"Дубина народной войны поднялась со всею своею грозною и величественною силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие", каждый, кто читал "Войну и мир", не забудет эти слова Льва Толстого.

Поэт-партизан

Недолго ликовал француз. В сентябре захватчики хозяйничали в Белокаменной, а в октябре уже не знали, как спастись - и немалую роль в этой перемене сыграли партизаны. После первых вестей о победах, об отступлении врага Россия наконец вздохнула облегченно.

Все началось с послания князю Багратиону, в котором храбрый гусар и блистательный поэт Денис Васильевич Давыдов предложил снарядить отряд для партизанской войны. Партизанская война - единственный способ одолеть Наполеона, остановить его, сделать невыносимым существование "великой армии" в России. Багратион одобрил планы Давыдова. Слово было за новым главнокомандующим Кутузовым.

Накануне Бородинской битвы Кутузов принимает план Давыдова и Багратиона. Денис Васильевич, получив в свое распоряжение несколько десятков гусар и казаков, немедленно начал "поиски" по французским тылам. Именно поэтому он не примет участия в Бородинском сражении. А ведь Бородино было почти родным для Давыдова... Отец приобрел его сразу после отставки.

На Бородинском поле ранили в ногу родного брата Дениса Васильевича - кавалергарда, ротмистра Евдокима Давыдова. Но Денис Васильевич занимался не менее важным делом, чем герои Бородина. В дни приближения Наполеона к Москве, в дни великой битвы Давыдов уже тревожил французские тылы, отбивал русских пленных, уничтожал обозы.

Летучий отряд Давыдова многие считали обреченным и провожали его как на гибель. Но для Дениса Васильевича партизанская война оказалась родной стихией. После первой же победы над французским отрядом на Смоленской дороге он передает захваченное у врага оружие крестьянам. Как много он сделал для того, чтобы "дубина народной войны" больнее била противника!

Первый отряд Давыдова - всего лишь пятьдесят гусар и восемьдесят казаков - двинулся в тыл "великой армии" накануне Бородина. И сразу же чуть не попал в плен... к русским партизанам! Да-да, это не пустопорожний анекдот, крестьяне действительно приняли гусар за французов. Пришлось Давыдову отпустить бороду и нацепить русский кафтан. А разговаривать с мужиками он умел - никогда не был галломаном. Сам Денис Васильевич так повествует о тех днях: "Сколько раз я спрашивал жителей по заключении между нами мира: "Отчего вы полагали нас французами?" Каждый раз отвечали они мне: "Да вишь, родимый (показывая на гусарский мой ментик), это, бают, на их одежу схожо". - "Да разве я не русским языком говорю?" - "Да ведь у них всякого сбора люди!" Тогда я на опыте узнал, что в Народной войне должно не только говорить языком черни, но приноравливаться к ней и в обычаях, и в одежде. Я надел мужичий кафтан, стал отпускать бороду, вместо ордена Св. Анны повесил образ св. Николая и заговорил с ними языком народным". Да, нам режет ухо слово "чернь". Но в те времена, да еще и в устах Давыдова, оно не имело уничижительного подтекста. В ХХ веке мы переросли это слово, уничтожив сословные предрассудки. Как бы не вернулось теперь в нашу жизнь худшее из старины далекой... В первые недели рейда по французским тылам Давыдов захватил пленных в три-четыре раза больше, чем было бойцов в его отряде. Эти успехи впечатлили Кутузова, майор Давыдов получил подкрепление. Отряд пополняли и крестьяне - народные мстители. Вскоре на счету Давыдова было уже четыре тысячи пленных. И он получает чин полковника.

Наполеон не только приговорил Давыдова к казни, но и вынужден был сформировать кавалерийский отряд в две тысячи сабель, которому поручили уничтожить Давыдова. Однако русские партизаны заманили французскую конницу в ловушку. По России пошла молва о непобедимости Давыдова, о чудесных победах... Голод во французской армии - тоже во многом заслуга Давыдова, захватившего немало продовольственных обозов.

