Некрасов – поэт, чьи произведения проникнуты неподдельной любовью к народу. Его и называли «русский народный» поэт, народный не только в силу популярности своего имени, но и по самому существу поэзии, по содержанию и языку.

Временем наивысшего развития литературного дара Некрасова считается период, продлившийся с 1856 по 1866 годы. В эти годы он нашел свое призвание, Некрасов стал автором, который явил миру поразительный образец спаянности поэзии с жизнью.

Лирики Некрасова первой половины 1860-х гг. коснулась та непростая атмосфера, которая господствовала в обществе: освободительное движение набирало обороты, крестьянские волнения то нарастали, то затухали. Правительство не было лояльным: аресты революционеров участились. В 1864 году стал известен приговор по делу Чернышевского: он осужден на каторжные работы с последующей ссылкой в Сибирь. Все эти тревожные, смятенные события не могли не сказаться на творчестве поэта. В 1864 году Некрасов пишет одно из выдающихся своих произведений – стихотворение (иногда его называют поэмой) «Железная дорога».

Русская дорога… Какой поэт не писал о ней! Дорог на Руси много, так как большая она, матушка Русь. Дорога… в это слово можно вложить особый, двойной смысл. Это и колея, по которой перемещаются люди, а ведь это и жизнь, она — та же дорога, со своими остановками, отступлениями, поражениями и движением вперёд.

Москва и Петербург – два города, два символа России. Железная дорога между этими городами, безусловно, была нужна. Без дороги нет развития, нет движения вперёд. Но какой ценой она далась, эта дорога! Ценой человеческих жизней, искалеченных судеб.

При создании стихотворения Некрасов опирался на документальные материалы о строительстве Николаевской железной дороги, опубликованные в газетах и журналах того времени. В этих публикациях часто упоминалось тяжелое положение людей, занятых на строительстве. В основу произведения положен полемический диалог генерала, считающего, что дорогу строил граф Клейнмихель, и автора, убедительно доказывающего, что истинным создателем этой дороги является народ.

Действие поэмы «Железная дорога» происходит в вагоне поезда, следующего по Николаевской железной дороге. За окном мелькают осенние пейзажи, красочно описанные автором в первой части поэмы. Поэт невольно становится свидетелем разговора важного пассажира в генеральском пальто со своим сыном Ваней. На вопрос сына о том, кто строил эту железную дорогу, генерал отвечает, что строил ее граф Клейнмихель. Этот диалог вынесен в эпиграф поэмы, которая явилась своеобразным «возражением» на слова генерала.

Автор рассказывает мальчику о том, кто на самом деле строил железную дорогу. Со всей России были собраны простые люди для возведения насыпи под железную дорогу. Труд их был тяжел. Строители жили в землянках, боролись с голодом и болезнями. Многие умирали, не выдержав невзгод. Их хоронили тут же, возле железнодорожной насыпи.

Эмоциональный рассказ поэта словно возрождает к жизни людей, отдавших свои жизни на строительство дороги. Впечатлительному Ване кажется, что мертвецы бегут вдоль дороги, заглядывают в окна вагонов и поют жалобную песню о своей нелегкой доле. Они рассказывают, как мерзли под дождем, изнывали под зноем, как их обманывали десятники и как они терпеливо сносили все тяготы работы на этой стройке.

Продолжая свой мрачный рассказ, поэт призывает Ваню не стыдиться этих ужасно выглядящих людей и не заслоняться от них перчаткой. Он советует мальчику перенять у русского народа благородную привычку к труду, научиться уважать русского мужика и весь русский народ, который вынес не только строительство Николаевской дороги, но и многое другое. Автор выражает надежду, что когда-нибудь русский народ проложит себе ясную дорогу в «прекрасную пору»:

«Вынесет всё – и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе».

Эти строчки можно отнести к пиковым в развитии лирического сюжета поэмы.

