Олега Даля считают самым ярким и неоднозначным актером. Его талант приводил в восторг многочисленных поклонников, а его поведение на съемочной площадке или сцене бесило коллег. О нем можно было услышать и хорошее и плохое, он сам был человеком, впадающим в крайности. Непосредственный характер помог актеру оказаться на вершине славы, ему многое прощали, и он шел дальше – вперед к своей мечте.

Слава к Олегу Далю пришла после выхода картины «Хроника пикирующего бомбардировщика», хоть до этого у него уже были достаточно успешные работы в кино.

Детство

Родился Олег Даль 25 мая 1941 года в Люблино под Москвой. Отец – Иван Зиновьевич — был крупным железнодорожным инженером, Мама — Павла Петровна — работала учительницей. В семье кроме сына была еще и дочка Ираида.

Особых проблем с учебой в школе у Олега не было. Он любил спорт, особенно баскетбол. Но однажды обнаружилось, что у него больное сердце, и врачи запретили мальчику играть.

Олег легко нашел замену спорту – он увлекся поэзией, литературой и живописью. Когда речь заходила о выборе жизненного пути, то он говорил, что хочет связать свою биографию с небом и выучиться на летчика. Эти мечты так и остались мечтами – из-за больного сердца дорога в летное училище была закрыта.

В школе он увлекся творчеством , одним из любимых произведений стал «Герой нашего времени». Олег решил, что будет актером и сыграет полюбившегося персонажа на сцене. Откуда мальчику, выросшему в послевоенное голодное время, было знать, что пройдет каких-то 15 лет, и он сможет воплотить свою мечту в жизнь.

Юность

В 1959-м школа осталась позади, и парень объявил родителям, что собирается поступать в театральный вуз. Семья встала на дыбы, ведь в роду не было ни одного артиста. Все мамины родственники были учителями и филологами, отец — инженер, член партии, поэтому ни о каком театральном никто даже и слышать не хотел. Актерская профессия казалась им очень нестабильной в плане заработка, и потом, у сына с детства была картавая речь.

Фото: Олег Даль в юности

Олег Даль был очень настойчивым и добивался всего, что задумал. Поэтому он не стал слушать родителей и пошел на экзамены. Парень хорошо подготовился, выучил отрывок из Гоголя и Лермонтова и успешно прошел все испытания. Ему повезло поступить с первого раза и оказаться в мастерской Н.Анненкова, в знаменитой «Щепке». Даль учился вместе и , которые тоже стали известными актерами.

Фильмы

В 1961-м началась экранизация повести «Звездный билет», которую написал . Режиссер А.Зархи долго подыскивал исполнителя главной роли в этом фильме. Он просмотрел множество кандидатур – студентов театральных вузов, отобрал пару десятков претендентов и пригласил на пробы. Удача улыбнулась Олегу Далю – он должен был сыграть Крамера. Съемки начались в 1961 году и проходили в красивейшем городе – Таллине. Картина получила название «Мой младший брат».

После того, как фильм пошел в прокат, молодой актер попал в поле зрения к двум уже прославленным режиссерам: Л.Аграновичу и . Агранович предложил Олегу работу в картине «Человек, который сомневается», причем он должен был сыграть главного персонажа. По сюжету фильма героя Даля Бориса Дуленко арестовывают и предъявляют ему обвинение в убийстве школьницы.

Картина вышла в прокат в 1963-м, как раз к моменту окончания Олегом театрального училища. Дипломный спектакль выпускника Даля пришла посмотреть актриса «Современника» , которой очень понравилась игра талантливого молодого человека. Она предложила Далю прийти к ним в театр. Чтобы стать полноправным актером, нужно было пройти отборочный конкурс, состоящий из двух этапов. Олег блестяще справился с задачей и попал в состав труппы. На его карьере этот успех никак не отразился – ему доверяют только второстепенные роли.

Даля снова позвали в кино. На этот раз в картину «Первый троллейбус», которую зрители увидели в 1964-м. Сюжет был простым и незамысловатым, но очень понравился любителям кинематографа.

Следующие два года нельзя назвать продуктивными, ведь Даль снялся всего в двух проектах, причем роли его были незаметными. В 1966-м на Олега Даля обратил внимание режиссер киностудии «Ленфильм» В.Мотыль. Он как раз искал актера на исполнителя главной роли в картине «Женя, Женечка и «катюша»». Увидев Олега, режиссер даже не сомневался – именно так и должен был выглядеть его герой. Картину не одобрили чиновники от искусства, поэтому ее показывали не часто, хоть зрителям фильм пришелся по душе.

После показа картины, карьера Олега Даля начала постепенно расти вверх. Его приглашают сниматься в проекте о войне «Хроника пикирующего бомбардировщика», где его героем стал летчик Соболевский. Прокат этой картины сделал из Даля всероссийского героя, и вывел его карьеру на высочайший уровень.

Наладились дела и в театре, где он начал снова выходить на сцену. На этот раз роль была значительной – Васька Пепел в постановке «На дне».

В конце 60-х Олегу Далю предлагают сотрудничество режиссеры Н.Кошеверова и Г.Козинцев. Последний позвал актера изобразить Шута в «Короле Лире»- роль, которую потом назвали самой значимой в творческой биографии артиста. Картина вышла в 1971-м и была награждена почетными международными премиями Чикагского, Миланского и Тегеранского кинофестивалей.

Олега Даля пригласили на работу в Ленинградский драматический театр, поэтому он поселился в Северной столице.

70-е годы стали очень успешными, и принесли актеру интересные роли в кинематографе. В 1972-м Олегу предложили роль в картине «Земля Санникова». Он сначала загорелся, а потом пришло разочарование. Артист был уверен, что сюжет интересный, но его постепенно превращают в дешевый балаган. Он отказывается от съемок и после этого с большой тщательностью отбирает себе роли.

Когда-то в детстве Олег мечтал сыграть Печорина, и вот в 1973-м ему выпала такая возможность. Его позвали на съемки фильма «По страницам журнала Печорина», где доверили главную роль. В последующие два года вышло еще пять фильмов с его участием.

Личная жизнь

В личной жизни Олега Даля было три официальных брака, но детей у актера не было ни в одном из них. Первый раз он женился в 1963 году. Избранницей Олега стала актриса «Современника» , но брак существовал недолго.

Вторую жену звали , она тоже была актрисой.


Фото: Олег Даль и его жена

Третьей женой Олега Даля стала Елизавета Апраксина, которая доводилась внучкой литературоведу Борису Эйхенбауму. Они познакомились на съемочной площадке картины «Король Лир» в августе 1969-го, где женщина работала монтажером. Она была единственной из трех жен Даля, которая сумела сладить с его тяжелым характером. Влюбленные поженились и прожили вместе до самой смерти артиста. Даль гордился и любил свою жену, Елизавета окружила мужа женским вниманием и заботой. Она словно нашла тот ключик, которым открывались потаенные дверцы его души, и это помогло супругам жить в мире и согласии, несмотря на сложный характер любимого.

Причина смерти

В конце 70-х актер перестал так много времени проводить на съемочной площадке. Одной из самых значимых работ того периода стала картина «Отпуск в сентябре», снятая в 1979-м. Олег Даль начал сильно выпивать, при этом отказывался бороться с вредной привычкой. Здоровье было основательно подорвано детскими проблемами с сердцем и постоянными разборками с режиссерами.


Фото: Могила Олега Даля

Олег даль умер 03.03.1981 года в одной из гостиниц Киева, куда он приехал в командировку. Смерть наступила в результате сердечного приступа, вызванного употреблением спиртного. Олег Даль в последние годы говорил, что скоро умрет, он даже чувствовал, что это произойдет в ближайшее время. Местом упокоения Олега Даля стало Ваганьковское кладбище в Москве.

Избранная фильмография

  • 1962 - Мой младший брат
  • 1963 - Первый троллейбус
  • 1966 - Строится мост
  • 1967 - Хроника пикирующего бомбардировщика
  • 1968 - Старая, старая сказка
  • 1970 - Король Лир
  • 1971 - Тень
  • 1973 - Пожар во флигеле
  • 1974 - Звезда пленительного счастья
  • 1975 - Вариант «Омега»
  • 1977 - Золотая мина
  • 1978 - Расписание на послезавтра
  • 1979 - Приключения принца Флоризеля
  • 1980 - Незваный друг

Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter .

Oleg Dal"

Родился 25 мая 1941 года в подмосковном Люблине в семье крупного железнодорожного инженера и учительницы.

В 1963 году окончил Театральное училище имени М.С. Щепкина (педагог Николай Анненков).
В 1963-1969, 1973-1976 годах – актёр театра "Современник".
В 1971-1973 годах – актёр Ленинградского театра имени Ленинского комсомола.
С 1976 года – актёр театра на Малой Бронной в Москве.
С 1980 года – актёр Малого театра.
В 1980-1981 годах – педагог ВГИКа.

Первая работа в кино – роль Алика Крамера в фильме режиссёра Александра Зархи "Мой младший брат" (1962) по повести "Звёздный билет" Василия Аксёнова, где Даль сыграл героя 1960-х годов, юнца-интеллектуала из московской подворотни. Большинство героев Даля в ранний период творческой деятельности – его сверстники. Он присваивал им многие свои черты. Прежде всего, конечно, внешность худого, но очень изящного молодого человека, с ясными большими глазами, выразительной, своеобразной пластикой и удивительным, только ему присущим лукаво-нежным, немного грустным обаянием. В молодом Дале было и то, что никак не зависело от фактуры и внешних данных. Трепетность, поэтическая вдохновенность помогли актёру выразить время, проявляющееся в увлеченности искусством, тяготением к спорам и верой в жизнь.

В 1966 году Владимир Мотыль предложил Далю роль Жени Колышкина в фильме "Женя, Женечка и "катюша". «Это был тот редкостный случай, когда артист явился будто из воображения, уже сложившего персонаж в пластический набросок», – вспоминал позже режиссёр киноленты. 21 августа 1967 года состоялась премьера и вызвала большой интерес у зрителей. Тем не менее на широкий экран картина тогда не попала: было отпечатано минимальное количество копий, прокат был разрешен только в провинции.

Важный этап творческой судьбы Олега Даля – исполнение роли Евгения Соболевского в фильме Наума Бирмана "Хроника пикирующего бомбардировщика" (1967). Благодаря созданному им образу умного и обаятельного парня Жени Соболевского, 27-летний Даль стал одним из самых популярных актёров советского кинематографа.

Роль Кукольника и Солдата в "Старой, старой сказке" (режиссёр Надежда Кошеверова, 1968) ещё больше укрепила любовь зрителей.

В том же году в театре «Современник» Олег играет Ваську Пепла ("На дне" Максима Горького, режиссёр Г.Б. Волчек), играет ярко и неожиданно. В воре Даль увидел человека. Васька Пепел в трактовке Даля – единый и стремительный порыв к счастью и красоте.

Олег Даль продолжает работать в кинематографе. Он снимается в роли Шута в фильме "Король Лир" режиссёра Григория Козинцева (1970). Этот персонаж был выстроен Далем из одних острых углов: голый череп, торчащие уши, ввалившиеся щёки. Трагические и мудрые глаза. Вместо шутовского наряда – ветхое рубище. Его задача не развлекать, а бередить раны.

В 1971 году Даль снимается в картине режиссёра Надежды Кошеверовой "Тень", исполняя сразу две роли: Учёного и его Тени. Учёный – добрый, милый неудачник в потертом бархатном костюмчике, вечный юноша, ждущий встречи со сказочно прекрасной любовью, с приключениями. Но вдруг приключение оборачивается раздвоением личности, и Тень-Даль мечется среди андресеновских декораций с длинными ломающимися пальцами, с лицом-маской, с дикими животными повадками.

С 1974 года в «Современнике» идут сразу четыре спектакля с участием Олега Даля:
"Валентин и Валентина" Михаила Рощина,
"Провинциальные анекдоты" Александра Вампилова,
"Из записок Лопатина" Константина Симонова,
"Принцесса и дровосек" Микаэла Микаэляна и Галины Волчек.

С ним работают такие режиссёры как Валерий Фокин, Иосиф Райхельгауз, Галина Волчек. А спектакль "Принцесса и дровосек" был первым опытом Олега Даля – режиссёра.