Крупнейшие победы летучего отряда состоялись 28 октября при Ляхове и 9 ноября под Копысом. При Ляхове бригаду Ожеро атаковали четыре русских отряда: кроме давыдовского - партизанские отряды Сеславина, Фигнера и Орлова-Денисова. Давыдов, инициатор операции, командовал авангардом. Им удалось разгромить превосходящие силы французов, а полторы тысячи, включая генерала, сдались в плен. Это - один из ярчайших эпизодов операции, которая останется в истории как изгнание "великой армии" из России. "Наступила ночь; мороз усилился; Ляхово пылало; войска наши, на коне, стояли по обеим сторонам дороги, по которой проходили обезоруженные французские войска, освещаемые отблеском пожара. Болтовня французов не умолкала: они ругали мороз, генерала своего, Россию, нас", - описывал Давыдов финал сражения.

Не только рубака, но и талантливый военный писатель, Давыдов стал теоретиком партизанской войны и историком войны 1812 года. Разумеется, находились оппоненты, считавшие, что Денис Васильевич преувеличил свою роль в партизанском движении. Но будем помнить, что народным героем он стал уже в 1812-м. Молва подхватила его имя, а лубочные художники растиражировали образ. У самого Вальтера Скотта хранился гравированный портрет Дениса Давыдова из серии портретов русских героев 1812 года, которая была выпущена художником Дайтоном.

На гравюре Дайтона Денис Давыдов изображен в облике могучего воина, с черной кудрявой бородой и шапкой волос, в меховой шкуре, накинутой на плечи и застегнутой пряжкой у ворота, с шарфом вместо пояса и шашкой в руке. Подпись гласила: "Денис Давыдов. Черный капитан". Тут не до портретного сходства, но Давыдов будет польщен, узнав об этом из переписки с английским классиком.

И все-таки - народ-победитель!

В последнее время вошло в моду "развеивать мифы" о великом прошлом. Нам говорят: партизанское движение не было народным. Просто офицеры - представители аристократии - выполняли секретные задания, профессионально осуществляли диверсии в тылу врага. А крестьяне и слова такого не знали - "патриотизм"! Вернулись представления времен некоего Дмитрия Рунича, который утверждал: "Русский человек защищал не свои политические права. Он воевал для того, чтобы истребить "хищных зверей", пришедших пожрать его овец, кур, опустошить его поля и житницу". Не верили господа, что "плебеи" способны на высокие порывы, способны думать о чем-либо, помимо хлеба насущного. Не в почете и в наше время понятие "народ", его считают атавизмом советской риторики. Когда-то Суворов доказывал Потемкину: "Позвольте, светлейший князь, донесть: и в нижнем звании бывают герои". Примерно в то же время Карамзин открывал просвещенной публике тайну за семью печатями: "И крестьянки любить умеют". В "Записках охотника" Тургенев показал великодушие, человечность крестьян. И вдруг в ХХI веке о русских хлебопашцах и солдатах 1812 года стали писать, как о животных!..

Уж такие времена настали, каждый мнит себя героем-одиночкой и презирает "подавляющее большинство". Много лет "властители дум" навязывают нам скептические представления о "народе": если масса, то заведомо серая. Выращена новая поросль "интеллигентов". Это в прежние времена идеологией и смыслом существования интеллигенции было служение народу:

Народ! Народ!

Люблю тебя, пою твои страданья.

Но где герой, кто выведет из тьмы тебя на свет?..

Современные снобы осмеяли такую позицию. На пути самоутверждения сжигается все. Толстовское понимание исторической драмы 1812 года им ненавистно. Кстати, у Л.Н. Толстого можно найти рассуждения о "трутневом населении армии" - о тех офицерах, которые думали только о почестях. А у Дениса Давыдова - принципиальный спор с салонными русофобами:

Всякий маменькин сынок, Всякий обирала, Модных бредней дурачок, Корчит либерала.

"..." А глядишь: наш Мирабо Старого Гаврило За измятое жабо Хлещет в ус да в рыло.

А глядишь: наш Лафайет, Брут или Фабриций Мужиков под пресс кладет

Вместе с свекловицей.

Это стихотворение называется "Современная песня". Беда в том, что она и теперь - снова современная! В нынешних словоохотливых кругах презрение к "народу" (или вообще отрицание такого понятия) воспринимается уже как доблесть.