Впечатлённый этим рассказом, Ваня говорит отцу, что будто воочию увидел настоящих строителей дороги, простых русских мужиков. На эти слова генерал засмеялся и выразил сомнение в том, что простой народ способен к созидательному труду. По мнению генерала, простые люди — варвары и пьяницы, способные только разрушать. Далее генерал предлагает попутчику показать его сыну светлую сторону строительства железной дороги. Автор охотно соглашается и описывает то, как рассчитывали мужиков, закончивших строительство насыпи. Оказалось, что каждый из них еще и должен остался своим нанимателям. И когда подрядчик сообщает людям, что недоимку им прощают, да еще и выдают строителям бочку вина, обрадованные мужики выпрягают лошадей из повозки купца и везут его сами с восторженными криками. В конце стихотворения поэт с иронией спрашивает генерала, можно ли показать картину отраднее этой?

Не смотря на мрачные описания, заполняющие произведение, стихотворение можно отнести к оптимистическим творениям Некрасова. Через строки этого великого произведения поэт призывает молодежь своего времени верить в русский народ, в его светлое будущее, в победу добра и справедливости. Некрасов утверждает, что русский народ вынесет не только одну дорогу, он вынесет всё – он наделен особой силой.

Главная мысль стихотворения Некрасова «Железная дорога» — доказать читателю, что истинным создателем железной дороги является русский народ, а не граф Клейнмихель.

Главная тема произведения – размышления о суровой, драматичной судьбе русского народа.

Новизна произведения в том, что это первое по времени стихотворение-поэма, посвященная созидательному народному труду.

Специфика произведения «Железная дорога» следующая: в существенной своей части стихотворение представляет собой те или иные формы явной и тайной полемики.

Проводя анализ стихотворения Н.А.Некрасова «Железная дорога», следует отметить, что оно отличается разнообразием составляющих частей. Есть в поэме и красочное описание осенней природы, есть и диалог вагонных попутчиков, который плавно перетекает в мистическое описание толпы мертвецов, следующих за поездом. Погибшие на строительстве дороги люди поют свою печальную песню о тех невзгодах, что им довелось пережить. Но при этом они горды результатами своего труда. Паровозный гудок разрушает жуткий мираж, и мертвецы исчезают. Но спор между автором и генералом еще не окончен. Все это разнообразие в содержании Некрасов сумел выдержать в едином песенном стиле.

Напевность, музыкальность произведения подчеркивает и выбранный автором размер стиха – четырехстопный дактиль. Строфы стихотворения представляют собой классические четверостишия (катрены), в которых использована перекрестная схема рифмовки строк (первая строка четверостишия рифмуется с третьей строкой, а вторая – с четвертой).

В стихотворении «Железная дорога» Некрасов применил разнообразные средства художественной выразительности . Есть в нем многочисленные эпитеты: «неокрепший лед», «морозные ночи», «добрый папаша», «узкие насыпи», «спина горбатая». Использует автор и сравнения: «лед…, как тающий сахар», «листья… лежат, как ковер», «лабазник… красный, как медь». Применены и метафоры: «здоровый, ядреный воздух», «стекла морозные», «ямою грудь», «ясная дорога». В последних строках произведения автор использует иронию, задавая генералу вопрос: «Кажется, трудно отрадней картину / Нарисовать, генерал?..» В поэтической работе есть и стилистические фигуры, например, обращения: «Добрый папаша!», «Братья!» и восклицания: «Чу! восклицанья послышались грозные!»

Стихотворение «Железная дорога» — из когорты произведений, относящихся к гражданской лирике. Это произведение — высшее достижение некрасовской поэтической техники. Оно сильно своей новизной, лаконизмом. В нем интересно решены композиционные задачи, оно отличается особым совершенством поэтической формы.

Стихотворение «Железная дорога» мне понравилось своей характерностью. Некрасов всегда верил в лучшее; его стихи обращены к народу. Некрасов никогда не забывал о том, что цель поэтического творчества — напомнить человеку об его высоком призвании.

В начале 1842 года Николай I издал указ о начале строительства Она должна была соединить Москву и Петербург. Все работы, которыми руководил главный управляющий путями П. А. Клейнмихель, завершились в рекордно короткие сроки. Уже в 1852 году дорога была запущена.