В 1975 году Анатолий Эфрос дает возможность осуществиться давней мечте Олега Даля, предлагая ему сняться в телеспектакле "По страницам журнала Печорина". Ещё будучи школьником, прочитав "Героя нашего времени" М.Ю. Лермонтова, Даль решил стать актёром, чтобы когда-нибудь сыграть главного персонажа повести.

Встреча с А.В. Эфросом вновь вернула Олега Даля в лоно театра. Он пришел в «Театр на Малой Бронной», где сыграл разные роли, в том числе Алексея Николаевича Беляева ("Месяц в деревне" И.С. Тургенева), который, словно ветер, врывался в неподвижность и томительность дома Ислаевых.

В 1977 году Олег Даль снимается у Анатолия Эфроса в фильме "В четверг и больше никогда" в роли Сергея. Последней их совместной работой стала картина "Острова в океане" (1978). «Он был душевно очень высокий человек. Очень жесткий, а за этой жесткостью – чрезвычайная тонкость и хрупкость», – говорил об актёре А.В. Эфрос.

Съемки в фильме "Отпуск в сентябре" (по пьесе Александра Вампилова "Утиная охота", режиссёр Виталий Мельников, 1979) стали значительным событием в творчестве Даля.
На Зилове-Дале лежала печать высокой одаренности. Он мог бы писать чудесные стихи, сочинять песни. Но с первых секунд появления на экране он знал, что погибнет. В самом ритуале утиной охоты, в её ожидании улавливалось что-то судорожное, нелепое, как нелеп этот отсчёт уже не дней, не часов, – минут.

11 ноября 1980 года Даль был зачислен в труппу Малого театра, где ему лишь единожды (31 декабря 1980 года) довелось сыграть роль Алекса ("Берег" Юрия Бондарева, режиссёр В. Андреев).

Последней работой в кино стала роль Виктора Свиридова в фильме "Незваный друг" режиссёра Леонида Марягина (1981).

Олег Даль обычно сам продумывал задачу роли, её рисунок, фантазировал, импровизировал. К репетициям, а особенно к спектаклям Даль готовился как хирург, от которого зависел исход сложнейшей операции. С ним любили работать актёры и режиссёры. Его душевный, психофизический аппарат при создании образов был тонким, ювелирным инструментом. Чрезвычайно пластичный и внутренне очень подвижный, Даль мог в одном спектакле или фильме играть в абсолютно разных ритмах.

Обычное состояние почти всех героев Даля – неприкаянность. Они не могут найти себя в окружающем мире, а главное, найти себя в себе. Им свойственно созерцание и самоуглубление.

Во всех ролях Даль был доверчив и распахнут, обладал особым, трагическим восприятием мира. О смерти начал думать очень рано, он как-будто предчувствовал её. Уход из жизни во многом определял саму его жизнь. Из дневника: «Изо всех оставшихся сил стараться сказать все, о чем думал и думаю. Главное – сделать!!!». Он боялся не успеть сказать, сделать… Всегда находился в поиске.

Даль замечательно читал стихи, чуть «оттягивая» звук, вдумчиво проживая, а не декламируя его. В Олеге Дале угадывалась и затаенная нежность, и недовольство собой, и душевная незащищенность. Он знал, что такое глубокая печаль и глубокий звук. Он падал в них как в глубокий колодец. Отсюда его неповторимость и единственность.

Олег Иванович Даль скончался утром 3 марта 1981 года на 40-м году жизни в гостиничном номере города Киева.

Жизни и творчеству актера посвящена глава 11 цикла "Чтобы помнили" Леонида Филатова.

театральные работы

1963 - «Голый король» - Генрих
1963 - «Старшая сестра» - Кирилл
1963 - «Белоснежка и семь гномов» - Гном Четверг
1963 - «Вечно живые» Виктора Розова - Миша
1964 - «Сирано де Бержерак» Эдмона Ростана - маркиз Брисайль
1965 - «Всегда в продаже» - Игорь
1966 - «Обыкновенная история» по роману И.А. Гончарова - Поспелов
1967 - «Декабристы» - эпизод
1968 - «На дне» Максима Горького. Режиссёр: Галина Волчек - Васька Пепел
1969 - «Вкус черешни» - мужчина
1972 - «Выбор» - Двойников (Ленинградский театр им. Ленинского комсомола)
1973 - «Балалайкин и К» - Балалайкин
1974 - «Валентин и Валентина» Михаила Рощина - Гусев
1974 - «Провинциальные анекдоты» Александра Вампилова - Камаев
1974 - «Из записок Лопатина» Константина Симонова - Гурский
1974 - «Принцесса и дровосек» М. Микаэляна и Г.Б. Волчек. Режиссёр: Олег Даль - Магиаш
1975 - «Вечно живые» Виктора Розова - Борис
1975 - «Двенадцатая ночь» Шекспира - Эндрю Эгьючик
1977 - «Месяц в деревне» И.С. Тургенева - Алексей Николаевич Беляев (театр на Малой Бронной)
1977 - «Веранда в лесу» - Челознов
1980 - «Берег» - Алекс (Малый театр)

призы и награды

Приз за лучшую мужскую роль в фильме «Отпуск в сентябре» - ХII Всесоюзный фестиваль телевизионных фильмов, Минск, 1987 год (посмертно).

Елизавета Эйхенбаум


На «Ленфильме» советских лет среди сотрудниц монтажной мастерской существовал неписанный закон: в актеров не влюбляться! Но Елизавета Эйхенбаум этот закон нарушила и полюбила артиста — Олега Даля. Полюбила, почувствовав и приняв в нем то, что другие — его коллеги, родственники, близкие, — может быть, не могли или не хотели разглядеть в этом человеке в полной мере: нежность, чуткость, ранимость, беззащитность... «Человек без кожи», — сказала о своем любимом Елизавета Даль. Вместе они прожили десять нелегких, трагических и счастливых лет, в которых было все: радость и умиротворение, ссоры и обиды, встречи и расставания... Быть женой талантливого артиста всегда нелегко, тем более артиста такого склада, как Олег Даль.


Он был «неудобным» актером и человеком — чересчур честным, чересчур принципиальным, чересчур прямым. Даль не уживался ни с кем, уходил из театров и от режиссеров, прерывал съемки, пил. Он не был отмечен ни одной из кинематографических наград. С горькой иронией Олег Даль называл себя не народным, а «инородным» артистом. Но женщина, предназначенная ему судьбой, любила не «вопреки чему-то» и не «за что-то», — она просто любила и была счастлива от того, что ее любовь взаимна. Годы, прожитые вместе с Далем, Елизавета считала «самым большим подарком Судьбы».

Они познакомились 19 августа 1969 года, когда Елиза-вета Эйхенбаум праздновала в ресторане свой тридцать второй день рождения. Это было в Нарве, на съемках кар-тины режиссера Г. М. Козинцева «Король Лир». Олег Даль играл в этом фильме роль Шута, а Лиза работала монтаже-ром. «То, что я попала на фильм "Король Лир", сыграло в моей жизни огромную роль, — вспоминала позднее Ели-завета Даль. — Для меня до сих пор есть в этом что-то мистическое: если бы этот фильм снимал не Григорий Михайлович, а кто-то другой, но снимался бы Олег, — мы бы не стали мужем и женой. Что-то тут было... Я помню приход Григория Михайловича на очередной просмотр материала и его слова, обращенные ко мне: "Лиза, какой у нас вчера был Олег на съемке!!!". Я подумала тогда — по-чему Козинцев говорит об этом мне, может быть, он что-то знает больше меня? Тогда у меня самой еще не было никаких серьезных мыслей о нас с Олегом...». Никакого романа на «Короле Лире» у них не случилось. Но стран-но — едва они познакомились, Лиза там, в Нарве, вдруг сказала Олегу: «Приходи ко мне в Ленинграде, я покажу тебе, что такое счастье». И потом сама себе удивлялась. Почему она вдруг произнесла эти слова? Откуда у нее по-явилась уверенность, что она может создать для этого че-ловека семейное, домашнее счастье? Однако так все и слу-чилось. Даль пришел к ней, и они были вместе до самой его смерти.

О том, как они встретились в Ленинграде впервые пос-ле съемок «Короля Лира», Елизавета Даль вспоминает: «Как раз в это время у меня был романчик с Сережей Довлатовым, служившим тогда секретарем у писательницы Веры Пановой. Однажды вечером он сидел у меня дома, мы жарили мясо и пили водку. Позвонил Олег, попросил раз-решения прийти. Я его пригласила. И вот два моих по-клонника весь вечер пытались пересидеть друг друга. В ка-кой-то момент я вызвала Олега в коридор и предложила ему уйти вместе с Сережей, а затем самому вернуться. Он так сердито посмотрел на меня, но послушался... Я увиде-ла в его глазах, что это ему жутко не понравилось. Потом, когда хорошо узнала Даля, поняла, что он не любил и, не умел хитрить. Никогда и ни в чем. Даже в мелочах. Так вот: Олег Даль с Сережей Довлатовым ушли вместе, а по-том Даль позвонил мне из автомата. Спросил очень стро-го: "Ну и что ты скажешь?" Я сказала просто: "Приходи". Он пришел... Рано утром ему надо было ехать в аэропорт — он улетал с театром "Современник" в Ташкент и Алма-Ату на гастроли... Перед уходом Олег предложил разбу-дить маму, сказав, что хочет попросить у нее моей руки. "Мы должны зарегистрироваться, так как будем много ез-дить и жить в гостиницах. Я не хочу, чтобы нас селили в разных номерах", — заявил Олег». Это было в мае 1970 года, а уже 27 ноября того же года Олег Даль и Елизавета Эйхен-баум (по отцу Апраксина) стали мужем и женой. Лиза не собиралась менять свою девичью фамилию, но в загсе Олег так строго на нее посмотрел и засиял, как ребенок, когда она согласилась стать Даль...

«Почему я вышла за Олега, хотя видела, что он сильно пьет? С ним мне было интересно. Мне было уже 32 года, и я думала, что справлюсь с его слабостью. Каким-то внут-ренним чувством ощущала: этого человека нельзя огор-чить отказом...» — говорила Е. Даль. Первые годы их се-мейной жизни были особенно трудными: Даль очень сильно пил, потом стал «зашиваться» и мог подолгу не пить, по-том снова срывался... «Тогда Олег пил всерьез, и я не могла к этому привыкнуть, не могла справиться, — вспомина-ла Елизавета Алексеевна. — Справлялась в основном моя мама, которая его обожала с самого первого дня, — и он ее тоже. Был момент, когда я просто не могла ходить на работу — он не приходил ночевать или приходил ограб-ленный, с него снимали часы, шапку... Мне приходилось ездить за ним в вытрезвитель. И вместе с тем были чудные месяцы, когда он не пил и все было замечательно... Олег понимал прекрасно, что у нас рушилась жизнь, очень хо-тел избавиться от этой- привычки. Все это в его дневнике записано. Он понимал, но ничего не мог сделать. Хотя был человеком очень сильной воли».

Но несмотря ни на что Олег и Лиза почти не ссори-лись — во многом благодаря Лизиному терпению, ее уме-нию прощать. Лишь поначалу она обижалась, когда муж, даже будучи трезвым, в бешенстве срывал на ней злость! Потом она поняла, что весь этот гнев к ней не относится что Олегу просто надо выплеснуть эмоции, освободиться от них. Она училась терпеть. И научилась. А промолчав, не ответив ему тем же, тут же, через пять минут, получала от него такую, пусть не высказываемую словами, благо-дарность за то, что все приняла на себя, улыбнувшись, нисколько не обидевшись... Лиза почувствовала главное: Олегу очень важно знать, что он может прийти домой та-кой, какой он есть, и его поймут. Ему не надо было тра-тить дополнительные силы на то, чтобы притворяться, иг-рать, актерствовать еще и дома. «Живя с Олегом, я с каждым днем менялась, переделывала себя. Я жила его жизнью», — говорила Елизавета Даль.

До встречи друг с другом и Лиза, и Олег уже имели опыт семейной жизни. Даль был женат на актрисе Татьяне Лавровой, их брак продержался совсем недолго — всего полгода, а Елизавета четыре года была замужем за Леони-дом Квинихидзе, впоследствии ставшим известным кино-режиссером (зрители знают его по фильмам «Соломенная шляпка», «Небесные ласточки»). Это были ранние, сту-денческие браки. Семейные отношения по разным причи-нам не сложились. «Неудивительно, что из этого ничего не получилось», — сказал о своем первом супружеском опыте Олег Даль.