Партизанская слава

Но вернемся от Давыдова-поэта к Давыдову-партизану. Он видел, что командующие не готовы к генеральному сражению: слишком велик риск, можно потерять армию, а с нею и Россию. Видел и слабость позиций "Великой армии": Наполеон от Немана до Москвы прошел 1200 километров. Таких растянутых коммуникационных линий тогдашняя военная история не знала. В этом - уязвимость победителей лета 1812 года. К войскам Давыдова присоединялись крестьяне, отставшие от армии солдаты, иногда и Кутузов присылал подкрепления. Но массовая поддержка сопротивления - это не байки!

Крестьяне Бронницкого уезда Московской губернии, крестьяне села Николы-Погорелого близ Вязьмы, бежецкие, дорогобужские, серпуховские постоянно поддерживали партизан, пополняли летучие отряды. Нередко группы крестьян выслеживали отдельные неприятельские отряды, уничтожали французских фуражиров и мародеров. Тут уж не шла речь о пощаде. Крестьяне карали неумолимо.

В советские времена в Москве появилась улица Василисы Кожиной. Кто она - легендарная крестьянка-партизан? Говорят, ее мужа убили оккупанты, и она поклялась отомстить. Разные рассказы ходили о ней. Примерно такие: "Староста одной деревни Сычевского уезда Смоленской губернии повел в город партию пленных, забратых крестьянами. В отсутствие его поселяне поймали еще несколько французов и тотчас же привели к старостихе Василисе для отправления куда следует. Сия последняя, не желая отвлекать взрослых от главнейшего их занятия бить и ловить злодеев, собрала небольшой конвой ребят и, севши на лошадь, пустилась в виде предводителя препровождать французов сама... В сем намерении, разъезжая вокруг пленных, кричала им повелительным голосом: "Ну, злодеи французы! Во фрунт! Стройся! Ступай, марш!" Один из пленных офицеров, раздражен будучи тем, что простая баба вздумала им повелевать, не послушался ее. Василиса, видя сие, подскочила к нему мгновенно и, ударя по голове своим жезлом - косою, повергла его мертвым к ногам своим, вскричавши: "Всем вам, ворам, собакам, будет то же, кто только чуть осмелится зашевелиться! Я уже двадцати семи таким озорникам сорвала головы! Марш в город!" И после этого кто усомнится, что пленные признали над собой власть старостихи Василисы".

Василисе Кожиной - суровой конвоирше пленных - была посвящена популярная серия лубков. До сих пор нам памятен лубок А.Г. Венецианова 1813 года "Французы - голодные крысы в команде у старостихи Василисы" с надписью "Иллюстрация эпизода в Сычевском уезде, где жена сельского старосты Василиса, набрав команду из вооруженных косами и дрекольем баб, гнала пред собой несколько взятых в плен неприятелей, один из которых за неповиновение был ею убит".

Знаменитый портрет простой крестьянки - невиданное дело! - написал художник Александр Смирнов. Под картиной подпись: "Партизан 1812 года. Большую сделала для России пользу. Награждена медалью и денежной премией - 500 рублей". Да не в премии дело, а в подвигах! В том, что не удалось оккупантам сломить свободолюбивый дух русского человека. Где это видано, чтобы женщина не покорялась вооруженному захватчику? А рассказы о Василисе, быть может, были важнее, чем ее смелые деяния. Войну выигрывают не только солдаты и пушки, но и книги, песни, правильно сформулированные лозунги.

Игра со смертью

Энергичным организатором партизанского движения стал Александр Фигнер, начавший войну в чине штабс-капитана. Помните толстовского Долохова? Фигнер - один из его прототипов. Отчаянный храбрец, он пылал ненавистью к врагу, мечтал (как и все партизаны) пленить Бонапарта. Когда враг занял Москву, он направился в оккупированный город. Прирожденный разведчик, актер, он менял наряды, выдавал себя то за француза, то за немца (остзейское происхождение позволяло!). Пленить Наполеона ему, как известно, не удалось. Но Фигнер сумел добыть важные сведения из французского лагеря, а покинув Москву, сколотил небольшой отряд из добровольцев.

Молодых офицеров восхищала безрассудная смелость Фигнера. Он играл со смертью, как бретер. Но не только ради славы и уж совсем не для личной наживы.

Он защищал Отечество.

