Рейгана, его программа СОИ с самого начала встретила в самом Вашингтоне сильное сопротивление , которое, в конце концов, эту программу и похоронило. Прогрессисты из числа демократов (в частности, сенаторы Т.Кеннеди и Дж. Керри, ставший госсекретарём при Обаме) указывали на опасность подрыва концепции взаимного гарантированного уничтожения, что, по их словам, лишь усиливало угрозу ядерного конфликта. В госдепартаменте и министерстве обороны США считали, что эта программа технически нереализуема, а кроме того нарушала Договор по ПРО с СССР и Договор об открытом космосе. Союзники США опасались того, что в случае её реализации СОИ «разъединит» совместную систему обороны США и Западной Европы.

Советский Союз сразу же обвинил Вашингтон в попытках создать для себя в одностороннем порядке стратегическое преимущество и добиться военного превосходства над СССР. Первоначально реакция Москвы носила в основном пропагандистский характер – осуждалось вообще всё, что исходило из Вашингтона. В Москве сочли, что программа СОИ рассчитана на то, чтобы запугать Советский Союз и оказать на него давление на разоруженческих переговорах, которые к тому времени зашли в тупик. Немаловажно и то, что объявление о начале программы СОИ Рейган сделал всего через 2 недели после того, как в беседе с американскими проповедниками-евангелистами назвал СССР «империей зла» .

Однако через некоторое время, по мере того, как американцы начали методично работать по СОИ, советские оценки перспектив этой программы становились всё более алармистскими – в СССР понимали, что Америка располагает научно-техническим, производственным и финансовым потенциалом для того, чтобы осуществить всё то, что было заявлено. Равным образом в СССР понимали, что не смогут противопоставить США ничего похожего, хотя сами определённые разработки по размещению оружия в космосе вели. В Москве СОИ вообще начали представлять в ещё более фантастическом виде, нежели сами её авторы, – мол, американцы планируют развернуть в космосе боевые станции наподобие тех, что были изображены в «Звёздных войнах» для ударов по СССР.

Общие расходы на развёртывание СОИ оценивались примерно в $150 млрд. ($400 млрд. в ценах 2017).

С уходом Рейгана с поста президента в начале 1989 программа СОИ постепенно сошла на нет , а в мае 1993 Б.Клинтон фактически её закрыл, хотя отдельные перспективные научно-технические работы продолжились. США потратили на неё с 1984 по 1993 порядка $40 млрд. ($100 млрд. 2017).

Достаточно сложно изложить программу СОИ как целостную систему в военно-техническом отношении

Влияние этой программы на советско-американские отношения не следует ни недооценивать, ни, вместе с тем, переоценивать. СОИ убедила советское военно-политическое руководство в бесперспективности гонки вооружений – СССР (ещё до Горбачёва) вернулся за стол прерванных Андроповым разоруженческих переговоров, начал обсуждать вариант реального сокращения, а не ограничения, как прежде, ядерного оружия. Придя к власти в марте 1985, Горбачёв не скрывал, что не верит в реалистичность СОИ, и призвал советских военных не пугать себя этой программой. Он считал необходимым нормализовать советско-американские отношения и сократить вооружения и без СОИ , однако, в последующем на переговорах он увязывал сокращения с отказом США от СОИ.

Агентство по противоракетной обороне США «не против» разработки космических средств перехвата баллистических ракет, ранее предложенной американскими законодателями..

«Мы прорабатываем варианты на тот случай, если государство примет решение, что такие средства необходимы», - заявил на днях директор агентства генерал Сэмюэль Гривз, заметив, что теперь правовые основания для ведения подобных работ созданы конгрессом.

Действительно, в законопроекты о военном бюджете на 2018 и 2019 годы была включена статья о том, что агентству «разрешается» (в зависимости от внутренней системы приоритетов и потребностей в задачах ПРО) запустить разработку системы перехвата космического базирования, действующую на баллистические ракеты на активном участке траектории. Предположительно, к 2022 году первый прототип такой системы может быть продемонстрирован на практике, если не возникнет проблем с научно-техническим заделом или финансовых ограничений.

