Как мушкеты меняли военные доктрины. Мушкет — силы пехоты и оружие бравых солдат Мушкет дальность стрельбы

Фитильный замок был изобретен примерно в 1430 году, его появление сделало обращение с ружьём значительно проще. Основные отличия устройства нового оружия были следующими: возник предшественник современного спускового крючка — рычаг-серпентин, расположенный на ложе ружья, с помощью серпентина фитиль приводился в действие, что освобождало руку стрелка. Затравочное отверстие было перенесено в сторону, так что фитиль теперь не закрывал цель. На поздних моделях фитильных ружей серпентин снабдили удерживающей его защелкой и пружиной, появилась пороховая полка для затравки, позже ставшая закрытой, существовал также вариант фитильных ружей, в устройстве которых спусковой крючок был заменен на спусковую кнопку. Главным недостатком фитильных ружей оказалась их сравнительно низкая устойчивость к влаге и ветру, порыв которого мог сдуть затравку, к тому же стрелку приходилось постоянно иметь доступ к открытому огню, а кроме того оставшийся после выстрела тлеющий нагар в канале ствола грозил моментальным воспламенением заряжаемого пороха. Таким образом, заряжание фитильного ружья из пороховницы большим количеством пороха становилось довольно опасным, а потому с целью обезопасить стрелков от серьёзных ожогов были введены патронташи, снабженные ёмкостями, содержащими меньшее, нежели раньше, количество дымного пороха — ровно столько, сколько необходимо для произведения выстрела.

Появление первых мушкетов

Мушкет - длинноствольное ружье с фитильным замком. Это первое массовое огнестрельное оружие пехоты появилось раньше всех у испанцев. по одной из версий, мушкеты в таком виде изначально появились около 1521 года, а уже в битве при Павии 1525 года они применялись достаточно широко. Основной причиной его появления стало то, что к XVI веку даже в пехоте стали массовыми латные доспехи, которые из более лёгких кулеврин и аркебуз (на Руси — «пищалей») пробивались далеко не всегда. Сами доспехи также стали более крепкими, так что аркебузные пули в 18—22 грамм, выпускаемые из сравнительно коротких стволов, при стрельбе по бронированной цели оказывались малодейственными.

Фитильный мушкет и все необходимое для его заряжания и стрельбы

Благодаря изготовлению зернистого пороха стало возможным делать длинные стволы. Кроме того, зернистый порох сгорал более плотно и равномерно. Калибр мушкета равнялся 18-25 мм, вес пули составлял 50-55 грамм, длина ствола - около 65 калибров, дульная скорость 400-500 м/с.Мушкет имел длинный ствол (до 150 см) и короткий приклад с вырезом для большого пальца в шейке. Общая длина оружия достигала 180 см, поэтому под ствол ставили подставку — фуршет. Вес Мушкета достигал 7—9 кг.
Из-за большой отдачи приклад мушкета не прижимали к плечу, а держали на весу, лишь прислонившись к нему щекой для прицеливания. Отдача мушкета была такова, что ее мог выдержать только физически сильный, крепкого телосложения человек, при этом мушкетеры все равно пытались применять различные приспособления для смягчения удара в плечо — например, носили на нем специальные набивные подушечки.

Заряжание производилось с дульной части ствола из зарядца, который представлял собой деревянный футлярчик с дозой пороха, отмерянного для одного выстрела. Эти зарядцы подвешивались на плечевой портупее стрелка. Кроме того, существовала малая пороховница — натруска, из которой подсыпался мелкий порох на затравочную полку. Пуля доставалась из кожаного мешочка и заряжалась через ствол посредством шомпола.
Воспламенение заряда производилось тлеющим фитилем, который прижимался курком к полке с порохом. Первоначально спуск был в виде длинного рычага под прикладом, но с начала XVII в. он приобрел вид короткого спускового крючка.
Для перезарядки в среднем затрачивалось около двух минут. Правда, уже в начале XVII века существовали стрелки-виртуозы, умудрявшиеся делать по несколько неприцельных выстрелов в минуту. В бою такая скоростная стрельба была малоэффективна, и даже опасна ввиду обилия и сложности приёмов заряжания мушкета: например, иногда стрелок в спешке забывал вытащить из ствола шомпол, в результате чего тот улетал в сторону вражеских боевых порядков, а незадачливый мушкетёр оставался без боепитания. В худшем же случае при небрежном заряжании мушкета (излишне большой заряд пороха, неплотная посадка пули на порох, заряжание двумя пулями или двумя пороховыми зарядами, и так далее) не были редкостью и разрывы ствола, приводящие к травме самого стрелка и окружающих. На практике мушкетёры стреляли намного реже, чем это позволяла скорострельность их оружия, сообразуясь с обстановкой на поле боя и не тратя боеприпасов понапрасну, так как при такой скорострельности шанса на второй выстрел по той же цели обычно уже не было.

Фитильный замок мушкета

Малая скорострельность этого оружия заставляла выстраивать мушкетеров в прямоугольные каре глубиной до 10—12 рядов. Каждый ряд, произведя залп, уходил назад, вперед выступали следующие ряды, а задние в это время перезаряжались.
Дальность стрельбы доходила до 150—250 м. Но даже на таком расстоянии попадания по отдельным целям, тем более — движущимся, из примитивного гладкоствольного мушкета, лишённого прицельных приспособлений, были невозможны, именно поэтому мушкетёры и вели огонь залпами, обеспечивая высокую плотность огня.