Легенды о находчивости Фигнера вдохновляли армию. Однажды французам удалось прижать партизанский отряд к непроходимым болотам. Врагов - семь тысяч, фигнеровцев - горстка. Положение безвыходное! Ночью французы не смыкали глаз, сторожили партизан в западне, чтобы утром расправиться с ними. Но, когда рассвело, оказалось, что болотистый перелесок пуст. Русских и след простыл. Что за чудесное спасение? Никакого чуда не было, просто в очередной раз сработала военная хитрость. В темноте Фигнер, рискуя жизнью, по кочкам переправился через болото. В двух верстах от болота стояла тихая деревушка. Фигнер собрал крестьян, рассказал им, что к чему, и они сообща нашли выход. В два счета (каждая минута на счету!) к берегу принесли доски и солому, расстелили дорогу в болоте. Командир первым проверил прочность настила, вернулся в отряд. Он приказал осторожно перевести в безопасное место лошадей - французские часовые подозрительных звуков не расслышали. Потом по цепочке пошли люди. Последние снимали за собой доски и передавали вперед. Даже раненым удалось выбраться из западни, а от дороги и следа не осталось.

Есть ли в этой истории доля преувеличения? В боевой биографии Фигнера, Давыдова, Сеславина было немало невероятных эпизодов - ни один фантазер такого не придумает. Сам Фигнер (как и Долохов) любил эффектную позу, умел, что называется, произвести впечатление. В одном из донесений он признавался:

"Вчера я узнал, что вы беспокоитесь узнать о силах и движении неприятеля, чего ради вчера же был у французов один, а сегодня посещал их вооруженною рукою. После чего опять имел с ними переговоры.

О всем случившемся посланный мною к вам господин ротмистр Алексеев лучше расскажет, ибо я боюсь расхвастаться".

Он понимал, что шумная популярность помогает в сражении, вселяет храбрость в сердца добровольцев. Стоит обратить внимание на изящный слог донесений Фигнера. Яркий человек - во всем яркий! Мастер мистификаций, инсценировок - и невероятный храбрец...

В другой раз партизаны попали в окружение. Французская кавалерия готовилась к бою, Фигнер разделил свой отряд на две группы. Первая, в которую вошли кавалеристы Польского уланского полка, носившие форму, очень похожую на французскую, выскочила из леса и устремилась на своих товарищей, русских партизан. Устроили перестрелку и даже рукопашную схватку. Французские наблюдатели решили, что Фигнер разбит. Пока они собирались с мыслями, партизаны исчезли. А ведь за голову Фигнера Наполеон готов был дорого заплатить. Неуловимый партизан наводил ужас на врага!

Боевые вылазки он не прекращал даже тогда, когда бывалые партизаны нуждались в передышке: "Фигнер, своеобразный во всем, нередко переодевался простым рабочим или крестьянином и, вооружившись вместо палки духовым ружьем и взяв в карман Георгиевский крест, чтобы в случае надобности показать его казакам, которых он мог встретить, и тем доказать свою личность, ходил один на разведки в то время, как все отдыхали".

Легенды о его подвигах распространились и в Европе. Он и в Германии не прекращал тайно проникать в города, занятые французами. В заграничном походе Фигнер сформировал "Легион мести" из немцев, русских, итальянцев - тех, кто был готов сражаться с Наполеоном. Воевал попрежнему в партизанском стиле, с честью носил чин русского полковника. Войска маршала Нея прижали смельчаков к Эльбе. На берегу осталась только сабля храброго полковника. Воды немецкой реки сомкнулись над израненным героем.

Но ему удалось свершить главное: враг был изгнан за пределы России!

Поэт-гусар, фронтовик (замечу попутно: самый почтенный долгожитель в классической русской литературе - прожил почти 94 года) Федор Глинка посвятил герою замечательные стихи:

О, Фигнер был великий воин, И не простой... он был колдун!..

При нем француз был вечно беспокоен...

Как невидимка, как летун,

Везде неузнанный лазутчик,

То вдруг французам он попутчик,

То гость у них: как немец, как поляк;

Он едет вечером к французам на бивак И карты козыряет с ними, Поет и пьет... и распростился он, Как будто с братьями родными...

Но усталых в пиру еще обдержит сон, А он, тишком, с своей командой зоркой, Прокравшись из леса под горкой, Как тут!.. "Пардон!" Им нет пардона:

И, не истратив ни патрона, Берет две трети эскадрона...

("Смерть Фигнера").