Через два года после того, как Олег и Лиза поженились, они переехали в Москву, поменяв роскошную ленинград-скую квартиру в писательском доме на двухкомнатную «хру-щевку» в конце Ленинского проспекта. Квартирка была кро-хотная, слышимость жуткая, живущая этажом ниже старушка возмущалась вполне серьезно: ваши котята топают и меша-ют мне спать... Однако новоселы не унывали. «Мы жили там вчетвером, — вспоминает Лиза. — Олег, я, мама и чувство мора. Когда к нам кто-то неожиданно приходил, я не мог-ла сказать, что Олега нет дома, потому что в квартире отку-да-нибудь обязательно торчали то его нога, то рука, то его нос... Мама Олега жила в двухкомнатной квартире в Любли-но. В это время Олег перешел из "Современника" в Театр на Малой Бронной, директором которого тогда был Дупак — очень предприимчивый человек.

Олег попросил его помочь обменять наши две квартиры на одну в центре, в противном случае он пригрозил уйти из театра, так как ездить ему при-ходилось очень далеко. Дупак нам помог. В 1978 году мы переехали в четырехкомнатную квартиру на Смоленском бульваре. Олег полюбил эту свою квартиру, всячески ее бла-гоустраивал». С этой квартирой в самом центре Москвы, которую артист обожал, связана странная история. Когда-то Олег Даль с актером Игорем Васильевым проезжал мимо этого дома — он еще строился — и сказал: «Я буду здесь жить, это будет мой дом». Сказал — и забыл. Вспомнил лишь через десять лет, когда пришел сюда со смотровым орде-ром. Даль был счастлив в этой квартире. Раньше он часто называл себя бродягой и говорил, что не любит дом, теперь все изменилось. «Это не квартира, — говорил он. — Это — сон». Но чувство домашнего тепла, уюта пришло к нему не только и не столько благодаря новому дому, а главным об-разом благодаря той душевной близости, которая существо-вала в их семье. «Олег сразу подружился с моей мамой....

Ее отец, мой дед — Борис Михайлович Эйхенбаум — был знаменитым литературоведом, профессором, учителем Анд-роникова и соратником Тынянова и Шкловского. Когда деда не стало, я думала, что таких людей больше нет. И вдруг в Олеге я открыла похожие черты», — говорит Елизавета Алексеевна.

Даль обожал свою тещу Ольгу Борисовну, и та отвечала ему взаимностью. «Он мне понравился с первого взгляда. Удивительные глаза... — рассказывала О. Эйхенбаум. — Когда я на него первый раз посмотрела, то сказала себе: "Ну вот, пропала моя Лиза!". Я знала, что он давно холо-стяк, разошелся с Таней Лавровой и пять лет жил один... У меня, кстати, не было впечатления, что он безумно влю-бился в мою дочь. Правда, совершенно очаровательные Письма из Алма-Аты меня убедили в Лизином выборе... Человек он был особенный, поэтому мне с ним было очень легко. Я далеко не всех Лизиных поклонников любила, так что я совсем не каждому была бы легкой тещей...». Свою обожаемую тещу Даль называл Олей, Олечкой. Так же ста-ла звать свою маму и Лиза. Еще Олег Даль называл своих женщин Старшая и Младшая Кенгуру. Называл без ехид-ства и злости — по-доброму. «Почему кенгуру?» — спро-сили как-то Елизавету Алексеевну. Она рассмеялась в от-вет: «Наверное, потому, что мы сумки таскали очень тяжелые».

Потом они сделали из холла Олегу кабинет, и его счас-тье стало просто запредельным. Он мог, когда хотел, оста-ваться наедине с собой. Читал, писал, рисовал, слушал музыку. Теперь он говорил Елизавете Алексеевне серьезно и церемонно: «Сударыня! Вы на сегодня свободны. Я но-чью буду писать. А засну потом на диванчике, в кабине-те». Ольга Борисовна восклицала: «Олежечка! Но диван-чик-то узенький». — «Я тоже узенький», — успокаивал Даль тещу. На Смоленский бульвар Олег позднее привез и свою маму. Обе мамы — и Олега, и Лизы — не работали, будучи уже пенсионерками. И Лиза не работала. Так хотел Даль. Он говорил: «Когда ты служишь мне, ты приносишь боль-ше пользы кинематографии, чем сидя за монтажным сто-лом. Там тебя могут заменить».

И Лиза стала служить Оле-гу. И никогда не жалела об этом. Жена одного актера как-то сказала Лизе: «Конечно, он тебя любит! А чего ж не лю-бить... Ты ему каждый день с утра до вечера говоришь, что он — гений». Лиза рассмеялась. Она если и говорила Далю, что он — гений, то лишь в шутку, всерьез он ей этого не позволил бы... Майя Кристалинская, с которой Даль од-нажды познакомил Лизу, посмотрев внимательно на нее, сказала: «Вы, наверное, очень счастливая». Елизавета за-думалась и после небольшой паузы согласилась: «Да». Но с тех пор на этот вопрос отвечала не раздумывая.

Елизавета Алексеевна Даль как-то сказала о том, что очень важно знать, что ты счастлива именно в тот момент, когда ты действительно счастлива; не после, не потом, когда все пройдет и ты вдруг спохватишься и начнешь убивать-ся: ах, я, оказывается, была счастлива тогда и не знала, не догадывалась об этом; нет, надо знать о своем счастье в момент его рождения, в момент существования. Елизавета Даль часто вспоминала о том, как в 1973 году, в день ее рождения, на съемках в Таллинне картины «Вариант "Омега"» Олег подарил ей ведро роз. Ровно тридцать шесть штук, и там же, в Таллинне, представляя ее Ролану Быкову, ска-зал гордо и значительно: «Лиза Эйхенбаум, она же — гра-финя Апраксина, она же теперь — Даль». Такие яркие вспышки счастливых мгновений, которые случались в их жизни, они оба очень ценили и берегли в своей памяти. Елизавете эти воспоминания помогали выжить тогда, ког-да Олега уже не было рядом. Конечно, они приносили не только утешение, но и боль, и страдания.

«Странно: когда я вспоминаю нашу жизнь, вижу ИХ вдвоем, ЕГО и ТУ Лизу. Не меня. ТУ Лизу похоронили вместе с Олегом, а я осталась как какой-то свидетель, — вспоминала Е. Даль. — Это не выдуманный образ, а мое ощущение. Я всегда вижу не себя с ним вместе, а их двоих. Не знаю, почему...». Даль был одинок в актерской среде. Лиза как никто другой понимала это. Она познакомила его с замечатель-ными литераторами — Шкловским, Андрониковым, Ка-вериным. Даль этих великих стариков обожал. И они его нежно любили. Но все же по-настоящему близких друзей у Олега Даля не было. Он был закрытым человеком, а окру-жающим нередко казалось — хмурым и нелюдимым, хотя это было не так. «Многим Олег казался мрачным челове-ком, но дома он всегда был веселым и добрым, — рас-сказывает Елизавета Алексеевна. — У него была заветная мечта — сыграть комедийную роль. Однажды Олег очень смешно изображал старика, и мне вдруг стало страшно: я поняла, что он сам никогда стариком не будет.

Меня ни-когда не покидало ощущение, что его связывает с жизнью тонкая ниточка, которая может оборваться в любую се-кунду». Осуществить свою давнюю мечту Олегу Далю не довелось. Казалось, она уже почти сбылась — артиста при-гласили в Киев сыграть в долгожданной комедии, но спу-стя три дня после приезда в Украину — 3 марта 1981 года — Олег Даль ушел из жизни. Он предчувствовал свой уход — в дневнике артиста есть мысли о смерти. В октябре 1980 го-да он записал: «Стал думать часто о смерти. Удручает ник-чемность. Но хочется драться. Жестоко. Если уж уходить, то уходить в неистовой драке.

Изо всех сил стараться ска-зать все, о чем думал и думаю. Главное — сделать». Свой Дневник, который артист вел с 1971 года, он никому и никогда не показывал. Только иногда звал жену и тещу к себе в кабинет и читал небольшие отрывки из своих запи-сей. «Полностью дневник я прочитала только после того как его не стало, — вспоминала Е. Даль — И пришла в ужас. Я знала, как ему было трудно, как он страдал, не вписыва-ясь в существующую систему. Но я даже не подозревала, как разрывалось его сердце».

«Я следующий», — сказал Даль на похоронах Владими-ра Высоцкого, который не был ему другом, но который очень близок ему духовно. Актеру А. Ромашину, жившему неподалеку от Ваганьковского кладбища, примерно в то же время он сказал такую фразу: «Толя, ты живешь там же? Я скоро там буду». И все же, хотя мысли о смерти преследовали его, актер не стремился к ней, как считали многие его коллеги. Некоторые из них думали даже, что Даль покончил с собой. То, что Олег Даль не желал смер-ти, подтверждает и вдова артиста:

«Олег очень любил жизнь. Всё это грязные слухи о том, что он много пил и умер из-за пьянства. В последние годы особенно не пил. У него было слабое здоровье. Олег сам наложил запрет на спирт-ное. В Москве ходили слухи, что он покончил жизнь са-моубийством. А он умер просто во сне от остановки серд-ца, оно у него было слабое с детства. Последние месяцы мы жили в Монино, на даче под Москвой. За это время он мне сказал очень много хороших слов. Как-то пришел ут-ром на кухню и рассказал, что ему приснился Володя Вы-соцкий, который звал с собой. Я ответила: "Володя по-дождет, Олежек, ему там не скучно"».

Уже «после всего» одна приятельница сказала Лизе Даль: «Теперь он тебе все время будет чудиться. Ты выйдешь из дома, и вдруг чья-то походка, чей-то поворот головы, чьи-то черты лица напомнят его». Но никто, никогда, нигде и ничем не напомнил ей его. «Еще до знакомства с Олегом, когда я только смотрела его в кино, он поражал меня ка-кой-то нездешностью. Таким нездешним и остался», — говорила Е. Даль. Не «народным», а «инородным» артис-том Даль называл себя совсем не случайно. В нем дейст-вительно чувствовалась некоторая инородность. При этом он был очень требовательным к себе, к искусству и к кол-легам человеком. Э. Радзинский очень хорошо сказал, что Даль был болен прекрасной болезнью — манией совер-шенства. Именно она, может быть, не позволила ему сде-лать больше, чем он сделал. Он уходил из одного театра в другой, от одного режиссера к другому.

При этом Даль с блеском играл в самых разных филь-мах — от классики до сказок и приключений. Он любил почти все свои роли и был недоволен лишь одной своей работой — картиной «Земля Санникова». Остальные ему и Дизе нравилось смотреть вместе — это «было почти семейным ритуалом». Когда мужа не стало, Елизавета Даль смот-рела фильмы с его участием еще чаще. «Это для меня встре-ча каждый раз. Односторонняя, но встреча, — говорила она. — Помимо того, что показывают по ТВ, у меня еще есть кассеты, я смотрю, когда мне хочется, и это для меня радость».

После смерти мужа Елизавета Алексеевна не делала по-пыток вновь устроить свою личную жизнь. «Я никем не мог-ла заменить Олега. Ведь я его до конца так и не узнала. Это был абсолютно таинственный, загадочный человек. Я могла угадать любое его желание, понять его состояние, простить все что угодно, но как человек и как артист он остался для меня полнейшей загадкой».

Елизавета Даль пережила мужа на двадцать два года. Двад-цать два года она хранила память о нем. Без истерик, без надрыва, без публичных страданий. Она просто любила его. Как будто он не умер. Ее любовь к нему была тихой, сдер-жанной, живой, теплой, деликатной. Лиза Даль никогда не играла роль безутешной вдовы. Не искала нужных знакомств. А последнее время почти не выходила из дома. Она часто сидела в кабинете мужа, где все осталось прежним и напо-минало о нем: театральные афиши, фотографии, книги, на столе — проигрыватель и любимые пластинки. «Я всегда буду любить и помнить Олега, — говорила Елизавета Алексеев-на. — У меня такое чувство, словно меня похоронили вместе с ним. И я сейчас живу только для того, чтобы было кому рассказать об актере и человеке Олеге Дале...»