Русский поэт, Некрасов Николай Алексеевич, посвятил этому событию одно из наиболее значимых стихотворений гражданской направленности. Вот только внимание его в большей мере привлекают не столько блага, которые давала дорога, позволившая сократить время пути с одной недели до суток, сколько то, какой ценой она досталась России.

Из истории создания произведения

Стихотворение "Железная дорога" Некрасова было написано в 1864 году и опубликовано в журнале «Современник». К тому времени железная дорога между Москвой и Петербургом была названа Николаевской, а П. А. Клейнмихель, отличавшийся невероятной жестокостью по отношению к подчиненным и компрометировавший власть, отстранен от должности Александром II.

Вместе с тем проблема, которую поднимает автор произведения, в 60-е годы XIX века являлась весьма злободневной. В это время развернулось строительство железных дорог в других уголках страны. При этом условия работы и содержания задействованных на работах крестьян мало чем отличались от описанных Некрасовым.

Работая над стихотворением, поэт изучил ряд публицистических документов, среди которых статьи Н. Добролюбова и В. Слепцова о жестоком отношении управляющих к подчиненным, опубликованные в 1860-61 годах, что расширяет временные границы произведения. Фамилия же Клейнмихеля в большей мере должна была отвлекать внимание цензуры от актуальности темы. Но даже это не делало его менее обличающим, что позволяет понять детальный анализ. «Железная дорога» Некрасова многими современниками воспринималась как смелое обличение существовавших и при Александре II порядков.

Композиция стихотворения

Произведение состоит из 4 глав, объединенных образами повествователя (лирического героя), генерала и его сына Ванюши, оказавшихся вместе в вагоне поезда Москва -Петербург. Роль экспозиции играет эпиграф, оформленный в виде диалога отца и сына. Именно ответ генерала на вопрос сына о том, кто построил эту железную дорогу, заставил повествователя вмешаться в их разговор. Возникший в результате спор и был положен в основу стихотворения (ниже приводится план) «Железная дорога».

Некрасов адресует свое произведение таким же детям, как Ваня. По мысли поэта, они непременно должны знать пусть и горькую, но все же правдивую историю своей страны, так как за ними будущее России.

Глава 1. Осенний пейзаж

Начало стихотворения «Железная дорога» Некрасова проникнуто чувством восхищения и умиротворения. Такой тон задает уже первая строчка: «Славная осень!» Для автора картины природы, мелькающие за окном вагона, олицетворяют всю родимую Русь (от самого названия, древнего и уже отошедшего в прошлое, веет теплотой и любовью), такую неповторимую и дорогую сердцу. Здесь все прекрасно и гармонично, даже попадающие в поле зрения «кочи», «моховые болота и пни». Из общего плана выбивается лишь одно слово, которое заставляет читателя насторожиться: «нет безобразья в природе…». Невольно возникает вопрос: "Тогда где же оно есть?"

Глава 2. Строители железной дороги

Далее Некрасов Николай Алексеевич возвращает читателя к эпиграфу и просит «папашу» не в «обаянии» (здесь - заблуждении) держать сына, а рассказать ему горькую правду о создании дороги. В начале разговора повествователь отмечает тот факт, что «труд этот … не по плечу одному», а значит и Клейнмихель не мог сам вести строительство. Сильнее управляющего и даже русского императора мог быть только один царь - Голод. Именно он во все времена решал судьбы миллионов людей. Насколько прав в этом утверждении повествователь, помогают понять следующие нарисованные автором картины и их анализ.

«Железная дорога» Некрасова продолжается рассказом о том, насколько неисчислимы были беды и страдания народные во время строительства дороги. Первый вывод, который делает автор, - эти чудесные пути были построены на косточках русских. «Сколько их?!» - в данном случае говорит красноречивее всяких слов и цифр. И вдруг дремлющему под стук колес Ване видится жуткая картина. Еще недавно такой прекрасный пейзаж сменяется описанием бегущих вслед за вагоном мертвецов - строителей дороги. Тишина и покой нарушаются звоном лопат, стоном, плачем и громкой песней об испытанных страданиях. Многие вместо хлеба и денег обрели здесь могилу, так как работы велись все светлое время суток с ранней весны до поздней осени, а порой и зимой. Но торжеством наполняются слова мертвецов (автор говорит от их лица, что еще больше придает достоверности изображаемому): «Любо нам видеть свой труд». Именно на эту «привычку … благородную» - работать - и обращает внимание мальчика повествователь.