Сеславин

Рядом с яростным, удалым Фигнером сражался партизанский вождь, отличавшийся благородством и мудростью.

Один из героев Бородинского сражения - полковник Александр Никитич Сеславин осенью 1812-го получил в командование отдельный летучий отряд. Это его воины первыми приметили отступление Наполеона из Москвы. Отряд Сеславина преследовал французов на всем пути до границ России, устраивал засады, захватывал пленных. Не давал врагу опомниться, навязал французам круглосуточную партизанскую войну, без выходных дней.

Если бы не своевременное донесение Сеславина генералу Д.С. Дохтурову, Наполеон, возможно, смог бы занять плодородные южные губернии и весной 1813 года начать новую кампанию, пополнив армию. Но под Малоярославцем русские преградили "Великой армии" путь к спасению. Отступать пришлось по старой Смоленской дороге, сулившей только голод и свидания с партизанами. В последний период войны сеславинцы захватывали в плен деморализованных французов тысячами. В бою под Вильно лихой отряд первым ворвался в город, а Сеславин получил ранение в руку с раздроблением кости - не первое и не последнее в его боевой биографии. В лазарете провалялся недолго и принял участие во всех основных сражениях европейской кампании 1813 и 1814 года, вплоть до битвы за Париж. В Московском Кремле, возле Арсенала, можно увидеть немало трофейных пушек, отбитых у врага чудо-богатырями Сеславина.

Слава "тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью" - это слова Л.Н. Толстого. Верим, что народ наш не растерял эти качества.

Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ.

Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.

Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым - поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.

Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, - историки, которые писали об этом событии.

Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война - все это были отступления от правил.

Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие-то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему-то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., - дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.

И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.

Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812-м году.

Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.

Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.

Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий. ]

Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.

Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.

В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что-то такое, на какое-то неизвестное х.

Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то - самое обыкновенное - в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.

А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.

Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.

Дух войска - есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.

Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как-то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.

Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.

Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, - во всех народных войнах.

Французы, отступая в 1812-м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.

Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.

Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии - отсталые мародеры, фуражиры - были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.

24-го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.

Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева - французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.

Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, - уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.

22-го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников - один поляк, другой немец - почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.

Партизанское движение – «дубина народной войны»

«… дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие»
. Л.Н. Толстой, «Война и мир»

Отечественная война 1812 года осталась в памяти всех русских людей как война народная.

Не замай! Дай подойти! Худ. В.В.Верещагин, 1887-1895

Это определение не случайно прочно закрепилось за ней. Не только регулярная армия участвовала в ней - впервые в истории Российского государства весь русский народ встал на защиту своей родины. Формировались различные добровольческие отряды, принимавшие участие во многих крупных сражениях. Главнокомандующий М.И. Кутузов призывал русские ополчения оказать помощь действующей армии. Большое развитие получило партизанское движение, развернувшееся на всей территории России, где находились французы.

Пассивное сопротивление
Население России стало сопротивляться вторжению французов с первых же дней войны. Получило огромное распространение т. н. пассивное сопротивление. Русский народ оставлял свои дома, деревни, целые города. При этом нередко люди опустошали все склады, все запасы пропитания, уничтожали свои хозяйства - они были твердо убеждены: ничто не должно было попасть в руки к врагу.

А.П. Бутенев вспоминал о том, как русские крестьяне боролись с французами: «Чем дальше шла армия в глубь страны, тем безлюднее были встречавшиеся селения, и особенно после Смоленска. Крестьяне отсылали в соседние леса своих баб и детей, пожитки и скотину; сами же, за исключением лишь дряхлых стариков, вооружались косами и топорами, а потом стали сжигать свои избы, устраивали засады и нападали на отсталых и бродячих неприятельских солдат. В небольших городах, которыми мы проходили, почти никого не встречалось на улицах: оставались только местные власти, которые по большей части уходили с нами, предварительно предав огню запасы и магазины, где к тому представлялась возможность и дозволяло время…»

«Карают злодеев без всякой пощады»
Постепенно крестьянское сопротивление приобретало другие формы. Некоторые организовывали группы из нескольких человек, вылавливали солдат Великой армии и убивали их. Естественно, они не могли действовать против большого количества французов одновременно. Но этого было вполне достаточно, чтобы вселить ужас в ряды вражеской армии. В результате солдаты старались не ходить поодиночке, чтобы не попасть в руки «русских партизан».