Система, как отмечено, должна носить «региональный» характер, что в совокупности с дискуссиями, шедшими в политических и экспертных кругах США в 2016–2017 годах, указывает в первую очередь на проблему выдающегося прогресса, который в последнее время демонстрируют северокорейские ракетчики. Однако создание средств ПРО принципиально нового типа базирования создает и глобальные проблемы.

Камешки на орбите

Космический ударный эшелон ПРО сразу вызывает воспоминания о «Стратегической оборонной инициативе» Рональда Рейгана - СОИ. На тот момент США, по крайней мере на бумаге, поставили задачу создания многослойной системы плотной обороны от равного соперника. Это вызвало довольно нервную реакцию в СССР и вынудило потратить немало миллиардов на симметричные (создание собственной ПРО) и асимметричные (выработку мер противодействия) шаги.

На этом научно-техническом заделе, кстати, неплохо продержалась ракетостроительная промышленность с 1990-х годов: современные ракетные комплексы несут на себе печать того времени, и их технические задания учитывали «перспективные средства ПРО вероятного противника».

Помимо фантастических конструкций типа рентгеновских орбитальных лазеров с накачкой от ядерного взрыва (то есть прямого нарушения Договора о космосе), в конце 1980-х в США всерьез начали рассматривать концепцию массового развертывания орбитальных платформ с небольшими самонаводящимися перехватчиками, которые должны были атаковать советские баллистические ракеты, выходящие из-под щита атмосферы. Проект получил наименование Brilliant Pebbles («Блестящие камешки»).

Его критиковали, отстаивали, переделывали архитектуру, пересчитывали технико-экономическое обоснование. В результате он въехал в 1991 год, когда СОИ как система плотной ПРО от массированного ракетного нападения полностью утратила актуальность. На ее место пришел проект GPALS («Глобальная защита от ограниченных ударов»), чья эффективная буферность рассчитывалась исходя примерно из 200 боеголовок, атакующих континентальную территорию США. Brilliant Pebbles должны были стать ключевым элементом GPALS.

Но он тоже остался на бумаге. К 1999 году США перешли к развертыванию проекта «национальной ПРО», которая и по сей день обеспечивает лишь крайне ограниченную защиту территории США от единичных пусков. Европейский (третий) позиционный район должен был быть копией двух американских, но Барак Обама отменил планы, установив туда противоракеты SM-3, актуальные (развернутые и проходящие испытания) модификации которых пока вообще не способны противостоять межконтинентальным ракетам, а только ракетам средней дальности. Космическим ударным средствам в этих планах места не было.

Однако идеи космического эшелона перехвата остались в повестке дня и периодически (всякий раз, когда Иран или КНДР демонстрировали очередной ракетостроительный успех) всплывали в прессе и сообщениях об инициативных проектах. Это касалось как орбитальных перехватчиков, так и совсем недавних разговоров о космических лазерных системах.

Оппоненты готовы?

Многие американские эксперты критиковали и критикуют идею космического эшелона огневых средств ПРО, причем с разных точек зрения. Отмечаются и экономическая утопичность проекта, и незрелость технологий, и явно дестабилизирующий характер системы.

Последнее следует отметить особо. Космический эшелон, развернутый для уверенного поражения ракет Ирана и КНДР, как отмечают специалисты, покроет и значительные районы Евразии, включая Китай. Это сразу создает напряженность в отношениях с Пекином. Напомним, что один из районов боевого патрулирования российских подводных ракетоносцев на Дальнем Востоке, по мнению американских военных, находится в Охотском море, и в этом случае космические средства потенциально могут угрожать и ему.