Усовершенствование фитильных мушкетов

В XVII в. появились облегченные до 5 кг мушкеты с ружейной ложей, которые прижимали при выстреле к плечу. В XVI веке мушкетеру полагался помощник для переноски сошки и боекомплекта, в XVII веке, с некоторым облегчением пехотного мушкета и уменьшением калибра и длины ствола, нужда в помощниках отпала, затем отменили и использование сошек.
В России мушкеты появились в начале XVII века при создании «полков иноземного строя» — первой регулярной армии, сформированной по образцу европейских мушкетерских и рейтарских (кавалерийских) полков и до Петра I существовавшей параллельно со стрелецким войском, вооруженным пищалями. Состоявшие на вооружении русской армии мушкеты имели калибр 18—20 мм и весили около 7 кг. В конце XVII века для применения в рукопашном бою (все еще остававшимся решающим видом боя пехоты и кавалерии) мушкету придается багинет — тесак с широким клинком и рукоятью, вставлявшейся в дуло. Примкнутым багинетом можно было действовать как штыком (название «багинет» или «байонет» осталось за штыками в различных языках), однако он не позволял вести огонь и вставлялся в ствол непосредственно перед вступлением стрелков в рукопашную схватку, что заметно увеличивало время между последним залпом и возможностью действовать мушкетом как холодным оружием. Поэтому в мушкетерских полках часть солдат (пикинеры) была вооружена длиннодревковым оружием и вступала в рукопашный бой, пока стрелки (мушкетеры) примыкали багинеты. Кроме того, тяжелым мушкетом было неудобно наносить длинные колющие выпады, необходимые в бою с конным противником, и при атаке кавалерии пикинеры обеспечивали стрелкам защиту от сабельных атак и возможность стрелять в упор по коннице.
Во второй половине XVII в. этот вид оружия по всей Европе постепенно заменяются военными ружьями (фузеями) с кремневым замком.

Характеристики:
Длина оружия: 1400 - 1900 см;
Длина ствола: 1000 - 1500 см;
Масса оружия: 5 -10 кг;
Калибр: 18 - 25 мм;
Дальность стрельбы: 150 - 250 м;
Скорость пули: 400 - 550 м/с.

История

Изначально под мушкетом понимали самую тяжёлую разновидность ручного огнестрельного оружия, предназначенную главным образом для поражения защищённых доспехами целей. По одной из версий, мушкет в таком виде изначально появился в Испании около 1521 года . Основной причиной его появления стало то, что к XVI веку даже в пехоте стали массовыми латные доспехи, которые из более лёгких кулеврин и аркебуз (на Руси - «пищалей») пробивались далеко не всегда. Сами доспехи также стали более крепкими, так что аркебузные пули в 18-22 грамм, выпускаемые из сравнительно коротких стволов, при стрельбе по бронированной цели оказывались малодействительными. Это потребовало увеличение калибра до 22 и более миллиметров, при массе пули до 50-55 грамм. Кроме того, мушкеты обязаны своим появлением изобретению зернистого пороха , кардинально облегчавшего зарядку длинноствольного оружия и сгоравшего более полно и равномерно, а также усовершенствованию технологий, позволившему производить длинные, но сравнительно лёгкие стволы лучшего качества, в том числе из дамасской стали .

Длина ствола мушкета, как правило гранёного, могла достигать 65 калибров, то есть около 1400 мм, при этом дульная скорость пули составляла 400-500 м/с, благодаря чему стало возможно поражение даже хорошо бронированного противника на больших расстояниях - мушкетные пули пробивали стальные кирасы на расстоянии до 200 метров. При этом прицельная дальность была невелика, порядка 40-45 метров по индивидуальной живой цели - но недостаток точности компенсировался ведением залпового огня. В результате к начала XVI века мушкет практически вытеснил аркебузы в системе вооружения европейской пехоты. Также мушкеты очень любили моряки за способность пробивать двухдюймовый деревянный корабельный фальшборт на небольших расстояниях.

Боевое применение

Мушкет XVI-XVII веков был очень тяжёл (7-9 кг) и по сути представлял собой полустационарное оружие - стрельбу из него вели обычно с упора в виде специальной подставки, сошки , бердыша (использование последнего варианта признаётся не всеми исследователями), стены крепости или борта корабля. Больше и тяжелее мушкетов из ручного оружия были только крепостные ружья, огонь из которых вели уже исключительно с вилки на крепостной стене или специального гака (крюка). Для ослабления отдачи стрелки порой надевали на правое плечо кожаную подушку или носили специальный стальной доспех. Замки были в XVI веке - фитильные или колесцовые, в XVII - иногда и ударно-кремнёвыми, но чаще всего фитильными. В Азии также существовали аналоги мушкета, такие, как среднеазиатский мултук .

Перезаряжался мушкет в среднем примерно полторы-две минуты. Правда, уже в начале XVII века существовали стрелки-виртуозы, умудрявшиеся делать по несколько неприцельных выстрелов в минуту, но в бою такая стрельба на скорость была обычно нецелесообразна, и даже опасна ввиду обилия и сложности приёмов заряжания мушкета: например, иногда стрелок в спешке забывал вытащить из ствола шомпол, в результате чего тот улетал в сторону вражеских боевых порядков, а незадачливый мушкетёр оставался без боепитания. На практике мушкетёры стреляли намного реже, чем это позволяла скорострельность их оружия, сообразуясь с обстановкой на поле боя и не тратя боеприпасов понапрасну, так как при такой скорострельности шанса на второй выстрел по той же цели обычно уже не было. Например, в битве при Киссингене (1636) за 8 часов боя мушкетёры произвели всего 7 залпов. Зато залпы их порой решали исход всей битвы: убивая латника с 200 метров, даже на 500-600 м мушкетная пуля сохраняя достаточную убойную силу для нанесения ранений, при тогдашнем уровне медицины часто бывших смертельными. Разумеется, на таком расстоянии попадания по отдельным целям, тем более - движущимся, из примитивного гладкоствольного мушкета, лишённого прицельных приспособлений, были невозможны; именно поэтому мушкетёры и вели огонь залпами. Другими причинами этого были желание нанести быстро движущейся групповой цели (отряду кавалерии) максимальный урон за то очень короткое время, которое он находится в секторе обстрела, а также, не в последнюю очередь, сильное психологическое воздействие организованной залповой стрельбы на противника.