С оружием в руках - расстрелять! Худ. В.В.Верещагин, 1887-1895

В некоторых губерниях, оставленных русской армией, формировались первые организованные партизанские отряды. Один из таких отрядов действовал в Сычевской губернии. Возглавлял его майор Емельянов, который первый начал возбуждать народ к принятию оружия: «Многие стали к нему приставать, со дня на день число сообщников умножалось, и потом вооружась чем было можно, избрали храброго Емельянова над собою начальником, дав присягу не щадить живота за веру, царя и землю русскую и во всем ему повиноваться… Тогда Емельянов ввел между воинами-поселянами удивительный порядок и устройство. По одному знаку, когда неприятель шел в превосходных силах, деревни становились пусты, по другому опять собирались в домы. Иногда отличный маяк и колокольный звон возвещали, когда итти конными или пешими на бой. Сам же, как начальник, поощряя примером своим, был всегда с ними во всех опасностях и всюду преследовал злочестивых врагов, многих побил, а более брал в плен, и, наконец, в одной жаркой перестрелке в самом блеске воинских действий крестьян жизнью запечатлел любовь свою к отечеству…»

Таких примеров было немало, и они не могли ускользнуть от внимания руководителей русской армии. М.Б. Барклай-де-Толли в августе 1812 года обратился с призывом к жителям Псковской, Смоленской и Калужской губерний: «…но многие из жителей губернии Смоленской пробудились уже от страха своего. Они, вооружась в домах своих, с мужеством, достойным имени русского, карают злодеев без всякой пощады. Подражайте им все любящие себя, отечество и государя. Воинство ваше не выйдет из пределов ваших, доколе не изгонит или не истребит сил вражеских. Оно до самой крайности решилось бороться с ними, и вам останется подкреплять его одною защитою собственных домов ваших от набегов более дерзких, нежели страшных».

Широкий размах «малой войны»
Оставляя Москву, главнокомандующий Кутузов предполагал вести «малую войну», чтобы создавать противнику постоянную угрозу окружения его в Москве. Эту задачу должны были решать отряды войсковых партизан и народные ополчения.

Находясь на Тарутинской позиции, Кутузов взял деятельность партизан под свой контроль: «…поставил я десять партизанов на ту ногу, чтобы быть в состоянии отнять все способы у неприятеля, мыслящего в Москве найти в изобилии всякого рода довольствие. В течение шестинедельного отдыха Главной армии при Тарутине, партизаны наводили страх и ужас неприятелю, отняв все способы продовольствия…».

Давыдов Денис Васильевич. Гравюра А.Афанасьева
с оригинала В. Лангера. 1820-е годы.

Для таких действий нужны были смелые и решительные командиры и войска, способные действовать в любых условиях. Первым отрядом, который был создан Кутузовым для ведения малой войны, был отряд подполковника Д.В. Давыдова , сформированный в конце августа в составе 130 человек. С этим отрядом Давыдов выступил через Егорьевское, Медынь к селу Скугарево, которое было превращено в одну из баз партизанской борьбы. Он действовал совместно с различными вооруженными крестьянскими отрядами.

Денис Давыдов не просто выполнял свой боевой долг. Он пытался понять русского крестьянина, ведь он представлял его интересы и действовал от его лица: «Тогда я на опыте узнал, что в народной войне должно не только говорить языком черни, но приноравливаться к ней, к ее обычаям и ее одежде. Я надел мужичий кафтан, стал опускать бороду, вместо ордена Св. Анны повесил образ св. Николая и заговорил языком вполне народным…».

У Можайской дороги был сконцентрирован еще один партизанский отряд, возглавляемый генерал-майором И.С. Дороховым. Кутузов писал Дорохову о методах партизанской борьбы. И когда в штабе армии были получены сведения о том, что отряд Дорохова попал в окружение, Кутузов сообщал: «Партизан никогда в сие положение притти не может, ибо обязанность его есть столько времени на одном месте оставаться, сколько ему нужно для накормления людей и лошадей. Марши должен летучий отряд партизан делать скрытные, по малым дорогам…Днем скрываться в лесах и низменных местах. Словом сказать, партизан должен быть решителен, быстр и неутомим».

Фигнер Александр Самойлович. Гравюра Г.И. Грачёва с литографии из собрания П.А. Ерофеева, 1889.