Описание белоруса

Из бегущей вслед за поездом толпы выделяется застывшая фигура одного из трудяг. Он не движется, а лишь «ржавой лопатою мерзлую землю долбит».

В полной мере понять последствия невыносимого труда и нечеловеческих условий жизни позволяют подробное описание его фигуры и внешности, а также их анализ («Железная дорога» Некрасова - глубоко реалистическое произведение, показывающее все без прикрас). Упавшие веки и бескровные губы, покрытые язвами тощие руки и опухшие ноги («вечно в воде»), «ямою грудь» и горбатая спина… Автор описывает даже колтун в волосах - признак антисанитарии и постоянной мучительной болезни. А еще однообразные, доведенные до автоматизма движения. Здесь стирается различие между мертвым и живым, но очень больным человеком, каким изображает белоруса Николай Некрасов. Железная дорога в результате для одних становится источником славы, для других - могилой. В ней погребены тысячи безвестных замученных людей.

Так чувство восторга, вызванное красотой природы в 1 главе, сменяется описанием жестокой эксплуатации одних людей другими.

Глава 3. Роль народа в истории

Паровозный свисток, подобно крику петуха, развеял казавшиеся такими реальными видения (вспоминаются черты баллады, которые удачно использует в стихотворении «Железная дорога» Некрасов).

Идея повествователя о великом подвиге, совершенном народом, и рассказ Вани об удивительном сне вызывают у генерала лишь хохот. Для него простые мужики не больше чем пьяницы, варвары и разрушители. В его представлении восхищения достойны только истинные создатели прекрасного, а это непременно должны быть талантливые одухотворенные люди. Эстет в душе, недавно видевший лучшие творения искусства в Риме и в Вене, генерал презирает необразованного мужика, ни на что, по его мнению, не способного. В том числе и на строительство железной дороги. В этом споре героев отразилось актуальное в середине века противостояние материалистов и эстетов о том, что полезнее: практичность (т. е. глиняный горшок) или красота - статуя Аполлона (А. Пушкин, «Поэт и толпа»).

Отец считает, что подобные истории изначально вредны для сердца ребенка, и просит показать «светлую сторону» строительства. Стихотворение «Железная дорога» Некрасова завершается рассказом о том, какую награду получил народ за свою работу.

Глава 4.«Светлая сторона» строительства

И вот рельсы уложены, мертвые похоронены, больные - в землянках лежат. Пришло время получать награду за труды. Все подсчитали десятники за время работы: «брал ли на баню, лежал ли больной». В результате каждый приказчику еще и должен остался. На этом фоне иронично звучат слова лабазника, выкатившего бочку вина: «… недоимку дарю!» Невеселые мысли навевает последняя глава и ее анализ. «Железная дорога» Некрасова - это произведение не только о трудовом подвиге русского народа, но и о его холопской сути, которой ничем не сломать. Замученный, нищий, привыкший к покорности мужик ликовал и «купчину с криком "ура!"» по дороге помчал…

Образ лирического героя в стихотворении «Железная дорога»

Некрасов, тема унижения и закабаления народа для которого являлась одной из главных, проявил себя как гражданин, чувствующий личную ответственность за судьбу родной страны.

Лирический герой открыто заявляет о своей позиции и отношении к тому, что становится предметом изображения. Признавая забитость и покорность, на самом деле, присущие русскому мужику, он восхищается его силой духа, крепостью характера, стойкостью и невероятным трудолюбием. Поэтому его не оставляет надежда, что наступит момент, когда чувство человеческого достоинства одержит верх, и униженные народные массы смогут встать на свою защиту.

Отношение современников к стихотворению

Новое произведение Н. Некрасова вызвало широкий общественный отклик. Не случайно, один из цензоров назвал его «страшной клеветой, которую нельзя читать без содрогания». А журнал «Современник», первым опубликовавший текст, получил предупреждение о закрытии.