Для сравнения, один лучник в две минуты прицельно выпускал до десяти стрел. Превосходил опытный лучник мушкетёра и в точности стрельбы: упоминается, в частности, что в идеальных условиях из 20 выпущенных стрел на 100 ярдах (91 м) в цель попадало 16, мушкет же в тех же условиях в лучшем случае имел лишь 12 попаданий из 20. Между тем, при обстреле из луков считалось очень хорошим результатом, если хотя бы одна из сотни выпущенных стрел поражала цель, защищённую пластинчатым доспехом, так как пробить его стрела могла только попав под определённым углом, желательно - в наиболее мягкую область пластины с дефектом термической обработки (доспешная сталь была весьма гетерогенна по содержанию углерода и закалена «пятнами») или в их стык, вероятность чего была невелика. Тяжёлая мушкетная пуля почти не давала рикошетов, к тому же она не застревала в щитах, от неё нельзя было защититься свободно висящими полотнищами ткани, в которых застревали стрелы. Арбалет тоже обычно уступал мушкету по пробивной силе, причём тяжёлые осадные арбалеты с механическим взводом не превосходили его и в скорострельности. И лук, и арбалет уже на сотню метров вели огонь по навесной траектории, в то время, как мушкет с его сравнительно высокой начальной скоростью пули позволял стрелять прямой наводкой, что облегчало взятие поправок и существенно повышало вероятность поражения залпом групповой цели в постоянно меняющихся условиях боя. Лучники и арбалетчики могли показывать изумительную меткость на состязаниях, ведя огонь по мишени, находящейся на заранее известном расстоянии, но при стрельбе по движущейся цели даже самые опытные из них испытывали затруднения из-за низкой скорости метавшихся этим оружием снарядов. Это же затрудняло точную стрельбу в ветреную погоду (справедливости ради, стоит заметить, что и заряжать мушкет при сильном ветре было не слишком удобно, а при дожде он был практически бесполезен; навесная же стрельба из луков и арбалетов была иногда полезна для поражения цели, находящейся за складкой рельефа или иным препятствием). Кроме того, стрелок из мушкета тратил намного меньше сил во время боя, чем лучник или арбалетчик, так что требования к его физической подготовке были существенно ниже (для ведения более или менее интенсивного огня из арбалета требуется хорошая общая физическая подготовка, а для лучника - ещё и специальная, так как успешная стрельба из лука требует хорошего развития специфических групп мышц, достигаемого лишь многолетними тренировками).

Переход к ружьям

Между тем, в XVII веке постепенное отмирание доспехов, а также общее изменение характера боевых действий (повышение мобильности, широкое использование артиллерии) и принципов комплектования войск (постепенный переход к массовым рекрутским армиям) привело к тому, что масса и мощность мушкета со временем стали ощущаться как явно избыточные. Уже в начале XVII века шведский король Густав Адольф распорядился значительно облегчить мушкет - примерно до 6 килограмм, вследствие чего подставка стала излишней; шведские мушкетёры вели огонь с рук, что существенно повысило мобильность их боевых порядков. К концу же XVII - началу XVIII века мушкеты стали заменять более лёгким оружием весом около 5 кг и калибром 19-20 и менее миллиметров, - сначала во Франции , а затем и в других государствах. Тогда же массово стали применять кремневые замки, более надёжные и удобные в обращении, чем старые фитильные, и штыки - сначала в виде вставляемого в канал ствола багинета, позднее одеваемые на ствол, с трубкой. Всё это вместе позволило вооружить огнестрельным оружием всю пехоту, исключив из её состава необходимых ранее пикинёров - при необходимости фузилёры вступали в рукопашную схватку, используя ружья с одетым штыком, которыми действовали на манер короткого копья (с мушкетом это было бы весьма затруднительно ввиду его веса). При этом первое время мушкеты продолжали оставаться на вооружении отдельных солдат в качестве более тяжёлой разновидности ручного огнестрельного оружия, а также на кораблях, - но впоследствии оказались окончательно вытеснены и в этих ролях.

Между тем, в некоторых странах, в частности - в Англии с колониями, включая будущие США, - при переходе от мушкетов к ружьям не произошло смены терминологии; новое облегчённое оружие по-прежнему называли мушкетами. Таким образом, применительно к этому периоду англ. musket соответствует русскому понятию «ружьё» , так как обозначало именно этот вид оружия, - настоящих мушкетов в изначальном смысле к тому времени уже давно не делали; тогда как на XVI-XVII век правильным его переводом ещё был бы именно термин «мушкет». Это же название впоследствии было перенесено и на дульнозарядные гладкоствольные ружья с капсюльным замком.

Более того - даже появившееся в середине XIX века общеармейское нарезное оружие , которое в России до 1856 года именовалось «винтовальными ружьями», а впоследствии - «винтовками », в официальном английском языке первоначально обозначали словосочетанием «нарезной мушкет» (англ. rifled musket , см. также ). Именно так, например, в США во время Гражданской войны называли массовые армейские дульнозарядные винтовки, такие, как Springfield М1855 и Pattern 1853 Enfield . Это было связано с тем, что до того на вооружении пехоты состояло два типа оружия - сравнительно длинные ружья-«мушкеты» (musket) , более скорострельные, пригодные для рукопашного боя, и более короткие для удобства заряжания винтовки (rifle) , которые стреляли намного точнее, но имели очень низкую скорострельность из-за необходимости «вбивать» пулю в ствол, преодолевая сопротивление нарезов, а также были малопригодны для рукопашной. После появления специальных пуль, таких, как пуля Минье , а также развития технологий, появилась возможность в одном образце оружия объединить положительные качества прежних ружей-«мушкетов» (скорострельность, пригодность для рукопашного боя) и винтовок (точность боя) и вооружить им всю пехоту; этот образец вначале и назвали «нарезным мушкетом» (точнее говоря, rifled musket дословно может переводится даже как как «винтовочный мушкет» или «винтовкомушкет»). Окончательно слово musket исчезло из активного словаря английских и американских военных лишь с переходом на казнозарядные винтовки.

Следует также помнить, что в итальянской официальной военной терминологии «мушкетом» - moschetto - называлось оружие, соответствующее русскому термину «карабин» , то есть, укороченная разновидность ружья или винтовки. Например, карабин Каркано состоял на вооружении как Moschetto Mod. 1891 , а пистолет-пулемёт Beretta M1938 - как Moschetto Automatico Beretta Mod. 1938 , то есть, дословно, «автоматический мушкет „Беретта“ обр. 1938 года» (корректный перевод в данном случае - «автоматический карабин» , «автомат»).

В слове мушкет для многих слышится романтика. Дуэли, честь прекрасной дамы, невероятные приключения. Все это родом из детства, когда во дворах еще устраивались сражения между «мушкетерами короля» и «гвардейцами кардинала». Сегодня все это в прошлом и мушкеты представляют собой, прежде всего историческую ценность, но когда-то дульнозарядные ружья являлись новейшим вооружением, посредством которого решались исходы сражений и даже поворачивался ход истории.