В конце августа 1812 года был также сформирован отряд Винценгероде, состоящий из 3200 человек. Первоначально в его задачи входило наблюдение за корпусом вице-короля Евгения Богарне.

Отведя армию на Тарутинскую позицию, Кутузов сформировал еще несколько партизанских отрядов: отряды А.С. Фигнера, И.М. Вадбольского, Н.Д. Кудашева и А.Н. Сеславина.

Всего в сентябре в составе летучих отрядов действовало 36 казачьих полков и одна команда, 7 кавалерийских полков, 5 эскадронов и одна команда легкой конной артиллерии, 5 полков пехоты, 3 батальона егерей и 22 полковых орудия. Кутузову удалось придать партизанской войне широкий размах. Он возлагал на них задачи наблюдения за противником и нанесения непрерывных ударов по его войскам.

Карикатура 1912 года.

Именно благодаря действиям партизан Кутузов обладал полной информацией о передвижениях французских войск, на основании которых можно было делать выводы о намерениях Наполеона.

Из-за непрерывных ударов летучих партизанских отрядов французам приходилось всегда держать часть войск наготове. По данным журнала военных действий, с 14 сентября по 13 октября 1812 года противник потерял только убитыми около 2,5 тысяч человек, около 6,5 тысяч французов было взято в плен.

Крестьянские партизанские отряды
Деятельность войсковых партизанских отрядов не была бы столь успешной без участия крестьянских партизанских отрядов, действовавших повсеместно еще с июля 1812 года.

Имена их «вожаков» надолго останутся в памяти русского народа: Г. Курин, Самусь, Четвертаков и многие другие.

Курин Герасим Матвеевич
Худ. А.Смирнов

Портрет партизана Егора Стулова. Худ. Теребенев И.И., 1813

Отряд Самуся действовал около Москвы. Ему удалось истребить более трех тысяч французов: «Самусь ввел удивительный во всех подчиненных ему деревнях порядок. У него все исполнялось по знакам, которые подавались посредством колокольного звона и других условных примет».

Большую известность получили подвиги Василисы Кожиной, которая возглавляла отряд в Сычевском уезде и боролась с французскими мародерами.

Василиса Кожина. Худ. А.Смирнов, 1813 г.

О патриотизме русских крестьян писал М.И. Кутузов донесении Александру I от 24 октября 1812 года о патриотизме русских крестьян: «С мученическою твердостию переносили они все удары, сопряженные с нашествием неприятеля, скрывали в леса свои семейства и малолетных детей, а сами вооруженные искали поражения в мирных жилищах своих появляющимся хищникам. Нередко самые женщины хитрым образом уловляли сих злодеев и наказывали смертью их покушения, и нередко вооруженные селяне, присоединяясь к нашим партизанам, весьма им способствовали в истреблении врага, и можно без преувеличения сказать, что многие тысячи неприятеля истреблены крестьянами. Подвиги сии столь многочисленны и восхитительны духу россиянина…».

Шедевр русской литературы, грандиозный роман-эпопея, в котором писатель раскрыл одну из основных тем — тему войны. В своем произведении писатель показал период, когда наша страна вынужденна была защищаться, ведь на ее свободу нацелилась французская армия во главе с . Для России Отечественная война стала народной, когда не только солдаты защищали свою Родину, не только армия и военнокомандующие воевали с врагом. Это война, когда весь русский народ поднялся против французов, вся дубина народной войны показала свою силу, разгромив неприятеля.

Дубина народной войны: смысл метафоры

В чем же смысл толстовской метафоры дубина народной войны и почему партизанская война названа таковой? В своем произведении писатель показал сплоченность людей, движимых одной целью — победить врага. Все герои разные, у каждого своя судьба, но сложная жизненная ситуация воссоединила весь русский народ, который стал устрашающей машиной народного ополчения. И пусть главным оружием всех государств была всегда армия с ее солдатами и полководцами, но все же самой страшной всегда и везде считалась именно партизанская война. Она, как та дубина народной войны поднялась, чтобы вселить врагам страх. Народ, ведомый единой идеей, шел до победного конца, жертвуя всем и даже своей жизнью, лишь бы будущее нации было светлым и свободным.