Г. Плеханов вспоминал о знакомстве со стихотворением в выпускном классе военной гимназии. По его свидетельству, первым желанием его и товарищей было одно: взять ружье и пойти «сражаться за русский народ».

Железная дорога

В а н я (в кучерском армячке).

Папаша! кто строил эту дорогу?

П а п а ш а (в пальто на красной подкладке),

Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!

Разговор в вагоне

Славная осень! Здоровый, ядреный

Воздух усталые силы бодрит;

Лед неокрепший на речке студеной

Словно как тающий сахар лежит;

Около леса, как в мягкой постели,

Выспаться можно – покой и простор!

Листья поблекнуть еще не успели,

Желты и свежи лежат, как ковер.

Славная осень! Морозные ночи,

Ясные, тихие дни…

Нет безобразья в природе! И кочи,

И моховые болота, и пни –

Всё хорошо под сиянием лунным,

Всюду родимую Русь узнаю…

Быстро лечу я по рельсам чугунным,

Думаю думу свою…

Добрый папаша! К чему в обаянии

Умного Ваню держать?

Вы мне позвольте при лунном сиянии

Правду ему показать.

Труд этот, Ваня, был страшно громаден

Не по плечу одному!

В мире есть царь: этот царь беспощаден,

Голод названье ему.

Водит он армии; в море судами

Правит; в артели сгоняет людей,

Ходит за плугом, стоит за плечами

Каменотесцев, ткачей.

Он–то согнал сюда массы народные.

Многие – в страшной борьбе,

К жизни воззвав эти дебри бесплодные,

Гроб обрели здесь себе.

Прямо дороженька: насыпи узкие,

Столбики, рельсы, мосты.

А по бокам–то всё косточки русские…

Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?

Чу! восклицанья послышались грозные!

Топот и скрежет зубов;

Тень набежала на стекла морозные…

Что там? Толпа мертвецов!

То обгоняют дорогу чугунную,

То сторонами бегут.

Слышишь ты пение?.. «В ночь эту лунную

Любо нам видеть свой труд!

Мы надрывались под зноем, под холодом,

С вечно согнутой спиной,

Жили в землянках, боролися с голодом,

Мерзли и мокли, болели цингой.

Грабили нас грамотеи–десятники,

Секло начальство, давила нужда…

Всё претерпели мы, божии ратники,

Мирные дети труда!

Братья! Вы наши плоды пожинаете!

Нам же в земле истлевать суждено…

Всё ли нас, бедных, добром поминаете

Или забыли давно?..»

Не ужасайся их пения дикого!

С Волхова, с матушки Волги, с Оки,

С разных концов государства великого –

Это всё братья твои – мужики!

Стыдно робеть, закрываться перчаткою,

Ты уж не маленький!.. Волосом рус,

Видишь, стоит, изможден лихорадкою,

Высокорослый больной белорус:

Губы бескровные, веки упавшие,

Язвы на тощих руках,

Вечно в воде по колено стоявшие

Ноги опухли; колтун в волосах;

Ямою грудь, что на заступ старательно

Изо дня в день налегала весь век…

Ты приглядись к нему, Ваня, внимательно:

Трудно свой хлеб добывал человек!

Не разогнул свою спину горбатую

Он и теперь еще: тупо молчит

И механически ржавой лопатою

Мерзлую землю долбит!

Эту привычку к труду благородную

Нам бы не худо с тобой перенять…

Благослови же работу народную

И научись мужика уважать.

Да не робей за отчизну любезную…

Вынес достаточно русский народ,

Вынес и эту дорогу железную –

Вынесет всё, что господь ни пошлет!

Вынесет всё – и широкую, ясную

Грудью дорогу проложит себе.

Жаль только – жить в эту пору прекрасную

Уж не придется – ни мне, ни тебе.

В эту минуту свисток оглушительный

Взвизгнул – исчезла толпа мертвецов!

«Видел, папаша, я сон удивительный, –

Ваня сказал, – тысяч пять мужиков,

Русских племен и пород представители

Вдруг появились – и он мне сказал:

«Вот они – нашей дороги строители!..»

Захохотал генерал!