Вдова великого актера умерла, не дожив пяти дней до его Дня рождения. 25 мая 2003 года Олегу Далю исполнилось бы 62 года. Годы, прожитые без мужа, были нелегкими для Ели-заветы во всех отношениях. Детей у нее не было, но Лизе нужно было заботиться о двух мамах — своей и Олега. Пос-ле долгого перерыва она пошла работать на студию «Союз-спортфильм» — на «Мосфильм», где было много знакомых, Идти не хотела. Когда через несколько лет обе мамы, одна следом за другой, ушли из жизни, Лиза осталась совсем одна. Но в начале 90-х судьба подарила ей встречу с тогда еще совсем молоденькой девушкой — Ларисой Мезенцевой Бездетная Елизавета Алексеевна полюбила ее как дочь, и Ларисе она стала второй матерью.

«Лиза была очень боль-на, — вспоминала Л. Мезенцева о последних днях жизни Е. Даль. — Ее мучили бронхиальная астма и ишемия. Мы покупали нужные лекарства, но ее пенсии и моей зарплаты даже если бы мы год ничего не ели, не хватило бы, чтобы оплатить Лизе хорошее лечение. Ее смерть была неожидан-ной, внезапной. Утром, уходя на работу, я спросила: "Ну, как ты?". Она ответила: "Знаешь, сегодня мне много луч-ше!". Я спокойно отработала, а когда вернулась домой, на-шла ее уже мертвой. Она ушла за несколько часов до моего возвращения домой». Она ушла к тому, кого всю свою жизнь помнила и любила. Наверное, душа ее истосковалась так, что сил больше просто не осталось...

У писателя Виктора Конецкого, который был соседом Елизаветы и Олега по дому на Петроградской стороне в Ле-нинграде, есть рассказ «Артист», посвященный Олегу Далю. Его невозможно читать без слез. Там есть такие строчки: «Заканчиваю словами из письма жены Олега: "Осиротев-ший наш родной сосед! Я помню, как в твою незапертую дверь он приходил на ваш мужской совет. Душа его бывает и теперь с тобой. Открыта ей к тебе дорога. Ты передай, что я люблю его, как души любят Бога. Найди слова — я их теперь не знаю, всегда любившая его как женщина земная"».

Олег Иванович Даль (25.05.1941, Люблино, Московская область – 03.03.1981, Киев) – советский киноактер и актер театра.

Детство

Олег Даль родился 25 мая 1941 года в Московской области (город Люблино). Его отец Иван Зиновьевич был крупным железнодорожным инженером, мать Павла Петровна – учительницей. Кроме Олега, в семье Далей был еще один ребенок – дочка Ираида.

Детство Даля прошло в Люблине, которое тогда было пригородом Москвы. Как и всякий мальчишка послевоенной поры, наш герой мечтал избрать себе в качестве будущей профессии что-нибудь героическое, например, профессию летчика или моряка. Однако во время учебы в школе, играя в баскетбол, Олег сорвал себе сердце и с мечтой о героической профессии пришлось расстаться. С тех пор его стало увлекать творчество: живопись, поэзия. Прочитав в школе лермонтовского "Героя нашего времени", Даль решил стать актером, чтобы когда-нибудь сыграть Печорина. Тогда он, конечно, и не подозревал, что через каких-то 15 лет эта его мечта сбудется.

Щепкинское училище

Окончив среднюю школу в 1959 году, Даль надумал подавать документы в Театральное училище имени Щепкина. Родители были категорически против этого решения сына и на это у них были свои весомые резоны. Во-первых, профессия актера в рабочей среде никогда не считалась серьезной. То ли дело шофер, врач или, на худой конец, библиотекарь. Эти профессии позволяли обладателю их уверенно чувствовать себя в обществе, иметь твердый оклад. Во-вторых, у нашего героя был один существенный изъян: с детства он картавил, а это означало, что на первом же экзамене в театральный институт он с треском провалится. "Ты что же, хочешь такого позора?" , – сурово вопрошал отец Иван Зиновьевич.

Однако становиться посмешищем в глазах приемной комиссии Даль, конечно же, не хотел, поэтому принял решение: дикцию исправить и в театральное училище все-таки поступать. И это упрямство, а также то, что он все-таки сумел справиться со своей картавостью, заставило родителей смириться с его желанием стать артистом.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ


На экзамене в училище Даль выбрал для себя два отрывка: монолог Ноздрева из "Мертвых душ" и кусок из "Мцыри" своего любимого поэта . И уже во время исполнения первого отрывка он буквально сразил приемную комиссию наповал. Правда, несколько в ином смысле, чем это требовалось. Длинный и тощий абитуриент, с пафосом декламирующий монолог Ноздрева, привел экзаменаторов в состояние, близкое к обмороку. Хохот в аудитории стоял такой, что к ее дверям сбежалось чуть ли не все училище. Самому Далю тогда, видимо, показалось, что дело провалено, но отступать он не умел и поэтому решил идти до конца. Когда хохот улегся, он стал читать отрывок из "Мцыри". И тут экзаменаторы удивленно переглянулись: вместо мальчика, минуту назад вызывавшего дикий смех, перед ними вдруг вырос юноша с горящим взором и прекрасной речью. Короче, Олега Даля зачислили на первый курс училища, которым руководил (на этот же курс попали молодые люди, которым вскоре тоже предстояло стать знаменитыми актерами – , ).

Первые роли

В те оттепельные годы кино, проснувшееся от долгой сталинской спячки, искало новых героев, созвучных времени. Среди героев были трое выпускников школы из повести В. Аксенова "Звездный билет", которая вышла в свет в журнале "Юность". Кинорежиссер Александр Зархи задумал в 1961 году снять фильм по этому роману и отправил своих ассистентов во все столичные творческие ВУЗы с заданием найти актеров на эти роли. Вскоре несколько десятков студентов были отобраны, начались пробы, которые и выявили счастливчиков: и из училища имени Щукина и Олега Даля из Щепкинского (ему досталась роль Алика Крамера). Летом 61-го съемочная группа отправилась на натурные съемки в Таллин.

Фильм "Мой младший брат" вышел на широкий экран в 1962 году. Имена трех молодых актеров впервые стали известны публике.

В 1962 году на Даля обратили внимание сразу два известных режиссера советского кино: и Леонид Агранович. Первый пригласил его попробоваться на роль младшего Ростова в "Войну и мир" (пробы Даль так и не прошел), второй доверил ему главную роль в картине "Человек, который сомневается".

Этот фильм являл собой психологический детектив и повествовал о том, как после убийства десятиклассницы следственные органы арестовали невиновного – приятеля погибшей Бориса Дуленко, которого суд приговорил к расстрелу. Именно его и играл Даль.

В фильме есть такой эпизод: следователь во время допроса Дуленко спрашивает его, почему он оговорил себя. В ответ тот заявляет: "А если бы Вас били ногами в живот?" . Эта фраза консультантам фильма из МВД показалась провокационной (получалось, что в милиции бьют подследственных!) и ее приказали изъять. Пришлось нашему герою переозвучивать этот эпизод и вставлять в уста своего героя другую, более лояльную фразу.

"Современник"

На момент выхода фильма на экран (1963) Даль благополучно завершил учебу в театральном училище и какое-то время стоял на перепутье, раздумывая, куда пойти. И тут произошло неожиданное: побывавшая на его дипломном спектакле актриса театра "Современник" А. Покровская позвала его к себе в театр. Правда, прежде чем попасть в этот знаменитый театр, кандидату требовалось пройти экзамен из двух туров. Но Олег с таким блеском сыграл свои роли в обоих показах, что его тут же зачислили в труппу.

Попав в "Современник", Даль в течение пяти лет не играл больших ролей, довольствуясь лишь второстепенными. Однако он почти не переживал по этому поводу, так как одно пребывание в знаменитом молодежном театре уже достаточно тешило его самолюбие. К тому же его иногда приглашали сниматься в кино.

Следующей картиной молодого актера стал фильм режиссера Исидора Анненского "Первый троллейбус". Снимали его в 1963 году на Одесской киностудии. Сюжет его был бесхитростный: заводская молодежь каждое утро ездит на работу на троллейбусе, водитель которого – молодая и симпатичная девушка по имени Светлана. Естественно, юношам она нравится, вокруг этих отношений и вертится весь сюжет. В картине, помимо уже сложившихся актеров, снималась целая группа молодых: О. Даль, . С , кстати, у Даля в то время начался бурный роман, который в 1963 году завершился свадьбой. Именно завершился – семейная жизнь актеров не задалась и вскоре они приняли решение расстаться.

Фильм вышел на экраны страны в 1964 году и был хорошо принят публикой.

В течение последующих двух лет Даль снялся еще в двух картинах, однако значительными работами их назвать трудно. Речь идет о фильмах Е. Народницкой и Ю. Фридмана "От семи до двенадцати" и "Строится мост" . Последняя картина была целиком поставлена и сыграна современниковцами и рассказывала о молодежной бригаде, строившей автодорожный мост через Волгу. Олег Даль сыграл в ней маленький эпизод, что было вполне объяснимо: его положение в труппе театра продолжало оставаться прежним – на подхвате. Из ролей, которые он тогда играл на сцене, можно назвать следующие: Генрих в "Голом короле", Мишка в "Вечно живых", Кирилл в "Старшей сестре", гном Четверг в "Белоснежке и семи гномах" (все спектакли поставлены в 1963 году), Маркиз Брисайль в "Сирано де Бержераке" (1964), Игорь во "Всегда в продаже" (1965), Поспелов в "Обыкновенной истории" (1966), эпизод в "Декабристах" (1967). Как видно, от года к году положение Даля в театре не улучшалось: ролей становилось все меньше. И если раньше по молодости актер воспринимал это как должное, то затем его отношение к подобным вещам изменилось. Он стал "качать права", срывался. Именно в те годы он все чаще стал выпивать. Не ладилась и его семейная жизнь. Его брак с актрисой "Современника" , ставшей знаменитой благодаря роли Лели в фильме "Девять дней одного года" (1962), продлился недолго – всего полгода (они поженились в 1965 году). Именно в этот период, в начале 1966 года, Олега нашел режиссер с "Ленфильма" Владимир Мотыль.

"Женя, Женечка и "катюша"

В. Мотыль тогда собирался ставить фильм по сценарию "Женя, Женечка и "катюша". История того, как был пробит этот, в общем-то, по тем временам непробивной сценарий, заслуживает короткого рассказа. Запустить его в производство долго не давали, пока В. Мотыль не прибег к хитрому трюку. Он пришел на прием к тогдашнему завотделом ЦК по кино и пригрозил ему неким компроматом, который мог сильно испортить отношения завотдела с секретарем ЦК по идеологии. Угроза была настолько серьезной, что припертый к стене чиновник сдался и тут же согласился взять на себя хлопоты по пробиванию запрещенного сценария.

Исполнителя на главную роль у В. Мотыля тогда не было, но еще года два назад, когда он собирался снимать "Кюхлю" по Ю. Тынянову (фильм так и не появился), его коллеги настоятельно рекомендовали ему посмотреть на актера Даля из "Современника". Мотыль его так и не увидел, однако фамилию запомнил. И теперь решил познакомиться поближе. Режиссер вспоминал: "Первая же встреча с Олегом обнаружила, что передо мной личность незаурядная, что сущность личности артиста совпадает с тем, что необходимо задуманному образу. Это был тот редкостный случай, когда артист явился будто из воображения, уже сложившего персонажа в пластический набросок.

Короче, тогда мне казалось, что съемку можно назначить хоть завтра. К тому же выяснилось, что Даль уже не работает в театре (позже я узнал, что его дела были никудышные: он ушел из театра после очередного скандала да и в личной жизни его все шло наперекосяк) и поэтому может целиком посвятить себя кино. На нем был вызывающе броский вишневый вельветовый пиджак, по тем временам экстравагантная, модная редкость. Ему не было еще двадцати пяти, но в отличие от своих сверстников-коллег, с которыми я встречался и которые очень старались понравиться режиссеру, Олег держался с большим достоинством, будто и вовсе не был заинтересован в работе, будто и без нас засыпан предложениями. Он внимательно слушал, на вопросы отвечал кратко, обдумывая свои слова, за которыми угадывался снисходительный подтекст: "Роль вроде бы неплохая. Если сойдемся в позициях, может быть, и соглашусь" .