Как мы уже написали, космические ударные средства ПРО как идея совсем не новы и в решениях для отечественных ракетных комплексов пятого поколения («Тополь-М», «Булава», «Ярс», «Сармат») возможность развертывания противником таких систем предусмотрена. В частности, речь идет об адаптивных режимах разгона с маневрированием и настильных траекториях, при которых ракета максимально долго не выходит за пределы атмосферы в сравнении с оптимальными профилями полета. Это повышает требования к энергетике ракеты, снижает полезную нагрузку, зато увеличивает вероятность ее доставки.

Но не так давно нам показали и средство, принципиально (на текущих и перспективных технологиях) исключающее воздействие ударного космического эшелона ПРО. Это ракетно-планирующие системы с гиперзвуковыми глайдерами - например, российский «Авангард».

Глайдер после разгона не движется по баллистической траектории в безвоздушном пространстве (как в случае с баллистическими ракетами, чья нагрузка в апогее может доходить и до 1200–1500 км высоты), а ныряет назад и планирует в атмосфере на высоте всего 50–60 км. Это исключает применение орбитальных ракет-перехватчиков в том виде, как они задумывались для противодействия баллистическим целям.

Для системы типа «камешков» уже нужна другая платформа, включающая «возвращаемую часть» с теплозащитой и другими требованиями к механической прочности. Это увеличивает и усложняет конечное изделие (которых нужно очень много) и удорожает весь орбитальный оборонительный комплекс на порядок. Сложности возникают и при использовании против атмосферных целей лазеров орбитального базирования (повышаются требования к мощности, нарастает расфокусировка).

Система строится

Тем не менее, если ударный эшелон средств ПРО еще пока что выглядит гипотетически (как и в предыдущие заходы), то решение о принципиальном обновлении космического эшелона информационных средств ПРО в США принято бесповоротно.

Американские военные указывают, что архитектура нынешних орбитальных средств наблюдения в основе своей формировалась несколько десятилетий назад и в современных условиях уже выглядит архаичной, особенно при вероятном развертывании гиперзвуковых боевых средств.

Напомним, что классическая схема предупреждения о ракетном нападении выглядит как фиксация космическими средствами старта ракет с территории противника с уточнением ситуации с помощью наземного эшелона радиолокационных станций в момент, когда ракеты поднимаются над радиогоризонтом на большую высоту, то есть за 10–15 минут до попадания в цель.

Однако, как мы показали выше, в случае с гиперзвуковыми глайдерами этот алгоритм не работает: фиксация старта ускорителя ракетно-планирующей системы спутниками возможна, но имеющиеся сейчас радары ничего не увидят, пока глайдер не подойдет на подлетное расстояние 3–5 минут. При этом глайдер обладает способностью размашисто маневрировать по курсу в отличие от баллистических средств, что полностью запутывает определение не только его конечной цели на территории обороняющегося, но и самого факта нападения именно на него.

Поэтому космические средства обнаружения становятся ключевым элементом в системе обороны от противника, вооруженного глайдерами. Сходно выглядит ситуация и с обнаружением чисто атмосферных крылатых ракет с гиперзвуковой скоростью: космический эшелон здесь тоже крайне важен, так как такие изделия уже достаточно заметны (в отличие от современных «стелс-объектов», низковысотных и дозвуковых).

Это создает спутанность не только с гипотетическим ударным эшелоном ПРО, но и со средствами противодействия. В последние годы многие страны (в частности, Россия и Китай) активно разрабатывают противоспутниковые системы, эффективность которых в противодействии космическим средства ПРО (не важно, информационным или ударным) трудно переоценить. Одновременно это, в свою очередь, дополнительно дестабилизирует ситуацию: сторона, получившая удар по критическим компонентам спутниковой инфраструктуры, должна делать нелегкий выбор о дальнейшей эскалации конфликта (в этом случае не исключено, что уже и в ядерной форме).

Контекст оргштатных мероприятий

Следует заметить, что всё это происходит в условиях лобового продавливания Дональдом Трампом решения о создании в США отдельного вида вооруженных сил - космических войск. Встреченная поначалу дружным сопротивлением военных и конгрессменов, идея постепенно встраивается в рабочий процесс вашингтонской бюрократии.