По мнению большинства историков, первые мушкеты начали изготавливать в Испании в начале 20-х годов XVI века. Документально зафиксировано применение дульнозарядных ружей в битве при Павии в 1525 году, в ходе которой испанский корпус численностью 3 тыс. человек, разбил восьмитысячную французскую армию, состоявшую преимущественно из рыцарей. Что стало началом конца могуществу рыцарских орденов в Европе.

По большому счету рыцарская амуниция и стала причиной появления мушкетов. К началу XVI века латные доспехи появились даже у пехотинцев, которые представляли собой хорошую защиту от аркебуз (пищалей).

Увеличение поражающей мощи дульнозарядного оружия, повлекло и увеличение его массы. В течение XVI-XVII вв. мушкеты весили около 9 кг, а длинна ствола, могла достигать полутора метров. Дульная скорость пули колебалась в пределах 400-500 м/с. Стрельба из такого тяжелого оружия велась с упора, как правило для этого использовалась специальная подставка, а так же борта корабля или стены крепости.

Скорострельность зависела от проворности мушкетера, как быстро он успеет засыпать порох, вставить в дуло пулю с пыжом и поджечь фитиль. В среднем на это уходило 1,5-2 минуты, но известны случаи, когда солдаты производили несколько выстрелов в минуту, впрочем, о точности при такой скорострельности говорить даже не приходится. Да и не требовалась такая скорострельность. Например, доподлинно известно, что в битве при Киссингене в 1636 году, за время боя, длившегося целых 8 часов, мушкетеры сделали всего семь залпов. Такая интенсивность, по современным меркам сравнима разве что с налетами авиации. Сравнение вполне корректное, так как выстрел из мушкета пробивал латы пехоты на расстоянии 200 метров, а поражающая сила составляла и вовсе 500 м, для 16 века настоящее супероружие.

Общее изменение тактики ведения боевых действий, потребовали со временем и нового стрелкового оружия. К тому же доспехи постепенно уходили в прошлое.

Первые модернизированные мушкеты появились в Нидерландах, в конце XVI в. А в 1624 году шведским королем Густавом Адольфом был подписан декрет о производстве мушкетов нового образца длиной ствола 115-118 см, весили они около 6 кг. Спустя еще сто лет мушкеты весили уже 5 кг с калибром 19-20 мм. При этом уже стали появляться штыки и кремниевые замки, которые были гораздо эффективней, чем фитильные. Ну а последним «полем битвы» мушкетов, стала австро-прусская кампания 1866 года, после которой произошел окончательный переход к ружьям и патронам, заряжающимся с казны.

В наши дни популярность мушкетов растет. Причем происходит – это не столько за счет коллекционеров и ценителей, которые видят в оружии в основном произведение искусства. Все больше мужчин, увлеченных оружием, хотят испытать себя на месте средневекового мушкетера. Сегодня несколько компаний выпускают мушкеты. Они конечно существенно отличаются от своих прототипов, в плане качества прицеливания и убойной силы, но принцип работы у них абсолютно тот же и выполняются они в искусной манере «под старину».

В немалой степени росту популярности дульнозарядного оружия способствует простота в оформлении. Так как оружие является историческим, никаких документов для его приобретения не требуется.

Конечно, даже раритетное оружие требует соблюдение мер безопасности. Хранить его необходимо в труднодоступных местах, в сухом месте, для дульнозарядного оружия – это особенно важно.

Для стрельбы необходимо использовать дымный порох (ГОСТ 1028-79), использование бездымного пороха может привести к травмам стрелка.

Для того чтобы правильно зарядить мушкет, для начала надо поставить курок на предохранительный взвод. Затем удалить смазку внутри ствола. После чего, направив ствол в безопасном направлении, надеть капсюль на брандтрубку, взвести курок и произвести выстрел. Повторить несколько раз, для просушивания отверстия брандтрубки и ствола изнутри, пламенем капсюля. Убедившись, что курок находится в нейтральном положении, следует из дозатора насыпать порох (нелишним будет удостовериться, что он дымный). Затем промасленный пыж, поставить на дульный срез и протолкнуть пулю в дуло. Остается, используя шомпол, опустить пулю до полного соприкосновения с порохом. Важно, чтобы между пулей и порохом не осталось пустого пространства, при этом следует избегать сильных нажимов шомполом. Лучше всего сделать на шомполе три метки, которые будут замерять правильные уровни: пороха, пыжа и пули.

«Царство» дульнозарядного оружия длилось несколько веков, неудивительно, что оно весьма востребовано среди различных исторических клубов, для проведения реконструкций, которые завоевывают все больше последователей и поклонников.

Для многих – это будет открытием, но мушкеты все чаще можно увидеть в руках современных охотников. Новые технологии и материалы, превратили мушкеты в хорошее оружие с качественным прицелом и дальностью стрельбы, и наверное, в этом тоже есть что-то мушкетерское – только один выстрел, если промах второй попытки не будет, потому что – пока перезарядишь ружье добыча будет уже далеко.

Известный видео-блогер и довольный обладатель мушкета с кремниевым замком Миш Ган поделился с нами видео-обзорами, посвященным стрельбе и обслуживанию мушкета.

Наверное, нет такого человека, который хотя бы единожды не слышал слова мушкет, а уж производное от этого оружия слово «мушкетеры» и того более. Кстати, это слово внесло в ряды человечества историческую путаницу. Благодаря писателю Дюма и его мушкетерам, человечество укоренилось в заблуждении, что родиной мушкетов считается Франция, но это огнестрельное оружие изобрели вовсе не французы, хотя в дальнейшем они приложили к мушкету свою руку в плане его усовершенствования.

Как появились первые мушкеты

В середине 16 века, возникло огнестрельное оружие под названием аркебуза, которое можно считать прародительницей классического мушкета. Какое-то время аркебузы считались грозным оружием, однако скоро стало ясно, что аркебуза – оружие ненадежное. Выпущенные из аркебузы пули из-за малого веса (не больше 20 гр), а также скромного калибра были бессильны против вражеских кольчуг и лат, да и зарядить аркебузу было делом долгим. Надо было изобретать новое, более эффективное огнестрельное оружие.

И такое оружие было изобретено. История уверяет, что первое длинноствольное ружье с фитилем-замком, названное впоследствии мушкетом, появилось в Испании. История сохранила имя оружейника, который изобрел мушкет. Это некто Моккето, живший в испанском городе Велетра.