«Был я недавно в стенах Ватикана,

По Колизею две ночи бродил,

Видел я в Вене святого Стефана,

Что же… всё это народ сотворил?

Вы извините мне смех этот дерзкий,

Логика ваша немножко дика.

Или для вас Аполлон Бельведерский

Хуже печного горшка?

Вот ваш народ – эти термы и бани,

Чудо искусства – он всё растаскал!» –

«Я говорю не для вас, а для Вани…»

Но генерал возражать не давал:

«Ваш славянин, англо–сакс и германец

Не создавать – разрушать мастера,

Варвары! дикое скопище пьяниц!..

Впрочем, Ванюшей заняться пора;

Знаете, зрелищем смерти, печали

Детское сердце грешно возмущать.

Вы бы ребенку теперь показали

Светлую сторону…»

Рад показать!

Слушай, мой милый: труды роковые

Кончены – немец уж рельсы кладет.

Мертвые в землю зарыты; больные

Скрыты в землянках; рабочий народ

Тесной гурьбой у конторы собрался…

Крепко затылки чесали они:

Каждый подрядчику должен остался,

Стали в копейку прогульные дни!

Всё заносили десятники в книжку –

Брал ли на баню, лежал ли больной:

«Может, и есть тут теперича лишку,

Да вот, поди ты!..» Махнули рукой…

В синем кафтане – почтенный лабазник,

Толстый, присадистый, красный, как медь,

Едет подрядчик по линии в праздник,

Едет работы свои посмотреть.

Праздный народ расступается чинно…

Пот отирает купчина с лица

И говорит, подбоченясь картинно:

«Ладно… нешто… молодца!.. молодца!..

С богом, теперь по домам, – проздравляю!

(Шапки долой – коли я говорю!)

Бочку рабочим вина выставляю

И – недоимку дарю!..»

Кто–то «ура» закричал. Подхватили

Громче, дружнее, протяжнее… Глядь:

С песней десятники бочку катили…

Тут и ленивый не мог устоять!

Выпряг народ лошадей – и купчину

С криком «ура!» по дороге помчал…

Кажется, трудно отрадней картину

Нарисовать, генерал?..

Славная осень! Здоровый, ядрёный
Воздух усталые силы бодрит;
Лёд неокрепший на речке студёной
Словно как тающий сахар лежит;

Около леса, как в мягкой постели,
Выспаться можно - покой и простор!
Листья поблекнуть ещё не успели,
Жёлты и свежи лежат, как ковёр.

Славная осень! Морозные ночи,
Ясные, тихие дни...
Нет безобразья в природе! И кочи,
И моховые болота, и пни -

Всё хорошо под сиянием лунным,
Всюду родимую Русь узнаю...
Быстро лечу я по рельсам чугунным,
Думаю думу свою...

Добрый папаша! К чему в обаянии
Умного Ваню держать?
Вы мне позвольте при лунном сиянии
Правду ему показать.

Труд этот, Ваня, был страшно громаден
Не по плечу одному!
В мире есть царь: этот царь беспощаден,
Голод названье ему.

Водит он армии; в море судами
Правит; в артели сгоняет людей,
Ходит за плугом, стоит за плечами
Каменотёсцев, ткачей.

Он-то согнал сюда массы народные.
Многие - в страшной борьбе,
К жизни воззвав эти дебри бесплодные,
Гроб обрели здесь себе.

Прямо дороженька: насыпи узкие,
Столбики, рельсы, мосты.
А по бокам-то всё косточки русские...
Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?

Чу! восклицанья послышались грозные!
Топот и скрежет зубов;
Тень набежала на стёкла морозные...
Что там? Толпа мертвецов!

То обгоняют дорогу чугунную,
То сторонами бегут.
Слышишь ты пение?.. «В ночь эту лунную
Любо нам видеть свой труд!

Мы надрывались под зноем, под холодом,
С вечно согнутой спиной,
Жили в землянках, боролися с голодом,
Мёрзли и мокли, болели цингой.

Грабили нас грамотеи-десятники,
Секло начальство, давила нужда...
Всё претерпели мы, божии ратники,
Мирные дети труда!