Так, 7 августа кардинально изменил свою позицию один из основных в прошлом оппонентов Трампа по этой линии - министр обороны Джеймс Мэттис. «Бешеный пес», скептически комментировавший ранее тему космических войск, вдруг выступил в поддержку их создания.

«Необходимо впредь рассматривать космическое пространство как один из театров военных действий, и создание боевого командования - один из шагов в этом направлении, которые сейчас можно сделать. Мы полностью солидарны с президентскими озабоченностями по поводу защиты нашей космической инфраструктуры, и мы занимаемся этим вопросом в условиях, когда другие страны создают боевые средства для атаки на нее», - заявил он.

При этом Мэттис ловко уклонился от вопроса о том, говорит ли он о создании нового вида вооруженных сил (вслед за президентом) или же об укреплении имеющихся организационных структур.

Таким образом, весьма вероятно, что 11-е (космическое) боевое командование в структуре вооруженных сил будет преобразовано в шестую ветвь сил, наряду с армией США (сухопутными войсками), флотом, ВВС, Корпусом морской пехоты и Береговой охраной. Благо, как мы видим, фронт работ для него уже нарезан серьезный.

Константин Богданов, обозреватель РИА Новости.

Тридцать лет назад президент США Рональд Рейган провозгласил "Стратегическую оборонную инициативу" (СОИ), известную также как "программа Звездных войн". Проект оказался в значительной степени дутым, заявленные результаты так и не были достигнуты.

Многослойного противоракетного зонтика США не создали. Однако легче от этого Советскому Союзу не стало: нагрузка военных расходов и структурные диспропорции в промышленности уверенно вели страну к кризису.

Советская "оборонка" жила широко: руководство страны давало практически все, что она просила по тем направлениям, которые всерьез беспокоили высшие сферы ЦК. К 1988 году до 75% всех расходов на НИОКР в СССР осуществлялись в рамках оборонной тематики.

Сошлемся на мнение Анатолия Басистова, конструктора московской системы ПРО А-135. В конце 1970-х ему в ЦК задали вопрос о том, можно ли создать надежную систему отражения массированного ракетно-ядерного нападения. И тут, по воспоминаниям Басистова, он понял одну вещь: если конструктор сейчас ответит партии "да, можно" — ему прямо на стол выложат любые затребованные ресурсы под эксперименты на решение этой задачи.

В тот раз Басистов сказал "нет, нельзя". Но отраслевой механизм было уже не переделать, он работал по своим законам. Тем более что вон, американцы говорят — можно…

И, самое главное, башня из слоновой кости, внутри которой в конце 1980-х постоянно работало не менее десяти миллионов человек (не считая эпизодически кормившихся с военных программ по договорам) — самых обыкновенных, но очень хорошо оплачиваемых людей — формировала ощущение стабильности. Того, что так и должно быть впредь.

А основания для этого становились все более призрачными.

Золотые слесари небогатой страны

Последний начальник советской внешней разведки Леонид Шебаршин вспоминал, как их, высшее руководство КГБ, на излете перестройки погнали на встречи с рабочими крупных заводов. Шебаршин приехал на московский авиастроительный завод "Знамя труда" —ведущее предприятие в кооперации МиГа.

"А вы сколько получаете, товарищ генерал?" — ядовито поинтересовались из зала после выступления. "1300 рублей", — честно признался Шебаршин. После некоторого оживления с галерки раздался голос: "Да у нас слесарь может столько заработать"…

Юрий Яременко, с конца 1980-х — директор Института народнохозяйственного прогнозирования, описывая эту ситуацию, подмечал, что основной "урон" от советской "оборонки" 1980-х годов был даже не в деньгах, которые в нее уходили. ВПК тянул на себя все лучшее, что было в небогатой стране. В первую очередь — квалифицированные кадры, но он также претендовал на качественные материалы, требовал самое передовое оборудование и технологии.