Первый мушкет имел длинный ствол – до 150 см. Благодаря длинному стволу, увеличился и калибр мушкета. Из нового ружья появилась возможность стрельбы новыми зарядами с большим количеством пороха, что позволило пуле лететь дальше и с большей скоростью, в результате чего у пули возникла большая убойная сила. Такую пулю уже не могли остановить кольчуги с латами.

Первые образцы мушкетов были достаточно тяжелыми (до 9 кг), и потому переносить их собой было сложно — из мушкетов вели стрельбу из заранее подготовленных позиций. И все равно стрелять из них было делом непростым: при стрельбе у мушкета была сильная отдача, да и зарядка требовала времени и сноровки. Вооруженные мушкетами солдаты европейских армий (в первую очередь, Испании, Германии и Франции – как самых мощных держав средних веков) представляли грозную силу.

Как заряжать мушкет

Каждый из нас, наверное, видел в фильмах, как именно заряжались мушкеты. Это была долгая, сложная и утомительная процедура:

Заряжали мушкет через дуло;
В ствол насыпался порох в количестве, необходимом для выстрела (по мнению стрелка). Впрочем, чтобы во время боя не ошибиться в дозе пороха, пороховые дозы отмеривались заранее и упаковывались в специальные мешочки, называемые зарядцами. Эти самые зарядцы во время стрельбы прикреплялись к ремню стрелка;
Сначала в ствол засыпался крупнозернистый порох;
Затем более мелкий порох, который воспламенялся быстрее;
Пулю с помощью шомпола стрелок проталкивал в стол;
Заряд прижимали к постоянно тлеющему фитилю;
Воспламенившийся порох выбрасывал из ствола пулю.

Считалось, что если вся процедура зарядки составляет не больше двух минут, то это замечательно. В таком случае появлялась возможность произвести залп первыми, что зачастую являлось гарантом победы в сражении.

Особенности ведения боя с помощью мушкетов

Вооруженный мушкетом воин назывался мушкетером. Пулей, выпущенной из мушкета, можно было выигрывать сражение, что, в общем, и происходило. При стрельбе из мушкетов залпом можно было уложить целую шеренгу неприятеля на расстоянии до 200 метров. Вес мушкетных пуль мог равняться 60 граммам. Мушкетными пулями выбивали из седел закованных в броню рыцарей.

И все же стрельба из мушкета была делом непростым. Заряжать мушкет приходилось долго. Отдача при стрельбе была такая, что могла сбить стрелка с ног. Чтобы уберечься, стрелки надевали специальные шлемы, а также привязывали к плечу специальную подушечку. Ввиду сложности стрельбы, при мушкете состояло два человека: один – заряжал оружие, другой – стрелял, а заряжающий его поддерживал, чтобы стрелок не упал.

Для того, чтобы было возможно стрелять из мушкетов быстрее, армии многих стран придумывали разнообразные ухищрения. Одно из таких ухищрений, которое сохранила история, заключалось в следующем. Мушкетеры выстраивались в каре, состоящем из нескольких шеренг. Пока первая шеренга стреляла, остальные заряжали мушкеты. Выстрелив, первая шеренга уступала место другой, с заряженными ружьями, а та — третьей, четвертой и так далее. Таким образом, мушкетный огонь мог вестись постоянно.

В 16 веке во время боя именно мушкетная стрельба была решающим условием победы. Зачастую побеждала та сторона, которая первой сумела дать залп по противнику. Если же первый залп не давал решающего результата, то повторно стрелять из мушкета времени уже не было — все решалось в ближнем бою.

Двуствольный мушкет: история его появления

Для того, чтобы выйти из положения, необходимо было каким-то образом увеличить скорострельность мушкета. Однако же скорая стрельба мушкетам с фитильным замком была невозможна. Фитильный мушкет в силу своей конструкции просто не мог стрелять быстро. Нужно было изобретать какой-то новый мушкет, из которого можно было бы стрелять быстрее.

Был изобретен двуствольный мушкет. Преимущество двуствольного мушкета перед одноствольным было очевидно: он мог вместо одного выстрела производить два, то есть стрелять в два раза быстрее. Это была своего рода оружейная революция, однако по неведомым причинам двуствольный мушкет в пехотных подразделениях европейских держав прижиться не смог. Кстати, именно двуствольный мушкет является прародителем нашего охотничьего ружья — преемственность через века.

Пиратский мушкет – прообраз современного пистолета

Зато двуствольный мушкет, как и одноствольный, вызвал интерес у пиратов 16 века. В последующие века, вплоть до 19 века, когда на смену мушкетам пришло более совершенное оружие, а сами пираты в массе своей канули в историческое небытие, пиратские восторги по этому поводу ничуть не уменьшились. Именно пираты, в первую очередь, приложили руку к тому, чтобы усовершенствовать мушкеты и способствовать появлению первых пистолетов.

В отличие от армии, «рыцари удачи» первыми в полной мере оценили, что такое огнестрельное оружие, и какое преимущество оно дает тому, кто им владеет и умеет с ним обращаться. Тяжелые мушкетные пули запросто могли вывести торговый корабль из строя, в результате чего он становился легкой добычей флибустьеров. Кроме того, при рукопашной схватке пират, вооруженный мушкетом, был очень грозной боевой единицей.

Чтобы из мушкета было удобнее стрелять и носить его при себе, пираты задумались над его усовершенствованием. Больше всех в этом преуспели французские морские разбойники. Они первыми додумались сделать ствол мушкета более коротким, уменьшить его размеры, а также калибр и снабдить оружие рукоятью, напоминающей пистолетную. В результате получился удобный в обращении мушкет, ставший предтечей современных пистолетов и револьверов.

Отдельные версии укороченного мушкета пираты прозвали мушкетонами. От обычных мушкетов они отличались укороченным видом, а также расширением на конце ствола. Мушкетоны могли стрелять дробью и поражать сразу несколько противников. Кроме того, у мушкетонов был очень громкий звук при выстреле, что производило на противника устрашающее психологическое воздействие. Кстати, не только пираты, но и мирные корабли того времени были оснащены мушкетами и мушкетонами для подавления мятежей на кораблях.