Братья! Вы наши плоды пожинаете!
Нам же в земле истлевать суждено...
Всё ли нас, бедных, добром поминаете
Или забыли давно?..»

Не ужасайся их пения дикого!
С Волхова, с матушки Волги, с Оки,
С разных концов государства великого -
Это всё братья твои - мужики!

Стыдно робеть, закрываться перчаткою,
Ты уж не маленький!.. Волосом рус,
Видишь, стоит, измождён лихорадкою,
Высокорослый больной белорус:

Губы бескровные, веки упавшие,
Язвы на тощих руках,
Вечно в воде по колено стоявшие
Ноги опухли; колтун в волосах;

Ямою грудь, что на заступ старательно
Изо дня в день налегала весь век...
Ты приглядись к нему, Ваня, внимательно:
Трудно свой хлеб добывал человек!

Не разогнул свою спину горбатую
Он и теперь ещё: тупо молчит
И механически ржавой лопатою
Мёрзлую землю долбит!

Эту привычку к труду благородную
Нам бы не худо с тобой перенять...
Благослови же работу народную
И научись мужика уважать.

Да не робей за отчизну любезную...
Вынес достаточно русский народ,
Вынес и эту дорогу железную -
Вынесет всё, что господь ни пошлёт!

Вынесет всё - и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе.
Жаль только - жить в эту пору прекрасную
Уж не придётся - ни мне, ни тебе.

В эту минуту свисток оглушительный
Взвизгнул - исчезла толпа мертвецов!
«Видел, папаша, я сон удивительный, -
Ваня сказал, - тысяч пять мужиков,

Русских племён и пород представители
Вдруг появились - и он мне сказал:
«Вот они - нашей дороги строители!..»
Захохотал генерал!

«Был я недавно в стенах Ватикана,
По Колизею две ночи бродил,
Видел я в Вене святого Стефана,
Что же... всё это народ сотворил?

Вы извините мне смех этот дерзкий,
Логика ваша немножко дика.
Или для вас Аполлон Бельведерский
Хуже печного горшка?

Вот ваш народ - эти термы и бани,
Чудо искусства - он всё растаскал!» -
«Я говорю не для вас, а для Вани...»
Но генерал возражать не давал:

«Ваш славянин, англо-сакс и германец
Не создавать - разрушать мастера,
Варвары! дикое скопище пьяниц!..
Впрочем, Ванюшей заняться пора;

Знаете, зрелищем смерти, печали
Детское сердце грешно возмущать.
Вы бы ребёнку теперь показали
Светлую сторону...»

Рад показать!
Слушай, мой милый: труды роковые
Кончены - немец уж рельсы кладёт.
Мёртвые в землю зарыты; больные
Скрыты в землянках; рабочий народ

Тесной гурьбой у конторы собрался...
Крепко затылки чесали они:
Каждый подрядчику должен остался,
Стали в копейку прогульные дни!

Всё заносили десятники в книжку -
Брал ли на баню, лежал ли больной:
«Может, и есть тут теперича лишку,
Да вот, поди ты!..» Махнули рукой...

В синем кафтане - почтенный лабазник,
Толстый, присадистый, красный, как медь,
Едет подрядчик по линии в праздник,
Едет работы свои посмотреть.

Праздный народ расступается чинно...
Пот отирает купчина с лица
И говорит, подбоченясь картинно:
«Ладно... нешто... молодца!.. молодца!..

С богом, теперь по домам, - проздравляю!
(Шапки долой - коли я говорю!)
Бочку рабочим вина выставляю
И - недоимку дарю!..»

Кто-то «ура» закричал. Подхватили
Громче, дружнее, протяжнее... Глядь:
С песней десятники бочку катили...
Тут и ленивый не мог устоять!

Выпряг народ лошадей - и купчину
С криком «ура!» по дороге помчал...
Кажется, трудно отрадней картину
Нарисовать, генерал?..

Ваня (в кучерском армячке) .
Папаша! кто строил эту дорогу?
Папаша (в пальто на красной подкладке) .
Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!

Разговор в вагоне

I

Славная осень! Здоровый, ядреный
Воздух усталые силы бодрит;
Лед неокрепший на речке студеной
Словно как тающий сахар лежит;

Около леса, как в мягкой постели,
Выспаться можно - покой и простор!
Листья поблекнуть еще не успели,
Желты и свежи лежат, как ковер.