На втором месте в системе приоритетов стояли нужды сырьевиков и энергетиков. Гражданскому машиностроению и промышленности ТНП доставались объедки: из людей — кого не взяли военные, из оборудования — что удалось выбить, материалы — ну, берите, что есть… На качестве продукции это сказаться не замедлило, равно как и на усугубляющемся отставании технологического уровня промышленности от Запада и Японии.

Обеспечить трансфер высоких технологий советского оборонного машиностроения в гражданский сектор не позволяла не только укоренившаяся феодальная логика директората, привыкшего под предлогом решения задач государственной важности "вырубать" себе изолированные домены кооперации и сидеть на них полновластными баронами, ответственными только перед главками профильных министерств и партией. Дело в том, что главки и партия тоже ничего слышать не желали.

Тот же Яременко вспоминал, что целостные программы сокращения военных расходов с одновременной продуманной конверсией высокотехнологичных оборонных мощностей и подготовленных кадров на массовый выпуск гражданских товаров длительного пользования (качественной бытовой техники, проще говоря) подавались наверх с первой половины 1980-х. Там их демонстративно не замечали… а потом выделяли новые и новые ресурсы на ВПК.

Оборонные директора брали программы выпуска гражданской продукции на свои предприятия "в нагрузку", но не видели в них приоритета и работали с ними по остаточному принципу. Военные программы оплачивались лучше, и интересовали их больше.

Икона отечественной оборонки, Юрий Дмитриевич Маслюков, человек, который сделал для промышленности СССР и для экономики России немало хорошего, — и тот в 1987 году, по словам Яременко, заявил, что разговоры об избыточном выделении ресурсов военному производству пустопорожни, ибо советская "оборонка" отстала и, наоборот, требует дополнительных вливаний.

Это сказал глава Военно-промышленной комиссии Совмина — начальник штаба "девятки" оборонных министерств, главный отраслевой координатор и ответственный за определение направлений работ по оборонной тематике. В следующем году, не уходя с этой должности, Маслюков станет главой всего советского Госплана…

"В общем, он лопнул"…

Какая уж тут СОИ? Эффект расточительства от противодействия надуманным угрозам СОИ — комариный укус на фоне ресурсопоглощающего маховика, разогнанного еще во второй половине 1970-х солидарными усилиями оборонного комплекса и другой иконы ВПК, бывшего секретаря ЦК по оборонным вопросам, военного министра Дмитрия Федоровича Устинова.

Так что Рейган плохо знал советский директорат и руководство "девятки". Даже если бы программы СОИ не было провозглашено, ее бы тем или иным способом выдумали.

Сущность экономической катастрофы СССР крылась не в нефти, не в СОИ и не в американцах. Не в "предателях родины", "младореформаторах", "иудах Горбачеве и Ельцине" и т.п. Проблема была в том, что в экономике сформировался огромный самозамкнутый сектор, привыкший тянуть на себя одеяло и требовать больше, больше, больше…

Его надо было аккуратно разомкнуть, плавно перевести значительную часть его огромных возможностей на обеспечение повседневных нужд всей страны. Но те, кто понимал общую картину — руководители ВПК от заводов через министерства до Совмина и ЦК — молчали. Ибо их все устраивало, и пробиваться сквозь межведомственную грызню при структурной перестройке экономики не хотелось. Да и была ли такая возможность?

А принимать решения в той системе коллективной безответственности, что сложилась в позднем СССР, никто не хотел. И все боялись нового витка холодной войны, поэтому лавировали между жестким давлением "почуявшего кровь" Вашингтона на переговорах по разоружению и солидарным запросом собственного директората — уступали, уворачивались, откладывали в долгий ящик.

В итоге, если пользоваться военными аналогиями, вместо аккуратного разминирования "оборонки" получилась ликвидация методом подрыва, от которой разнесло не только ВПК, но и вообще всю советскую экономику — вместе со страной.

Рейган мог записывать себе победу. И кому какое дело, что совершенно незаслуженно?