Дальнейшее усовершенствование мушкета

Тем временем не дремали и власти ведущих европейских держав. Их мастера-оружейники также задумались над усовершенствованием мушкета. Сразу несколько европейских держав достигли в этом деле впечатляющих результатов.

Первыми преуспели голландцы. Их мастера сконструировали более легкие мушкеты. Вооруженные такими мушкетами войска были более мобильными, а из самих мушкетов стало проще стрелять. Кроме того, голландцы усовершенствовали ствол мушкета, начав производить мушкетные стволы из мягких сортов стали. В результате мушкетные стволы перестали разрываться при выстреле.

Свой весомый вклад в дело усовершенствования мушкета внесли также немецкие умельцы. Они усовершенствовали стрелковый механизм мушкета. Вместо фитильного способа стрельбы появился кремневый способ. Кремневое ружье, пришедшее на смену фитильному, стало революцией в развитии вооружения средневековой Европы. Рычаг в фитильном механизме был заменен спусковым крючком, при нажатии на который высвобождалась пружина с кремнем, кремень ударялся о кресало, в результате чего высекалась искра и поджигала порох, который, в свою очередь, выбрасывал пулю из ствола. Из кремневого ружья стрелять было гораздо проще, чем из фитильного.

Не отстали и французы. Во-первых, они изменили приклад мушкета: он стал более длинный и плоский. Во-вторых, они первыми снабдили мушкеты штыками, в результате чего мушкеты можно было использовать как холодное оружие. В-третьих, они приспособили на ружье батарейный замок. Тем самым французский мушкет превратился в самое передовое по тем временам огнестрельное оружие. В итоге кремневое ружье заменило собой фитильное. По сути, именно кремневыми французскими мушкетами была вооружена армия Наполеона, равно как и противостоявшая ей русская армия.

Основные части мушкета до самого окончания его существования оставались неизменными. Какие-то отдельные детали в разное время подвергалась модификации, однако сам принцип действия при этом не менялся. Это касается таких частей как приклад, ложа, рабочий механизм.

Мушкет как часть истории и культуры

По большому счету, именно с мушкета и началось развитие и совершенствование стрелкового оружия во всем мире. С одной стороны мушкет дал начало ружьям, винтовкам, карабинам, автоматам и пулеметам, а с другой стороны – короткоствольному оружию вроде пистолетов и револьверов. Потому-то эти старинные оружейные экспонаты и являются частью истории.

С другой стороны мушкеты – это культурная и коллекционная ценность. Наличие старинного образца вооружения может быть гордостью истинного любителя-коллекционера. К тому же некоторые образцы украшены драгоценными металлами и камнями, что еще больше увеличивает их культурное значение.

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Мушке́т (от фр. Mousquet , более вероятно - от нем. Muskete ) - вид старинного ручного огнестрельного оружия . Конкретный смысл этого термина может меняться в зависимости от исторического периода и особенностей национальной терминологии.

История

Изначально под мушкетом понимали самую тяжёлую разновидность ручного оружия, предназначенную главным образом для поражения защищённых доспехами целей. По одной из версий, мушкет в таком виде изначально появился в Испании около 1521 года , а уже в битве при Павии 1525 года они применялись достаточно широко. Основной причиной его появления стало то, что к XVI веку даже в пехоте стали массовыми латные доспехи, которые из более лёгких кулеврин и аркебуз (на Руси - «пищалей») пробивались далеко не всегда. Сами доспехи также стали более крепкими, так что аркебузные пули в 18-22 грамм, выпускаемые из сравнительно коротких стволов, при стрельбе по бронированной цели оказывались малодействительны. Это потребовало увеличение калибра до 22 и более миллиметров, при массе пули до 50-55 грамм. Кроме того, мушкеты обязаны своим появлением изобретению зернистого пороха , кардинально облегчавшего зарядку длинноствольного оружия и сгоравшего более полно и равномерно, а также усовершенствованию технологий, позволившему производить длинные, но сравнительно лёгкие стволы лучшего качества, в том числе из дамасской стали .

Длина ствола мушкета, как правило гранёного, могла достигать 65 калибров, то есть около 1400 мм, при этом дульная скорость пули составляла 400-500 м/с, благодаря чему стало возможно поражение даже хорошо бронированного противника на больших расстояниях - мушкетные пули пробивали стальные кирасы на расстоянии до 200 метров. При этом прицельная дальность была невелика, порядка 50 метров по индивидуальной живой цели - но недостаток точности компенсировался ведением залпового огня. В результате к началу XVII века мушкет практически вытеснил аркебузы в системе вооружения европейской пехоты. Также мушкеты очень любили моряки за способность пробивать двухдюймовый деревянный корабельный фальшборт на небольших расстояниях.

Боевое применение

Мушкет XVI-XVII веков был очень тяжёл (7-9 кг) и по сути представлял собой полустационарное оружие - стрельбу из него вели обычно с упора в виде специальной подставки, сошки , бердыша (использование последнего варианта признаётся не всеми исследователями), стены крепости или борта корабля. Крупнее и тяжелее мушкетов из ручного оружия были только крепостные ружья, огонь из которых вели уже исключительно с вилки на крепостной стене или специального гака (крюка). Для ослабления отдачи стрелки порой надевали на правое плечо кожаную подушку или носили специальный стальной доспех. Замки были в XVI веке - фитильными или колесцовыми, в XVII - иногда и ударно-кремнёвыми, но чаще всего фитильными. В Азии также существовали аналоги мушкета, такие, как среднеазиатский мултук .

Перезаряжался мушкет в среднем примерно полторы-две минуты. Правда, уже в начале XVII века существовали стрелки-виртуозы, умудрявшиеся делать по несколько неприцельных выстрелов в минуту, но в бою такая стрельба на скорость была обычно нецелесообразна и даже опасна ввиду обилия и сложности приёмов заряжания мушкета, включавшего около трёх десятков отдельных операций, каждую из которых необходимо было выполнить с большим тщанием, постоянно следя за находящимся неподалёку от легковоспламеняющегося пороха тлеющим фитилём. Например, иногда стрелок в спешке забывал вытащить из ствола шомпол, в результате чего, в лучшем случае, тот улетал в сторону вражеских боевых порядков, а незадачливый мушкетёр оставался без боепитания. В худшем же случае при небрежном заряжании мушкета (шомпол оставлен в стволе, излишне большой заряд пороха, неплотная посадка пули на порох, заряжание двумя пулями или двумя пороховыми зарядами и так далее) не были редкостью и разрывы ствола, приводящие к травме самого стрелка и окружающих. Точно отмерить заряд в бою было затруднительно, поэтому были придуманы специальные патронташи, каждый из которых содержал заранее отмеренное количество пороха на один выстрел. Обычно их вешали на униформу, и на некоторых изображениях мушкетёров они хорошо видны. Лишь в конце XVII века был придуман несколько повысивший скорострельность бумажный патрон - солдат зубами надрывал оболочку такого патрона, отсыпал небольшое количество пороха на затравочную полку, а остальной порох вместе с пулей высыпал в ствол и утрамбовывал с помощью шомпола и пыжа.