В позициях режиссер и актер в конце концов сошлись и вскоре был назначен день первой кинопробы. И тут начались сюрпризы. На пробу Олег приехал не в форме и, естественно, все сорвал. Была назначена новая проба, но и она провалилась по вине актера. Наверное, у любого другого режиссера подобная ситуация вызвала бы законное чувство гнева и желание немедленно расстаться с нерадивым актером, однако Мотыль нашел в себе силы сдержаться. Его ассистенты метали громы и молнии по адресу Даля, а режиссер сохранял завидное хладнокровие. Была назначена третья проба (в кино дело беспрецедентное) и на этот раз актер пообещал не подвести режиссера. К счастью, данное слово он тогда сдержал и отработал все как положено. Однако до благополучного конца было еще далеко.

Едва была отснята кинопроба с Далем, как на студии тут же нашлись противники этого выбора. И все же отстоять Даля режиссеру и сценаристу удалось и съемки фильма начались. Проходили они в Калининграде, где снималась натура. По словам участников тех съемок, центром всего коллектива были два актера: О. Даль и . Их непрерывные хохмы доводили всю группу до колик. В. Мотыль вспоминал: "Едут в съемочной машине по центру Калининграда Даль и . Они, пока работали, все время друг друга разыгрывали, а в этот день им какая-то особенная вожжа под хвост попала. Даль внезапно спрыгивает на мостовую и бежит через улицу в сторону какого-то забора, размахивая бутафорским автоматом и время от времени из него постреливая. тоже прыгает и с таким же автоматом бежит за ним, вопя: "Стой, сволочь, стой!". Прохожие в ужасе наблюдают за этой сценой, пока не появляется настоящий военный патруль. Возглавляющий его офицер потеет от напряжения мысли: вроде на Дале с советская военная форма, но какая-то не такая. "Кто такие?", – спрашивает он артистов. "Морская кавалерия, товарищ майор", – докладывает . "Железнодорожный флот, товарищ майор", – рапортует Даль. А этот дядька был на самом деле капитаном 3-го ранга и "майором" они его доконали. Никаких артистов он не знал и под конвоем отправил наших ребят на гауптвахту. С великим трудом мы их вырвали из лап армейского правосудия" .

Это был не единственный инцидент с участием Даля на тех съемках. В другом случае он устроил скандал в гостинице и его сдали в руки доблестной милиции. И та упекла артиста на 15 суток. Однако останавливать съемки было нельзя и Мотыль лично упросил милицейское начальство отпускать Даля по утрам на съемки.

В начале 1967 года фильм был закончен и начались долгие мытарства с его выходом на экран. Первыми восстали против него высокие чиновники из Комитета по кинематографии. "Это что Вы сняли на государственные деньги?" , – удивленно вопрошали они у режиссера. – "Что это за хохмы в фильме о войне?" .

Почти то же самое заявил и первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Толстиков, которому устроили просмотр картины в обкоме. Едва закончился сеанс и в зале зажегся свет, он встал со своего места и гневно изрек: "Я такую картину не восприемлю!" (именно так он и сказал).

К этим отзывам присоединились и высокие армейские чины из Главного политуправления Советской Армии, пообещавшие "стереть создателей этой стряпни в порошок" . Правда, чуть позже именно из ГЛАВПУРа и пришла помощь картине. Едва их начальник отправился в длительную служебную командировку, его место занял прогрессивный контр-адмирал, который затребовал фильм к себе. Во время сеанса он искренне хохотал над сюжетом и в конце концов изрек: "Отличный фильм! Надо показывать" .

Так картина все-таки попала на экран, но ее прокатная судьба была печальной. Премьерный показ фильма в Доме кино был запрещен и с трудом удалось пристроить картину в Дом литераторов. Было отпечатано всего две (!) афиши. 21 августа 1967 года премьера состоялась и вызвала бурю восторга у зрителей. Но даже после такого приема отношение чиновников к фильму не изменилось. Было приказано отпечатать минимальное количество копий и пустить их малым экраном в основном в провинции.

Конец 60-х

Между тем в момент выхода фильма на экран Даль уже снимался в очередной картине, которая упрочила его популярность среди зрителей. Речь идет о фильме режиссера Н. Бирмана "Хроника пикирующего бомбардировщика", в котором Олег сыграл роль летчика Евгения Соболевского. Созданный актером образ умного и обаятельного парня, придумавшего фирменный ликер под названием "шасси" (после выхода фильма на экран тогдашняя молодежь только так и называла крепкие напитки), пришелся по душе зрителям. О. Даль превратился в одного из самых популярных актеров советского кино.

Конец 60-х годов стал удачным временем для Олега Даля. После нескольких лет творческих и личных неурядиц все у него стало складываться более-менее удачно. В театре "Современник", куда он вернулся после долгого перерыва, он получил первую значительную роль – роль Васьки Пепла в "На дне" (премьера спектакля состоялась в 1968 году).

В кино ему все чаще стали предлагать сотрудничество известные режиссеры. Так, в 1968-1969 годах он попал сразу к двум корифеям советского кино: Надежде Кошеверовой и Григорию Козинцеву.

Н. Кошеверова вспоминала: "Моя первая встреча с Олегом Далем произошла во время работы над фильмом "Каин XVIII" в 1962 году. Второй режиссер, А. Тубеншляк, как-то сказала мне: "Есть удивительный молодой человек, не то на втором курсе института, не то на третьем, но который, во всяком случае, еще учится". И действительно, я увидела очень смешного молодого человека, который прелестно делал пробу. Но потом оказалось, что его не отпускают из института, к сожалению, в этой картине он не снимался.

Когда я начала работать над фильмом "Старая, старая сказка", Тубеншляк мне напомнила: "Посмотрите Даля еще раз. Помните, я Вам его уже показывала. Вы еще тогда сказали, что он очень молоденький". Основываясь на том, что я уже видела на пробах, и на своем представлении, что может делать Олег, хотя я с ним еще и не была знакома, я пригласила его на роль.

Несмотря на все мои предположения, я была удивлена. Передо мной был актер яркой индивидуальности. Он с интересом думал, фантазировал, иногда совершенно с неожиданной стороны раскрывал заложенное в сценарии. Своеобразная, ни на кого не похожая манера двигаться, говорить, смотреть. Необычайно живой, подвижный" .

Стоит отметить, что именно Н. Кошеверова "сосватала" Даля своему коллеге по режиссерскому цеху Г. Козинцеву в его фильм "Король Лир". Случилось это в 1969 году. Козинцев тогда был на распутье, так как запланированная им на роль Шута была на восьмом месяце беременности и сняться в картине не могла. Тут и подвернулась Кошеверова со своим предложением попробовать на эту роль О. Даля. Была сделана маленькая проба, которая Козинцеву очень понравилась. Так актер попал на роль, которая позднее будет признана одной из лучших в его послужном списке.

Встреча с Елизаветой Эйхенбаум

Натурные съемки "Короля Лира" проходили в августе 1969 года в городе Нарва. А незадолго до них состоялась встреча О. Даля с его будущей женой – 32-летней Елизаветой Эйхенбаум (Апраксина по отцу), внучкой известного филолога Бориса Эйхенбаума (она работала в съемочной группе монтажером).

Она вспоминала: "Олег ухаживал за мной все съемки. Затем пригласил в гости в Москву в "Современник". Я рискнула, поехала. С вокзала позвонила прямо в театр, попросила позвать Олега Даля. Услышав в трубке знакомый голос, представилась. "Какая Лиза?" услышала в ответ. Я страшно обиделась. Так и уехала обратно в Ленинград, не посмотрев спектакль.

Через несколько месяцев, когда встретились снова на "Ленфильме", выяснилось, что я оторвала его тогда от репетиции. Трогать Даля в такой момент – трагедия. Но я-то тогда об этом не знала. В этот приезд он впервые остался ночевать у меня. Но я не была еще влюблена. Сказывалась дистанция...

Олег сразу подружился с моей мамой Ольгой Борисовной и называл ее Олей, Олечкой. Ее отец, мой дед Борис Михайлович Эйхенбаум был знаменитым литературоведом, профессором, учителем Тынянова, Шкловского, Андроникова. Когда деда не стало, я думала, что таких людей больше нет. И вдруг в Олеге я открыла похожие черты. Он довольно старомодно попросил у мамы моей руки. Это случилось 18 мая 1970 года. На следующий день он улетел с театром "Современник" в Ташкент и Алма-Ату на гастроли...

То, что я попала на фильм "Король Лир", сыграло в моей жизни огромную роль. Для меня до сих пор есть в этом что-то мистическое: если бы этот фильм снимал не Григорий Михайлович, а кто-то другой, но снимался бы Олег, мы бы не стали мужем и женой. Что-то тут было... Я помню приход Григория Михайловича на очередной просмотр материала и его слова, обращенные ко мне: "Лиза, какой у нас вчера был Олег на съемке!!!". Я подумала тогда – почему Козинцев говорит об этом мне, может быть, он что-то знает больше меня? Тогда у меня самой еще не было никаких серьезных мыслей о нас с Олегом...

Почему я вышла за Олега, хотя видела, что он сильно пьет? С ним мне было интересно. Мне было уже 32 года и я думала, что справлюсь с его слабостью. Каким-то внутренним чувством ощущала: этого человека нельзя огорчить отказом..." .

А вот как вспоминает о своей первой встрече с Далем мама Лизы Ольга Борисовна: "Он пришел к нам домой после озвучания. Я знала, что с Лизой у него были уже близкие отношения. В тот вечер он застал у Лизы Сергея Довлатова и сделал все, чтобы "пересидеть" гостя. На следующий день ему надо было вместе с театром улетать в Алма-Ату на гастроли. Они с Лизой вошли ко мне в пять утра и он очень серьезно попросил руки моей дочери. А мне надо было вставать на работу в шесть. Я ему только заметила в ответ: "Мог бы еще часик подождать, ничего бы не случилось". Он мне понравился с первого раза. Удивительные глаза... Когда я на него первый раз посмотрела, то сказала себе: "Ну вот, пропала моя Лиза!". Я знала, что он давно холостяк, разошелся с и пять лет жил один. Они были женаты всего полгода. Я как-то спросила: почему вы так скоро разошлись? Он ответил: "Она злая". У меня, кстати, не было такого впечатления, что он безумно влюбился в мою дочь. Правда, совершенно очаровательные письма из Алма-Аты меня убедили в Лизином выборе. Лизе перед отъездом он велел срочно к его приезду оформить развод с первым мужем. Как только Олег приехал, они тут же пошли в ЗАГС. Человек он был особенный, поэтому мне с ним было очень легко. Я далеко не всех Лизиных поклонников любила, так что я совсем не каждому была бы легкой тещей..." .

Отметим, что фильм "Король Лир" вышел на широкий экран в 1971 году. За рубежом его успех был весом: на фестивалях в Чикаго, Тегеране и Милане он завоевал несколько призов.

Уход из "Современника"

Между тем в год выхода фильма на экран Даль покинул труппу театра "Современник". Как это произошло? Театр тогда готовился к постановке "Вишневого сада" по и Олегу досталась в нем роль Пети Трофимова. Однако, видимо, у него были иные мысли о своем месте в этой постановке и он заявил, что эту роль играть не будет. Но другую роль ему никто давать не собирался. Тогда он и принял решение уйти из театра.

В том году мог состояться его дебют на сцене МХАТа, куда его пригласил , чтобы сыграть роль в спектакле "Медная бабушка" по пьесе Л. Зорина. Даль очень активно репетировал эту роль, многие, видевшие эти репетиции, считали, что в ней актера ждет несомненная удача, однако в какой-то момент он дрогнул. Постановка ему вдруг разонравилась и он вышел из нее, пришлось играть эту роль самому.

Вскоре Даль уехал в Ленинград, где жила его супруга, и поступил в труппу Ленинградского драматического театра имени Ленинского комсомола. В течение двух сезонов играл Двойникова в спектакле "Выбор" по пьесе А. Арбузова. Играл с полным отсутствием какого-либо интереса к роли. Сам он затем назвал эту пьесу "нелепейшей стряпней" , а свое участие в ней охарактеризовал не иначе как "из г... конфетку не сделаешь!" .