Славная осень! Морозные ночи,
Ясные, тихие дни...
Нет безобразья в природе! И кочи,
И моховые болота, и пни -

Всё хорошо под сиянием лунным,
Всюду родимую Русь узнаю...
Быстро лечу я по рельсам чугунным,
Думаю думу свою...

II

«Добрый папаша! К чему в обаянии
Умного Ваню держать?
Вы мне позвольте при лунном сиянии
Правду ему показать.

Труд этот, Ваня, был страшно громаден, -
Не по плечу одному!
В мире есть царь: этот царь беспощаден,
Голод названье ему.

Водит он армии; в море судами
Правит; в артели сгоняет людей,
Ходит за плугом, стоит за плечами
Каменотесцев, ткачей.

Чу! восклицанья послышались грозные!
Топот и скрежет зубов;
Тень набежала на стекла морозные...
Что там? Толпа мертвецов!

То обгоняют дорогу чугунную,
То сторонами бегут.
Слышишь ты пение?.. „В ночь эту лунную
Любо нам видеть свой труд!

Мы надрывались под зноем, под холодом,
С вечно согнутой спиной,
Жили в землянках, боролися с голодом,
Мерзли и мокли, болели цингой.

Грабили нас грамотеи-десятники,
Секло начальство, давила нужда...
Всё претерпели мы, божий ратники,
Мирные дети труда!

Братья! Вы наши плоды пожинаете!
Нам же в земле истлевать суждено...
Всё ли нас, бедных, добром поминаете
Или забыли давно?..“

Стыдно робеть, закрываться перчаткою.
Ты уж не маленький!.. Волосом рус,
Видишь, стоит, изможден лихорадкою,
Высокорослый, больной белорус:

Не разогнул свою спину горбатую
Он и теперь еще: тупо молчит
И механически ржавой лопатою
Мерзлую землю долбит!

Да не робей за отчизну любезную...
Вынес достаточно русский народ,
Вынес и эту дорогу железную -
Вынесет всё, что господь ни пошлет!

Вынесет всё - и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе.
Жаль только - жить в эту пору прекрасную
Уж не придется - ни мне, ни тебе».

III

Русских племен и пород представители
Вдруг появились - и он мне сказал:
„Вот они - нашей дороги строители!..“»
Захохотал генерал!

Был я недавно в стонах Ватикана,
По Колизею две ночи бродил,
Видел я в Вене святого Стефана,
Что же... всё это народ сотворил?

Вот ваш народ - эти термы и бани,
Чудо искусства - он всё растаскал! -
«Я говорю не для вас, а для Вани...»
Но генерал возражать не давал:

Ваш славянин, англосакс и германец
Не создавать - разрушать мастера,
Варвары! дикое скопище пьяниц!..
Впрочем, Ванюшей заняться пора;

Знаете, зрелищем смерти, печали
Детское сердце грешно возмущать.
Вы бы ребенку теперь показали
Светлую сторону... -

IV

«Рад показать!
Слушай, мой милый: труды роковые
Кончены - немец уж рельсы кладет.
Мертвые в землю зарыты; больные
Скрыты в землянках; рабочий народ

Всё заносили десятники в книжку -
Брал ли на баню, лежал ли больной:
„Может, и есть тут теперича лишку,
Да вот поди ты!..“ Махнули рукой...

Праздный народ расступается чинно...
Пот отирает купчина с лица
И говорит, подбоченясь картинно:
„Ладно... нешто... молодца!.. молодца!..

С богом, теперь по домам, - проздравляю!
(Шапки долой - коли я говорю!)
Бочку рабочим вина выставляю
И - недоимку дарю!.. “

Кто-то „ура“ закричал. Подхватили
Громче, дружнее, протяжнее... Глядь:
С песней десятники бочку катили...
Тут и ленивый не мог устоять!

Выпряг народ лошадей - и купчину
С криком „ура!“ по дороге помчал...
Кажется, трудно отрадней картину
Нарисовать, генерал?..»