На практике мушкетёры обычно стреляли намного реже, чем это позволяла скорострельность их оружия, сообразуясь с обстановкой на поле боя и не тратя боеприпасов понапрасну, так как при такой скорострельности шанса на второй выстрел по той же цели обычно уже не было. Лишь при сближении с противником или отражении атаки ценилась возможность сделать как можно больше залпов в его сторону. Например, в битве при Киссингене (1636 год) за 8 часов боя мушкетёры произвели всего 7 залпов.

Зато залпы их порой решали исход всей битвы: убивая латника с 200 метров, даже на расстоянии в 500-600 м пуля, выпущенная из мушкета, сохраняла достаточную убойную силу для нанесения ранений, которые при уровне развития медицины в то время часто оказывались смертельными. Разумеется, в последнем случае речь идёт уже о случайных попаданиях «шальных» пуль - на практике мушкетёры вели огонь с куда меньшей дистанции, обычно находящейся в пределах 300 шагов (примерно те же 200 м). Впрочем, и на таком расстоянии уверенные попадания по индивидуальной цели, тем более - движущейся, из примитивного гладкоствольного мушкета, лишённого прицельных приспособлений, были невозможны: даже современные гладкоствольные ружья способны обеспечивать прицельную дальность пулевой стрельбы порядка 50-75 м, лишь в отдельных случаях - до 100 м. Именно поэтому мушкетёры и были вынуждены вести огонь залпами, компенсируя низкую точность количеством выпускаемого в воздух металла. Другими причинами для этого были желание нанести быстро движущейся групповой цели (отряду кавалерии) максимальный урон за то очень короткое время, которое он находится в секторе обстрела, а также, не в последнюю очередь, сильное психологическое воздействие организованной залповой стрельбы на противника.

Для сравнения, один лучник в две минуты прицельно выпускал до десяти стрел (впрочем, в случае как арбалета, так и огнестрельного оружия низкий темп огня отдельно взятого стрелка во многом компенсировался применением многошереножных построений, караколированием). Превосходил опытный лучник мушкетёра и в точности стрельбы: упоминается, в частности, что в идеальных условиях из 20 выпущенных стрел на 100 ярдах (91 м) в цель попадало 16, мушкет же в тех же условиях в лучшем случае имел лишь 12 попаданий из 20. Между тем, при обстреле из луков считалось очень хорошим результатом, если хотя бы одна из сотни выпущенных стрел поражала цель, защищённую пластинчатым доспехом, так как пробить его стрела могла только по воле случая, попав под определённым углом, желательно - в наиболее мягкую область пластины с дефектом термической обработки (доспешная сталь была весьма гетерогенна по содержанию углерода и закалена «пятнами») или в их незащищённое сочленение, вероятность чего была невелика, особенно в случае поздних лат, у которых все стыки были хорошо прикрыты. Тяжёлая мушкетная пуля практически не давала рикошетов , не застревала в щитах , от неё нельзя было защититься свободно висящими полотнищами ткани, которые останавливали стрелы. Поражающее воздействие на живую цель мягкой, способной плющиться в раневом канале и эффективно передавать её тканям свою энергию, свинцовой пули большого калибра было несравнимо сильнее, чем сравнительно медленно летящей заострённой стрелы. Причём попытки увеличить убойность стрел за счёт увеличения ширины наконечника практически полностью лишали их пробивной способности, делая пригодными лишь для поражения не защищённого доспехом противника, в то время, как пуля сочетала высокую поражающую способность по живой цели и останавливающее действие с высокой бронепробиваемостью. Арбалет тоже обычно уступал мушкету по пробивной силе и поражающей способности, причём тяжёлые осадные арбалеты с механическим взводом не превосходили его и в скорострельности.

И лук, и арбалет уже на сотню метров вели огонь по навесной траектории, в то время как мушкет с его сравнительно высокой начальной скоростью пули позволял стрелять прямой наводкой (собственно говоря, именно по отношению к огнестрельному оружию впервые возникла сама по себе прицельная стрельба в современном смысле слова), что облегчало взятие поправок и существенно повышало вероятность поражения залпом групповой цели в постоянно меняющихся условиях боя. Лучники и арбалетчики могли показывать изумительную меткость на состязаниях, ведя огонь специально подготовленными стрелами по мишени, находящейся на заранее известном расстоянии, но при стрельбе в полевых условиях по движущейся цели даже самые опытные из них испытывали затруднения из-за низкой скорости метавшихся этим оружием снарядов, особенно когда вместо сравнительного небольшого запаса своих стрел начинали использовать боеприпасы массового производства из общего обоза. Та же низкая скорость стрел затрудняла и точную стрельбу в ветреную погоду (справедливости ради стоит заметить, что и заряжать мушкет при сильном ветре было не слишком удобно, а при дожде он был практически бесполезен; навесная же стрельба из луков и арбалетов была иногда полезна для поражения цели, находящейся за складкой рельефа, невысокой стеной или иным препятствием). Кроме того, стрелок из мушкета тратил намного меньше сил во время боя, чем лучник или арбалетчик, так что требования к его физической подготовке были существенно ниже, а вести огонь без перерывов на отдых он мог намного дольше. Для ведения более-менее интенсивного огня из арбалета требуется хорошая общая физическая подготовка, а для лучника - ещё и специальная, так как успешная стрельба из лука требует хорошего развития специфических групп мышц, достигаемого лишь многолетними тренировками. Эти требования делали создание массовых армий лучников из новобранцев невозможным, тогда как огонь из мушкета мог вести солдат без особой физической подготовки.