Каким О. Даль был в тот ленинградский период? Его жена Е. Даль вспоминала: "Рядом с ним я постепенно стала другой. Он мне ничего не говорил, не учил меня, но я вдруг понимала – вот этого делать не нужно. Я была беспорядочна, могла разбросать одежду, у меня ничего не лежало на своих местах. Но вот я увидела, как он складывает свои вещи. Какой порядок был у него на столе, на книжных полках! Когда я просила у него что-нибудь, он, не поворачиваясь, протягивал руку и брал, не глядя, нужную вещь. Он никогда ничего не искал. И постепенно вслед за ним я начала делать то же самое. И оказалось, что это очень просто..." .

"Земля Санникова"

Что касается кинематографа, то в начале 70-х у Даля случилось несколько ролей, о которых он затем вспоминал с удовлетворением. Это у той же Н. Кошеверовой в "Тени" (1972), где он сыграл сразу две роли – Ученого и его Тени, и у Иосифа Хейфица в "Плохом хорошем человеке" (1973) – там он играл Лаевского. Кроме этого, на телевидении в 1973 году он сыграл сразу три заметные роли: Марлоу в "Ночи ошибок", Картера в "Домби и сыне" и (сбылась мечта его детства!) Печорина в "По страницам журнала Печорина".

Но тогда же случилась у него роль, которую он в дальнейшем без зубовного скрежета не вспоминал. Речь идет о роли певца Евгения Крестовского в фильме "Земля Санникова".

Эту картину в 1972 году запустили на "Мосфильме" два режиссера: Альберт Мкртчан и Леонид Попов. На роль Крестовского первоначально был выбран , однако его высокое киноначальство снимать запретило. И тогда в поле зрения режиссеров появился Даль. Ему выслали в Ленинград сценарий, он с ним ознакомился и дал свое согласие сниматься.

Однако по ходу съемок недовольство тем, что получается из серьезного сценария (а по мнению Даля, получалось дешевое зрелище с песнями), все больше охватывало как самого Даля, так и исполнителя другой главной роли – . Несколько раз дело доходило то того, что оба актера хотели покинуть съемочную площадку. Но их каким-то чудом удавалось остановить. В конце концов фильм они доиграли до конца, но отношения с режиссерами у них были испорчены окончательно. В итоге, например, Даля даже не пригласили на запись песен, звучавших в фильме (эти прекрасные песни написал ). Вот почему в фильме их поет . О тогдашнем душевном состоянии нашего героя весьма убедительно говорят строчки из его дневника:

А мысли мои о нынешнем состоянии совкинематографа ("Земля Санникова"). Х и У клинические недоноски со скудными запасами серого вещества, засиженного помойными зелеными мухами. Здесь лечение бесполезно. Поможет полная изоляция!" .

Самое удивительное, что, несмотря на такие уничижительные характеристики в адрес фильма человека, который его создавал, "Земля Санникова" была встречена публикой с огромным восторгом.

Пагубная привычка

Стоит отметить, что многие резкие поступки нашего героя были продиктованы его давним пристрастием к алкоголю. О загулах Даля в киношной тусовке ходили буквально легенды. Он не смог остановиться даже тогда, когда обрел настоящую семью – женился на Е. Эйхенбаум. Сама она так вспоминала об этом: "Я думаю, что он стал пить в "Современнике". Там пили многие: кто посерьезнее, кто в шутку. Постепенно это его затянуло... Он не слабый человек, наоборот, очень сильный. Но это, к сожалению, превратилось в болезнь...

Три года после свадьбы прошли словно в кошмарном сне: в пьяном виде он был агрессивен, груб, иногда в ход пускал кулаки. Пил со случайными людьми у пивнушек, в скверах. Потом и вовсе стал все пропивать или просто раздавать. Олег был очень добрым человеком. Но из-за этой доброты нам с мамой, случалось, не на что было завтракать. В конце концов мы расстались. Как я думала, навсегда.

Но вскоре (это было 1 апреля 1973 года) раздался телефонный звонок: "Лизонька, я зашился. Все в порядке...". "Эта тема не для розыгрыша", – ответила я и положила трубку. На следующий день Олег прикатил в Ленинград. Едва закрыв за собой дверь, показал наклейку из пластыря, под которой была зашита ампула.

И следующие наши два года прошли под знаком безмятежного счастья и Олежкиной работы..." .

"Вариант "Омега"

В середине 1973 года Даль окончательно покинул труппу Ленинградского Ленкома и дал согласие вернуться в "Современник". Там ему посулили "золотые горы", которые он тут же и получил: его ввели в четыре роли. Среди них были: Балалайкин в спектакле "Балалайкин и К°" (эту роль до этого играл , обремененный теперь должностью директора театра), Гусева в "Валентин и Валентина", Камаева в "Провинциальных анекдотах" и Магиаша в "Принцессе и дровосеке".

Не менее плодотворными для Даля выдались 1973- 1974 годы и в кино. Он снялся в пяти картинах: "Звезда пленительного счастья", "Горожане", "Не может быть!", телефильмах "Военные сороковые" и "Вариант "Омега".

Последний фильм стал в биографии актера самым известным из этого списка, поэтому о нем и расскажем подробнее.

Запускать в производство его начали весной 1973 года. Режиссером был выбран бывший греческий подданный Антонис Воязос. В свое время его интернировали в СССР, где он окончил ВГИК и стал режиссером документальных и музыкальных фильмов. Теперь ему предстояло снять пятисерийную картину о работе советского разведчика в фашистском тылу.

На роль немецкого разведчика барона фон Шлоссера был выбран прекрасный актер . Однако кому-то из высокого начальства не понравилась его национальность и отпал. Вместо него взяли актера Игоря Васильева, с национальностью которого было все в порядке.

На роль советского разведчика Сергея Скорина выбрали . Однако здесь стал возражать режиссер. "Такую роль должен играть человек, который меньше всего похож на нашего традиционного разведчика" , – высказал свои возражения Воязос. "Кого же это вы имеете в виду?" , – спросили в ответ. – Уж не ли ?" . "Олега Даля" , – ответил режиссер.

Руководители творческого объединения "Экран", где должен был сниматься фильм, прекрасно знали этого актера. Правда, в основном почему-то с плохой стороны. Знали о том, что он пьет и часто из-за этого срывает съемки. Но режиссер парирует эти сомнения свежей информацией: Даль месяц назад "зашился" и ведет вполне добропорядочный образ жизни. Короче, Олега на эту роль утвердили. 2 июня он подписал договор об участии в съемках фильма "Не ради славы" (так первоначально называлась картина) и вскоре вместе с группой выехал на натурные съемки в Таллин.

Уже на второй день съемок Даль записал в своем дневнике: "Имел разговор с директором и режиссером по поводу халтуры. Если это вторая "Земля Санникова", сниматься не буду" . К счастью, опасения актера не оправдались и со съемок он так и не ушел.

Во время работы над картиной Даль дал одно из немногих в своей жизни интервью журналисту Б. Туху. Вот лишь отрывок из него: "Я поставил своей задачей сыграть себя, Даля Олега, в 1942 году, в таких обстоятельствах, в каких очутился Скорин. Здесь все поступки – мои, слова – мои, мысли – мои... Скорин мне интересен своей парадоксальностью. Он не супермен. Просто человек, отстаивающий свои убеждения... В моем Скорине – та самая прелестная страннинка, которая привлекает меня в людях" .

Фильм "Вариант "Омега" был завершен в середине 1974 года. Однако его премьера по каким-то неведомым причинам состоялась только через год в сентябре 75-го. Зрителями он был встречен очень хорошо, однако критика его практически не заметила. Но Олегу Далю фильм все-таки принес несомненную практическую пользу: после десяти лет невыездного положения он в июне 1977 года отправился с ним на фестиваль "Злата Прага".

Несыгранные роли

Любопытно отметить, что, будучи актером достаточно востребованным, Даль в те годы мало снимался. Объяснений тут может быть много, но одно из них упомянуть стоит: уколовшись на "Земле Санникова", он отныне очень тщательно подходил к выбору рабочего материала. И эта дотошность многих поражала. Например, в 1974-1976 годах Даль отказался от сотрудничества с тремя известными советскими кинорежиссерами, которые приглашали его на главные роли в своих картинах. Речь идет об , и Д. Асановой.

Но в те же годы были случаи, когда Даль с первого же предложения давал свое принципиальное согласие на съемку. Так было, например, в случае с Н. Кошеверовой, которую он очень уважал как режиссера и человека (фильм "Как Иванушка-дурачок за чудом ходил", 1977). Режиссер вспоминала: "На этом фильме у нас произошла трагическая история. Для съемок была найдена очень интересная лошадь, красивая, добрая, необычайно сообразительная. В нее влюбилась вся группа, в том числе и Олег. И однажды, когда мы меняли натуру, машина, перевозящая эту лошадь, остановилась на переезде перед проходящим мимо составом. Внезапный гудок электровоза испугал животное. Лошадь выскочила из машины и поломала себе ноги. Пришлось ее пристрелить. Все страшно переживали и я впервые увидела, как плакал Олег.

Кстати, Олег с гордостью рассказывал, что у него дома живет кошка, которая, когда он приходит домой, прыгает ему на плечо. Животные его любили..." .

В другом случае он не отказал режиссеру Евгению Татарскому, который предложил ему сыграть матерого уголовника Косова в фильме "Золотая мина" (1977).

К ситуации, сложившейся в то время в отечественном кинематографе, Даль относился в свойственной ему манере – с презрением и жалостью. Вот лишь несколько отрывков на этот счет из его дневника:

"Год 75-й наступил. Звонил оператор с "Мосфильма" – заказ сделать на мой слайд для журнала "Искусство кино". У них нет искусства в кино, почему же моя рожа должна принадлежать ихнему журналу? Моя рожа – это моя рожа и больше ничья! 3.I.75 г...

Соцреализм – и что из этого...
Самое ненавистное для меня определение.
Соцреализм – гибель искусства.
Соцреализм – сжирание искусства хамами, бездарью, мещанами, мерзавцами, дельцами, тупицами на высоких должностях.
Соцреализм – определение, не имеющее никакого определения.
Соцреализм – ничто, нуль, пустота.
Естество не любит пустоты.
Посему столь бездарная пустота, как соцреализм, мгновенно заполнилась всяческим говном и отребьем без чести и совести. Не надо быть талантливым, чтобы сосать такую матку, как "с-р". Надо просто знать, что надо, и на книжной полке будет расти ряд сберкнижек!
Соцреализм предполагает различные награды и звания!..

18.IV – 25.IV.1976.

Кинофестиваль во Фрунзе. Никогда еще не видел такого количества идиотов, собранных в одну кучу!

Нынешние деятели искусства напоминают мне обезумевшее от тупости громадное стадо баранов, несущееся за козлом-провокатором к пропасти.

Я стою на вершине холма и наблюдаю эту картину. Кое-кого хочется остановить... Но поздно... Терпение! Терпение!

Пусть все летят к чертовой матери в пропасть, на дне которой их "блага", звания, ордена, медали, прочие железки, предательства, подлости, попранные принципы, болото лжи и морального разложения..." .

Повторный уход из Современника

После того, как в апреле 1973 года Олег Даль бросил пить, его личная жизнь постепенно вошла в нормальное русло. Он стал более выдержан и внимателен к жене, теще. Если иногда срывался, то тут же старался загладить свою вину. В мае 1975 года семье Олега наконец удалось воссоединиться: обменяв ленинградскую квартиру, они втроем въехали в квартиру в конце Ленинского проспекта. И хотя новая жилплощадь была крохотной и неудобной, однако сам факт долгожданного воссоединения заставлял новоселов радоваться этому событию.