Дубина народной войны поднялась грозной силой…

В романе мы видим, как на службу идут простые люди и дворяне, как купцы жертвуют немалые деньги на армию. Многие сжигали свое добро, чтобы оно не досталось французам, покидали дома, сжигая все. Видим, как крестьяне, обычные мужики пополняли отряды партизан, становясь мощной силой, объединенной благородной целью. Люди самостоятельно выступают в борьбе против врага, подняв свое оружие — дубину, которая разгромила наполеоновскую армию. Партизаны громили французов по частям, при этом в отрядах собирались самые разные люди, что горели ненавистью к оккупантам. Это и Тихон Щербатый, и Денисов, и Петя Ростов, и Каратаев, и Тимохин, и старостиха Василиса и многие другие. Именно так пишет Толстой о дубине народной войны в отрывке своего произведения: дубина народной войны поднялась грозной силой… гвоздила французов до тех пор пока не погибло все нашествие. Перед этой грозной силой бессильно любое полководческое искусство, что и было в очередной раз доказано нашими патриотами. Небольшими отрядами партизан, которые не оставили французам ни малейшего шанса на спасение.

Самым великим произведением Л.Н. Толстого по праву является роман-эпопея «Война и мир». Уже по названию понятна одна из тем романа – военная. Толстой всегда считал, что война – это «страшное дело», а участие в этом деле одновременно и великое преступление, и вынужденная самозащита. Самозащитой стала для России и Отечественная война 1812 года. Однако интересен сам характер этой войны – она была народной. В ней принимали участие не только войска, но весь народ.

Крестьяне наряду с дворянами несли военную службу, часть своих доходов отдавали на нужды армии купцы, большая часть крестьян уходила в партизаны. При этом роль партизанского движения была поистине масштабной.

Крестьянские отряды объединялись с благородной целью – для защиты своей Родины. Прототипами руководителей крестьянского движения стали партизанка Василиса Кожина – в романе старостиха Василиса, генерал-лейтенант Денис Давыдов. Помимо вышеотмеченных героев в романе присутствуют другие лица, прототипами которых являются реальные исторические личности. Самым колоритным персонажем среди партизан является, без сомнения, Тихон Щербатый. Он проявил себя необычайно смелым разведчиком, но в нем нет никакого показного героизма. Он активен, весел и готов на любой подвиг, не считая его при этом подвигом, а лишь исполнением долга. Он является собирательным образом всего русского народа.

Таких людей было очень много и в других отрядах.

Другим народным героем, противоположным активному, находящемуся в постоянном движении Тихону Щербатому является Платон Каратаев. В образе этого героя нет ничего воинственного, его облик настолько мирный, что подчеркивается автором в его «круглости». У него простой и добрый характер, он ни к кому не испытывает ненависти, даже к французам. Но сколько народной мудрости мы слышим из его уст!

Оба персонажа – Тихон Щербатый и Платон Каратаев – изображены схематично. Они показывают разные ипостаси русского народа, но, тем не менее, оба эти образа символичны. Они не созданы для войны, как не создан для нее и любой русский человек. Но уж коль Родине угрожает опасность, они оба готовы ринуться на ее защиту.

Главным руководителем народной войны, под предводительством которого давался отпор французским войскам, был уже не молодой умудренный опытом полководец М.И. Кутузов. Он по воле народа занял свою должность и сам был близок к народу.

Изображая народную войну, автор проводит антитезу между офицерами, выражающими заботу о солдате, берегущими и ценящими его жизнь, и офицерами, которых интересует только собственная безопасность и продвижение по службе. К первому типу офицеров, несомненно, относится Тушин, оставшийся с малочисленным отрядом и всего парой пушек отстреливаться от наступающего неприятеля, в то время, как струсивший Жерков не довез до капитана приказ об отступлении.

Автор изображает русский народ, готовый защищать свою родную землю от захватчиков любой ценой. Достаточно вспомнить купца Ферапонтова, который поджег свои амбары, только бы его добро не досталось врагу. Народ идет на неприятеля с простым оружием – дубиной. И эта дубина становится настоящим символом народного освободительного движения против наполеоновской армии. «…Дубина народной войны поднялась со всей своею грозною и величественною силой, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие». Наполеон со своей армией оказался слишком слаб рядом с могучим духом обычных русских людей, которые боролись за освобождение своего великого Отечества.

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) -