Переход к ружьям

Между тем, в XVII веке постепенное отмирание доспехов, а также общее изменение характера боевых действий (повышение мобильности, широкое использование артиллерии) и принципов комплектования войск (постепенный переход к массовым рекрутским армиям) привели к тому, что размеры, масса и мощность мушкета со временем стали ощущаться как явно избыточные. Появление лёгких мушкетов часто связывают с новациями шведского короля и одного из великих полководцев XVII века Густава II Адольфа . Однако справедливости ради стоит отметить, что большая часть приписываемых ему нововведений является заимствованием из Нидерландов . Там, в ходе продолжительной войны между Соединёнными провинциями и Испанией, штатгальтер Мориц Оранский и его двоюродные братья Иоанн Нассау-Зигенский и Вильгельм-Людвиг Нассау-Дилленбургский основательно изменили военную систему, совершив военную революцию . Так, Иоанн Нассау-Зигенский ещё в 1596 году писал, что без тяжёлых мушкетов солдаты смогут быстрее двигаться вперёд, им будет легче при отступлении, а в спешке они смогут стрелять и без сошки . Уже в феврале 1599 года вес мушкета был уменьшён голландским уставом и составил примерно 6-6,5 кг . Теперь из таких мушкетов можно было стрелять при необходимости без сошек, но это всё ещё было довольно затруднительным процессом. Часто утверждается, что именно шведский король окончательно отменил сошки в 1630-е годы, однако записи в шведских арсеналах того времени указывают, что он сам лично разместил заказ на производство сошек для мушкетов у переехавшего в Швецию голландского предпринимателя Луи де Геера ещё в 1631 году . Более того, их массовое производство продолжалось даже после смерти короля, вплоть до 1655 года , а официально сошки были отменены в Швеции лишь в 1690-х годах - намного позже, чем в большинстве европейских стран .

Позже, уже в 1624 году, шведский король Густав Адольф своим декретом приказал производить новые фитильные мушкеты, которые имели ствол в 115-118 см и общую длину около 156 см Эти мушкеты, которые производились до 1630 года в Швеции, весили приблизительно 6 килограммов, что свидетельствует о том, что они всё ещё были не совсем удобными, а аналогичный старым длинный ствол не слишком увеличил их эффективность при стрельбе . Более легкие и удобные мушкеты были произведены примерно в том же 1630 году в немецком городе Зуль , чего удалось достичь благодаря укорачиванию ствола. Такой мушкет имел ствол в 102 см, общую длину около 140 см и вес примерно 4,5-4,7 кг. . В руки же шведов они первоначально попали, вероятнее всего, после захвата немецких арсеналов . В мае 1632 года в Ротенбурге-на-Таубере лишь у немногих шведских солдат были замечены такие зульские мушкеты без сошек .

К концу XVII - началу XVIII века мушкеты стали массово заменять более лёгким оружием весом около 5 кг и калибром 19-20 и менее миллиметров, - сначала во Франции , а затем и в других государствах. Тогда же массово стали применять кремневые замки, более надёжные и удобные в обращении, чем старые фитильные, и штыки - сначала в виде вставляемого в канал ствола багинета, позднее надеваемые на ствол, с трубкой. Всё это вместе позволило вооружить огнестрельным оружием всю пехоту, исключив из её состава необходимых ранее пикинёров - при необходимости фузилёры вступали в рукопашную схватку, используя ружья с надетым штыком, которыми действовали на манер короткого копья (с мушкетом это было бы весьма затруднительно ввиду его веса). При этом первое время мушкеты продолжали оставаться на вооружении отдельных солдат в качестве более тяжёлой разновидности ручного огнестрельного оружия, а также на кораблях, - но впоследствии оказались окончательно вытеснены и в этих ролях.

В России этот новый вид облегчённого оружия сначала назвали фузеей - от фр. fusil , видимо, через посредство польск. fuzja , а затем, в середине XVIII века, переименовали в ружьё . Между тем, в некоторых странах, в частности - в Англии с колониями, включая будущие США, - при переходе от мушкетов к ружьям не произошло смены терминологии; новое облегчённое оружие по-прежнему называли мушкетами. Таким образом, применительно к этому периоду англ. musket соответствует русскому понятию «ружьё» , так как обозначало именно этот вид оружия, - настоящих мушкетов в изначальном смысле к тому времени уже давно не делали; тогда как на XVI-XVII век правильным его переводом ещё был бы именно термин «мушкет». Это же название впоследствии было перенесено и на дульнозарядные гладкоствольные ружья с капсюльным замком.

Более того - даже появившееся в середине XIX века общеармейское нарезное оружие , которое в России до 1856 года именовалось «винтовальными ружьями», а впоследствии - «винтовками », в официальном английском языке первоначально обозначали словосочетанием «нарезной мушкет » (англ. rifled musket ). Именно так, например, в США во время Гражданской войны называли массовые армейские дульнозарядные винтовки, такие, как Springfield М1855 и Pattern 1853 Enfield . Это было связано с тем, что до того на вооружении пехоты состояло два типа оружия - сравнительно длинные ружья-«мушкеты» (musket) , более скорострельные, пригодные для рукопашного боя, и более короткие для удобства заряжания винтовки (rifle ; в России их называли штуцерами) , которые стреляли намного точнее, но имели очень низкую скорострельность из-за необходимости «вбивать» пулю в ствол, преодолевая сопротивление нарезов, были малопригодны для рукопашной, а также стоили в разы дороже, чем гладкоствольные ружья. После появления специальных пуль, таких, как пуля Минье , и развития технологий массового производства появилась возможность в одном массовом образце оружия объединить положительные качества прежних ружей-«мушкетов» (скорострельность, пригодность для рукопашного боя) и винтовок (точность боя) и вооружить им всю пехоту; этот образец вначале и назвали «нарезным мушкетом». Окончательно слово musket исчезло из активного словаря английских и американских военных лишь с переходом на казнозарядные винтовки, по отношению к которым было окончательно «узаконено» более удобопроизносимое слово rifle .

Напишите отзыв о статье "Мушкет"

Примечания

См. также

Ссылки

времён Гражданской войны в Англии - заряжание и стрельба.

Отрывок, характеризующий Мушкет

– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.

Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…

Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г"афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г"афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво"ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п"ощайте, г"афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.

После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого.внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.