В том же году Даль по нелепой случайности угодил в больницу. Рассказывала Е. Даль: "Беда случилась во время спектакля "На дне". Жили мы тогда в Переделкине у Шкловских – я поджидала Олега у калитки. Он с трудом вышел из такси и, хромая, пошел рядом со мной. Я спросила, что случилось. Он ответил: "Сначала футбол" (по телевизору был матч, Олег футбол любил и относился к нему серьезно.) С трудом поднявшись по лестнице на второй этаж, он пристроился на диване. В перерыве матча он рассказал, что во время спектакля каким-то образом рант ботинка попал в щель сценического пола. Олег сделал резкий поворот. Весь корпус и нога до колена повернулись, а нога ниже колена осталась в неподвижности. Было ощущение, что по ноге хлынуло что-то горячее. Он доиграл сцену, сумев передать за кулисы о случившемся. Вызвали "Скорую". Колено распухло невероятно. Но сделать обезболивающий укол побоялись – была опасность серьезно повредить ногу. Олег сказал, что доиграет спектакль, хотя врачи в это не верили. Он доиграл так, что после спектакля никто и не вспомнил, что его надо везти в больницу Склифосовского, а он удрал на дачу. Когда Олег показал ногу, мы пришли в ужас. Дело было поздним вечером, за городом, без телефона. Я забила тревогу, но Олег уговорил меня и всех, что можно подождать до утра. Он умел убедить в чем угодно. Утром с первого этажа, где жил писатель Алим Кешоков с телефоном, дозвонились до поликлиники Литфонда. Там выяснилось, что у Олега повреждена коленная суставная сумка. Потом была операция в ЦИТО, на которой я присутствовала. Из колена выкачивали жидкость при помощи шприца. Во время всей операции Олег весело улыбался мне. Домой его привезла загипсованного от бедра до ступни. На следующий день по его просьбе я поехала в театр: "Узнай, что там с "Двенадцатой ночью". На вечер был назначен спектакль" .

Премьера этого спектакля, в котором Даль играл Эндрю Эгьючийка, состоялась в 1975 году. Но блистать в этой роли О. Далю пришлось недолго: в начале следующего года его уволили из "Современника". Причем хронология тех событий выглядела следующим образом. 24 января 1976 года, будучи на дне рождения у В. Шкловского, О. Даль нарушил "сухой закон". А в начале марта его уволили из театра за систематические нарушения трудовой дисциплины.

Напряженные отношения Даля с руководством и частью труппы "Современника" периодически возникали на протяжении всех трех лет его повторного пребывания в этом театре. Причем во многих случаях виноват был сам актер, так и не научившийся сдерживать свои эмоции. Вот лишь один случай. В 1975 году во время спектакля "Валентин и Валентина" Даль внезапно присел на краешек сцены и, обращаясь к сидевшему в первом ряду мужчине, попросил: "Дай прикурить!" . Тот, естественно, дал, резонно посчитав, что в этом спектакле такая сцена в порядке вещей. По этому поводу было созвано общее собрание труппы, актеру за его "хулиганский поступок" влепили выговор. Были и другие случаи подобного рода с его стороны.

Имело ли право руководство театра за подобные поступки уволить актера из театра? Без сомнения. Однако основой для его увольнения послужило совсем иное. Почитаем отрывки из дневника актера:

"19 февраля. Получил страшной силы заряд ненависти к театру "Современник"...
С этим гадюшником взаимоотношения закончились – начались счеты! Глупо!
Началось безразличие!
Началась моя ненависть!
Ненависть действенная.
Борьба на уничтожение.
И величайшее презрение и безразличие!..

Март. 1976. Начало...
Уход из театра решен окончательно и бесповоротно! Мозг утомлен безвыходностью собственных идей и мыслей. Нельзя и малое время существовать среди бесталанности, возведенной в беспардонную наглость" .

Из письма А. Эфросу от 7 марта 1978: "Я прошел различные стадии своего развития в "Современнике", пока не произошло вполне естественное, на мой взгляд, отторжение одного (организма) от другого.

Один разложился на почести и звания – и умер, другой, органически не переваривая все это, продолжает жить" .

Сотрудничество с А. Эфросом

Уйдя из "Современника", Даль внезапно решил посвятить себя режиссуре и поступил на Высшие режиссерские курсы во ВГИК в мастерскую И. Хейфица. Почему он решил стать режиссером, объяснять, видимо, не надо: терпеть диктат разных бездарей Олегу становилось все труднее. Но что-то у него опять не заладилось и на этом поприще. Он исправно посещал занятия, но мысленно уже подбирал для себя другое место обитания. И тут судьба вновь свела его с режиссером А. Эфросом (в 1973 году они встречались в телепостановке "По страницам журнала Печорина"). На этот раз режиссер задумал снимать на "Мосфильме" художественную ленту "В четверг и больше никогда" и предложил артисту главную роль Сергея. Каким О. Даль запомнился А. Эфросу во время съемок? Режиссер вспоминал: "Мы жили в заповеднике на Оке, когда снимали "Четверг...", и ученые-биологи дали банкет в нашу честь. И мы сидели вместе за столом. Там были и Даль. Даль замечательно играл на гитаре и пел, а потом увидел перед собой и стал над ним посмеиваться. – при том, что его тоже не тронь, личность известная и вспыльчивая – стушевался страшно. Даль безжалостно смеялся над его ролями, так безжалостно, что я не выдержал и ушел. На следующий день я просто не мог смотреть в глаза . Мне казалось, что он переживает. А Даль даже не помнил..." .

Фильм "В четверг и больше никогда" был закончен в 1978 году, однако на экраны пробился малым тиражом. Герой, которого сыграл Даль (а это был не герой труда, а человек, который чувствовал себя лишним в обществе), сильно не понравился чиновникам от кино и они сделали все, чтобы картину увидело как можно меньше зрителей. Например, в Москве фильм показывали всего лишь два(!) дня.

"Утиная охота"

В июле того же 1978 года Даль начал работу еще над одной ролью, которую можно смело назвать одной из лучших в его послужном списке. Речь идет о роли Зилова в фильме В. Мельникова "Отпуск в сентябре" по пьесе "Утиная охота". Это была та самая роль, о которой наш герой мечтал с тех пор, как впервые прочитал пьесу. Когда он узнал, что на "Ленфильме" готовится ее экранизация, он был твердо уверен в том, что именно его безо всяких проб пригласят на главную роль. Но режиссер его тогда не пригласил. И Даль обиделся. Так сильно, что даже когда ему все-таки позвонили со студии и предложили эту роль, он категорически отказался от нее. Его уговаривали несколько дней, он ломался, растягивая паузу; когда ситуация накалилась до нужного ему предела, он дал свое согласие.

Глядя сегодня на Даля в этой роли, можно смело сказать, что это тот самый случай, когда актер не играет роль, а живет в ней. Так органично он выглядит на экране. К сожалению, самому Далю увидеть себя на экране так и не привелось. Картину назвали "упаднической" и положили на полку. Ее премьера состоялась только в 1987 году, когда актера уже не было в живых.

Театр на Малой Бронной

Между тем встреча с А. Эфросом в 1976 году вновь вернула Даля в лоно театра. Он пришел в руководимый Эфросом Театр на Малой Бронной.

Самое удивительное, что и в этом коллективе Олег продержался недолго: всего два года. Причем его поведение не поддавалось никакой логике. Он сыграл там две роли – Беляева в "Месяце в деревне" и следователя в "Веранде в лесу", но откровенно признавался, что эти роли не любит. Но две роли, которые ему сыграть хотелось, он собственноручно угробил. Рассказывал Э. Радзинский: "На Малой Бронной одновременно шли репетиции двух моих пьес: Эфрос репетировал "Продолжение "Дон Жуана", а Дунаев – "Лунин, или Смерть Жака". В обоих спектаклях главные роли играл Олег Даль. Даль был уникальным, фантастическим актером. Он репетировал "Лунина" на грани жизни и смерти, казалось, миг – и он умрет. Осветители, завороженные его игрой, забывали светить... Олег требовал такой же предельной отдачи от партнеров, партнеры не выдерживали и уходили, играть с ним рядом было трудно, невозможно. Олег нервничал, срывался...

Премьеры "Лунина" и "Продолжения "Дон Жуана" приближались. А надо сказать, что к этому времени Олег Даль не сыграл в театре ни одной главной роли, но существовала легенда о гениальном театральном актере Олеге Дале. И он понимал, как много от него ждут, как важны для него эти спектакли – или все, или ничего. Понимал и нервничал. И вот незадолго до премьеры Даль "сломался" и, как гоголевский Подколесин, выскочил в окно и убежал. Накануне выхода спектакля (осень 1978 года) он ушел из Театра на Малой Бронной. Навсегда.

Я пришел к нему домой. Я унижался, я его просил... Мы не были друзьями, но в момент репетиций, наверно, самые близкие люди – это автор, режиссер и актер, который играет главную роль. Мы были тогда все друг для друга... Он косноязычно объяснял мне что-то. Он говорил о каких-то несогласиях с одним режиссером, но у него было полное согласие с другим... Нет, все было бессмысленно. Но я понял – не хотел понимать, но понял. Он был болен одной из самых прекрасных и трагических болезней – манией совершенства..." .

Почему же Даль ушел и из этого театра? Кое-кто склонен видеть здесь интриги внутри театра, например, в противостоянии Олега Даля и актрисы О. Яковлевой. Рассказывали такой случай. Эфрос собирался ставить "Гамлета", обещал О. Далю главную роль, но тот заявил, что не хочет в этом участвовать, так как спектакль все равно будет про Офелию (в этой роли должна была играть понятно кто).

Можно попытаться найти ответ на этот вопрос и в дневниках Даля. Вот что он записал в нем в августе-октябре 1977 года: "Эфрос ясен как режиссер и как человек. Просто ларчик открывался. Как человек – неприятен... Как режиссер – терпим, но, боюсь, надоест...

С одной стороны, ему нужны личности, с другой – марионетки.

Вернее, так: он мечтает собрать вокруг себя личности, которые, поступившись своей личной свободой, действовали бы в угоду его режиссерской "гениальности" словно марионетки. Он мечтает не о "содружестве", а о диктатуре..." .

В мае 1978 года благодаря стараниям директора Театра на Малой Бронной И. Дупака семье Даля удалось получить новую квартиру в центре города (на 17-м этаже). Сбылась мечта нашего героя: у него появился собственный кабинет!

Малый театр

После ухода из Театра на Малой Бронной Даль попал в труппу Малого театра, где его вскоре ввели на роль Алекса в спектакле "Берег" по . Но особой радости это ему не доставило.

В дневнике он записал: "Я в Малом. Вроде бы в нелюбимый дом вернулся. Что значит нелюбимый? Вот стоит дом в лесу на берегу тихой речки, и родился я там, и вырос, и хорошие люди его населяют, а душе неуютно. Брожения чувств нету... И думаешь – а не на кладбище ли живешь?.." .

Роли в кино в 1978-79 годы

Кинематографическая карьера актера в 1978-1979 году развивалась, как и в прошлые годы, витиевато: от взлета до падения. Например, он был утвержден на главную роль в картине Александра Митты "Экипаж", но в самый последний момент внезапно от съемок отказался. Причем этот отказ был вполне мирно разрешен между актером и режиссером, который нашел на эту роль другого исполнителя – . Однако руководство "Мосфильма" посчитало поступок Олега нарушением трудовой дисциплины и издало негласное распоряжение: в течение трех лет не снимать актера в картинах киностудии. Тогда Даль не знал об этом приказе, но очень скоро ему пришлось столкнуться с его последствиями.

В начале того же года Даль отверг еще одну главную роль: в телефильме "Безымянная звезда" он должен был играть Марина Мирою. очень хотел, чтобы эту роль сыграл именно он, однако Далю сценарий не понравился. Эту роль в картине сыграл .

Между тем предложение своего давнего знакомого режиссера с "Ленфильма" Евгения Татарского (они вместе делали "Золотую мину") актер не отверг. В его новом телефильме Далю предстояло сыграть принца Баккардии Флоризеля. Съемки картины проходили в Сочи. Рассказывала Елизавета Даль: "Сочи. Море. Солнце. Все в приятной расслабленности – покупаться, позагорать. Съемки в ботаническом саду – павлины, цветы – все дивно красиво. Я пришла на съемку на второй день – там странная обстановка. Все дерганые, все нервничают. Меня отводит в сторону режиссер Е. Татарский: "Лиза, Олег там в автобусе что-то капризничает – посмотри, что можно сделать". Вхожу в автобус. Олег сидит серый. Сделать ничего нельзя. Спрашивать тоже нельзя. Сам возвращается на площадку и все делается ясным: костюм спереди на булавке, сзади горбится. И это принц Флоризель, о котором говорят, что он самый элегантный человек в Европе. Олег пытается объяснить: костюм должен быть таким, чтобы, посмотрев по телевизору, завтра же взяли эту моду. Такого принца не было, эпоха неизвестна, фантазируй, сколько хочешь. Вместо этого все из подбора, старые, пыльные, "игранные" вещи, не всегда по размеру. На помощь пришла Б. Маневич, художник-постановщик "Ленфильма", много работавшая с Олегом. Она показала фактуру Олега, освобождая ее от затиснутости в неуклюжие, неинтересные и громоздкие вещи. Успокоившись, Олег начинал шутить: "Вы что, хотите, чтобы я принца играл или Жоржика из Одессы?" .

Другой участник съемок – актер – вспоминал: "Как-то мы делали одну сцену "восьмеркой", когда диалог снимается из-за плеча сначала одного, а потом другого актера. Уже отсняли Олега и начали меня – из-за его плеча. Я обращаюсь к Флоризелю-Далю и говорю: "Принц, я должен отомстить за смерть брата". А он в кадре при включенной камере мне отвечает: " , Вы купили что-нибудь нам на ужин? Съемка закончится, нам же жрать будет нечего!", "Стоп!", – говорит режиссер. – "Замечательно!". "Что замечательно? Вы не слышали, что сказал Олег?" – возмутился я. " , у Вас от неожиданности так сверкнул глаз, Вы иначе никогда бы это не сыграли", – лукаво ответил Даль" .

Первоначально фильм назывался "Клуб самоубийц, или Приключения одной титулованной особы". Однако кому-то из руководства такое название не понравилось, да и сам сюжет вызвал нарекания. В результате картину мариновали в течение года и только в 1980 году она вышла на экран под названием "Приключения принца Флоризеля".

К моменту выхода фильма на экран артист пребывал в подавленном настроении. Его травля на "Мосфильме" продолжалась, тут еще начало сдавать здоровье: сердце, легкие... В. Трофимов вспоминал: "С горечью вспоминается наша последняя встреча. Весной 1980 года я приехал к нему со сценарием об . Дверь открыл измученный, с запавшими глазами человек, в котором было трудно узнать лучистого, всегда элегантно-подтянутого Даля. Разговор был тяжелый. "Я очень хочу, но, наверно, не смогу взяться за ту работу... Я не могу пока ничем заниматься... Они добили меня...". Слово за словом выдавил я из него возмутительную историю травли актерским отделом "Мосфильма". Как был раним этот гордый человек..." .

Последняя роль в кино

В 1980 году режиссер с "Мосфильма" Леонид Марягин приступил к работе над картиной "Незваный друг". Фильм рассказывал о двух молодых ученых: Викторе Свиридове и Алексее Грекове. Первый из них был бескомпромиссен, второй – гибок, изворотлив. О конфликте между ними и повествовала картина.

На роль Свиридова первоначально был утвержден . Однако, прочитав сценарий, он от роли отказался, посчитав, что фильм с таким сюжетом – заведомо непроходной. Режиссер стал перебирать в своей памяти фамилии других актеров-"неврастеников" и, в конце концов, остановил свой выбор на Дале. Л. Марягин вспоминал: "Я послал ему сценарий в Ленинград, где он тогда снимался, с запиской: "Прошу читать роль за словами и между слов". Олег дал согласие пробоваться, приехал и во время первой же встречи сказал враждебно: "Я всегда читаю роль между слов. Но хотел бы знать, о чем Вы будете делать картину".

Я начал рассказывать, а Олег слушал с непроницаемым лицом. Говорить было трудно. Моя экспликация, наверно, походила со стороны на отчет подчиненного перед начальником. Я закончил и ожидал "приговора" Даля. Но он не стал долго разговаривать, открыл сценарий и с ходу сыграл сцену, точно поймав способ существования своего будущего героя – Свиридова.

"Если мы говорим про человека, который не верит, что доброе дело в его среде может совершиться, и последний раз пытается убедиться в этом – давайте пробоваться! Только вряд ли меня Вам утвердят!" .

Он знал, о чем говорил. Едва только заведующий актерским отделом "Мосфильма" А. Гуревич узнал о том, что Даля собираются снимать в очередном фильме, он тут же заявил, что не допустит этого. Пришлось актеру идти к нему на аудиенцию (было это в начале мая). Рассказывала Е. Даль: "Гуревич начал оскорблять артиста: "Кто Вы такой? Вы думаете, что Вы артист? Да Вас знать никто не знает. Вот приезжает в другой город, так движение останавливается. А Вы рвач. Вам только деньги нужны". Олег молчал, сжимал кулаки, потому что понимал – еще минута и он ударит. Пришел домой с побелевшим лицом, трясущимися руками и сел писать письмо Гуревичу, но все время рвал написанное. Долго не мог прийти в себя после такого чудовищного унижения и хамства" .

Именно в те дни в дневнике Даля появилась такая запись: "Какая же сволочь правит искусством. Нет, неверно, искусства остается все меньше, да и править им легче, потому что в нем, внутри, такая же лживая и жадная сволочь..." .

А чуть позднее появилась такая запись: "Ну что ж, мразь чиновничья, поглядим, что останется от Вас, а что от меня!" .

И вновь воспоминания Л. Марягина: "Пользуясь тактическими ухищрениями, я утвердил все-таки Даля на роль Свиридова. Тут в мою комнату на студии начали приходить "доброжелатели", жалеющие меня: "Что ты сделал?! Ты хочешь укоротить себе жизнь, работая с этим актером?". И рассказывались в подтверждение тезиса разные истории о его невыносимом характере: из театра ушел, поссорившись, с одной картины ушел в разгар съемок, на другой – до конца съемок не разговаривал с режиссером, делая роль по своему усмотрению.

Первого съемочного дня я ждал, как ждут, наверно, исполнения самого тяжкого приговора. Олег явился на съемку минута в минуту, независимый, подчеркнуто держащий дистанцию, образовывающий вокруг себя поле напряженности. Я подходил к актеру, как входят к тигру в клетку. Но тигр не нападал, постепенно ощущение неуюта прошло и возникло немногословное, как мне показалось, понимание...

Не нужно думать, что со всеми партнерами по картине у Даля складывались безоблачные отношения. Исполнитель другой главной роли в фильме – – был директором театра "Современник" в то время, когда оттуда уходил Даль. Немирно уходил. Я с тревогой ждал их первой совместной сцены. Актеры сошлись на площадке внешне корректно, но будто бы ожидая подвоха друг от друга. Меня это устраивало, это ложилось на отношения героев по сценарию. Возникло, однако, неудобство – ни Даль, ни не хотели воспринимать моих замечаний в присутствии партнера. Пришлось их парные сцены репетировать индивидуально..." .

В разгар съемок в Москве случилось несчастье – умер , с которым Даль в последнее время сблизился. По словам очевидцев, видевших Олега на тех похоронах, он выглядел ужасно и твердил: "Ну вот, теперь моя очередь" . вспоминал: "На похоронах подошла ко мне и спросила на ухо: "Может, хоть это Олега остановит?" Не остановило..." .

Стоит отметить, что после этих похорон Даль все чаще стал думать о смерти. В своем дневнике в октябре 80-го он записал: "Стал думать часто о смерти. Удручает никчемность. Но хочется драться. Жестоко. Если уж уходить, то уходить в неистовой драке. Изо всех оставшихся сил стараться сказать все, о чем думал и думаю. Главное – сделать!" .

В день рождения – 25 января 1981 года – Даль проснулся утром на даче и сказал жене: "Мне снился . Он меня зовет" .

Буквально через несколько дней после этого в разговоре с В. Седовым Олег печально заметил: "Не надо меня врачевать, мне теперь все можно – мне теперь ничего не поможет, ведь я не хочу больше ни сниматься, ни играть в театре" .

О скором приближении смерти Даль говорил не только своим близким, но и друзьям, коллегам по работе. Приведем лишь два примера этих "пророчеств". Первое относится к лету 1978 года.

Вспоминал : "Мы снимались в "Приключениях принца Флоризеля". Тема приближающейся смерти в разговорах Олега звучала постоянно. Как-то в Вильнюсе мимо нашего автобуса проехал траурный катафалк с возницей в цилиндре с раскачивающимися красивыми фонарями. "Смотрите, как красиво хоронят в Литве, а меня повезут по Москве в закрытом автобусе. Как неинтересно" .

А вот случай, который произошел буквально за несколько дней до внезапной смерти актера. Вспоминал Л. Марягин: "Когда в начале 1981 года фильм "Незваный друг" был полностью готов, мы повезли его в Политехнический музей. Перед его началом Даль вышел на сцену и сказал: "Мне скоро сорок, я двадцать лет в кино. У меня нет никаких званий". Говорил он это не без умысла, зная, что в кулисах стоит зампред Госкино СССР, от которого во многом зависело его почетное звание.

Просмотр прошел успешно. Устроители выделили нам машину, чтобы развезти по домам, но Даль предложил заехать в ресторан ВТО на бывшей улице и отпраздновать просмотр. Мы с согласились. Он заказал безумно много выпивки, еды.

"Зачем?!", – я знал, что Олег "зашитый". На моей картине он не пил, чем изрядно грешил, как рассказывали, раньше. Да и я не собирался менять свой режим - годом раньше перенес инфаркт. Для одного заказанного было очень много.

"Сегодня пью!", – как-то многозначительно ответил Даль и пояснил – "Зашивка кончилась!".

"Но ведь после каникул – занятия во ВГИКе", – забеспокоился я (Даль преподавал там актерское мастерство).

"Переборю себя морально", – он лихо перелил пиво в фужер. – А сейчас я хочу, чтобы все вспомнили, как я здесь гулял. ", – обратился он к актеру, сидевшему за соседним столиком. – Помнишь, как я вышел на улицу через это вот окно?".

Помнил (ресторан помещался на первом этаже.) Даль выпил фужер пива и больше ни к чему не притронулся. Мы говорили с о трудностях, с которыми снималась картина. Даль молчал, глядя мимо нас. И только через полчаса спросил : "Толя, ты живешь там же?". жил тогда у Ваганьковского кладбища. "Да," – ответил . "Я скоро там буду", – сказал Даль..." .

Уход

В начале 1981 года Даль активно репетировал роль Ежова в постановке Малого театра "Фома Гордеев". Роль ему нравилась, однако для себя он уже четко решил: сыграет премьеру и из этого театра тоже уйдет.

В то же время ему внезапно пришло предложение с киевской киностудии сняться в лирической комедии. Видимо, оно заинтересовало актера и он дал свое согласие на пробы. 1 марта он отбыл из Москвы в столицу Украины. Но прожил он там недолго – 3 марта в номере гостиницы его настигла смерть. По словам , снимавшегося в том же фильме, все выглядело следующим образом. В тот день они встретились с Далем в гостинице и тот произнес таинственную фразу: "Пойду к себе умирать" . Актер принял это за очередную мрачную шутку своего коллеги, усмехнулся и тут же забыл о ней. А Олег поднялся к себе в номер, открыл бутылку водки и влил в себя смертельную (так как в нем была "вшита" очередная "торпеда") дозу алкоголя. Как известно, после этого у "зашитого" поднимается сильное давление и сосуды не выдерживают – лопаются. Происходит внутреннее кровоизлияние и человек умирает. Если эта версия действительно верна, то получается, что Даль сознательно приблизил свою кончину. Зная о том, как в последние месяцы жизни актер маялся от безысходности, можно поверить в то, что это правда.

Похороны актера состоялись через несколько дней в Москве, как он и предполагал, на Ваганьковском кладбище (его могила находится в одной ограде с балериной Садовской).

Рассказывала Елизавета Даль: "Когда он умер, у нас начались большие проблемы. Были долгие судебные разбирательства с его сестрой из-за квартиры. Нам помогали, много денег мы заплатили адвокатам. Эта история длилась два года. На его сберкнижке осталось 1300 рублей. На эти деньги мы с мамой смогли прожить год. Я не хотела идти работать на "Мосфильм", где вокруг столько знакомых, и пошла на студию "Союзспортфильм". Там я проработала 11 лет. Сейчас мы с мамой живем на наши две пенсии. Мы живы только благодаря Благотворительному фонду ...".

Фотографии Даля Олега Ивановича

ПОПУЛЯРНЫЕ НОВОСТИ