Жанр оды в поэзии европейского классицизма. Новое время. Классицизм как направление в искусстве и литературе
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Реферат
Ода и ее место в системе жанров русского классицизма
Введение
Ода - это лирическое стихотворение, в котором выражается чувство восторга, вызванное каким-либо важным предметом: мыслью о Боге, грандиозными событиями в жизни людей, величественными явлениями природы и т.п.
Ода - жанр лирики, представляющий собою торжественное стихотворение, посвященное какому-либо событию или герою, или отдельное произведение такого жанра. Это жанр, сложившийся в эпоху классицизма. В древности термин «ода» не определял собой какого-либо поэтического жанра, а обозначал «песню», «стихотворение» и в переводе с греческого языка означает песнь (от греч. щ?дзм).
У греков одой называлась хвалебная песнь в честь богов, героев и знаменитых граждан. Лучшим творцом од у греков был Пиндар, который в своих песнях обыкновенно прославлял победителей на Олимпийских играх. Оды пелись поэтом под аккомпанемент лиры. Отсюда выражение: «воспевать героев». Много од писал римский поэт времен Августа Гораций Флакк.
Гораздо позже в подражание классическим одам появилась ода ложно-классическая. Она составлялась по определенным правилам, которые строго соблюдались одописцами того времени.
Древнегреческий поэт на самом деле пел свою оду. Поэты XVII-XVIII веков не пели их, а писали и читали. Древние одописцы часто обращались к лире, что было вполне естественно, так как они имели ее в руках. Подражатели тоже обращались к лире, хотя имели в руках перо или карандаш. Древний поэт взывал в своей оде к олимпийцам, потому что верил в них. Подражатели тоже обращались то к Зевсу, то к Аполлону, хотя не допускали их существования.
Древнегреческий поэт составлял свою оду под живым впечатлением от событий, которые воспевал и которыми действительно восторгался, а потому под сильным наплывом чувств не мог быть везде последовательным в изложении, то есть допускал так называемый лирический беспорядок. Подражатели тоже считали принадлежностью од беспорядок в изложении мыслей и чувств, притом в определенных местах. Древнегреческий поэт, воспевая победителя, прославлял вместе с тем и его предков и сограждан, то есть касался посторонних лиц и событий. Подражатели тоже считали нужным вводить в свои оды посторонние элементы. Наконец, ложно-классическая ода должна была состоять из тех же частей, что и ораторская речь: вступления, предложения, изложения с разными эпизодами или отступлениями от главной темы, лирического беспорядка (патетической части) и заключения.
Само собой разумеется, что в поэтических изделиях этого рода, за немногими исключениями, не было искреннего чувства: они были проникнуты искусственным восторгом, напускным вдохновением, которое выражалось, с одной стороны, лирическим беспорядком, с другой - обилием тропов и фигур, что делало их неестественными, напыщенными.
В России ложно-классические оды писали В.К. Тредиаковский,
М.В. Ломоносов, Г.Р. Державин и многие другие. Однако читатели скоро оценили эти оды по достоинству, а поэт И.И. Дмитриев жестоко осмеял их в своей сатире «Чужой толк».
Ода нового времени, отвергшая все правила искусственного построения, имеет характер естественного выражения действительного, неподдельного восторга поэта. Самое название «ода» теперь редко употребляется и заменяется названиями «песня», «гимн», «дума».
Гавриил Романович Державин определял оду так:
«Ода, слово греческое, равно как и псальм, знаменует на нашем языке песнь. По некоторым отличиям, в древности носила на себе имя Гимна, Пеана, Дифирамба, Сколии, а в новейших временах иногда она то же, что Кантата, Оратория, Романс, Баллада, Станс и даже простая песня. Составляется строфами, или куплетами, мерным слогом, разнаго рода и числом стихов; но в глубоком отдалении веков единообразных в ней строф не примечается. В древнейшия времена препровождаема была простою мелодиею; певалась с лирою, с псалтирью, с гуслями, с арфою, с цитрою, а в новейшия и с прочими инструментами, но более, кажется, со струнными. По лире, или по составу, к музыке способному, называется Ода лирическою поэзиею.»
1. Античность
Развитие оды и ее жанровых особенностей началось в Древнем мире. Первоначально в Древней Греции любая форма стихотворной лирики, предназначенная сопровождать музыку, называлась одой, в том числе хоровое пение. Античные филологи применяли этот термин по отношению к различного рода лирическим стихотворениям и подразделяли на «хвалебную», «плачевную», «плясовую» и т.п.
Ода исторически связана с торжественными хоровыми лирическими стихотворениями Древней Греции (у дорийцев), соединявшими религиозные гимны с песнопениями в честь отдельных лиц.
Широкое распространение получили оды Пиндара и римского поэта Горация. Со времён Пиндара ода - хоровая песня-эпиникий с подчёркнутой торжественностью и высокопарностью, как правило, в честь победителя спортивных состязаний: - заказанное стихотворение «на случай», задача которого - возбуждать и поощрять волю к победе среди дорийской аристократии. В «эпиникиях» Пиндара для прославления героя (победителя на Олимпиадах) привлекаются мифы и родовые предания; тематические части располагаются в беспорядке, подчиняясь образному строю песни, что в сочетании с торжественным тоном отражало жреческое самосознание поэта.
Местные и личные элементы, обязательные для эпиникия (хвала победителя, его рода, города, состязания и т.п.), получают свое «освещение» в соотнесенности с мифом как основой идеологии господствующего класса и с аристократической этикой. Ода исполнялась пляшущим хором в сопровождении сложной музыки. Ей присуща богатая словесная орнаментация, долженствовавшая усугублять впечатление торжественности, подчеркнутая высокопарность, слабая связь частей. Поэт, рассматривающий себя как «мудреца», учителя, лишь с трудом собирает воедино элементы традиционного славословия. Пиндаровской оде свойственны резкие, немотивированные переходы ассоциативного типа, придававшие произведению особо затрудненный, «жреческий» характер. С распадом старинной идеологии это «поэтическое красноречие» уступило место прозаическому, и социальная функция оды перешла к хвалебной речи («энкомий»). Архаические особенности оды Пиндара в эпоху французского классицизма воспринимались как «лирический беспорядок» и «лирический восторг».
Название «ода» еще в античное время закрепилось за лирикой Горация, характерной напутственным обращением к определенному лицу; преобладающие в ней эпикурейские мотивы легли в основание будущей горацианской оды. Гораций использовал размеры эолийской лирической поэзии, в первую очередь алкееву строфу, адаптировав их к латинскому языку. Сборник этих произведений на латыни именуется Carmina - «песни» (одами их стали называть уже впоследствии).
Гораций (I в. до нашей эры) отмежевывается от «пиндаризирования» и стремится возродить на римской почве мелическую лирику эолийских поэтов, сохраняя в виде фикции ее внешние формы. Ода Горация обычно обращена к какому-нибудь реальному лицу, на волю которого поэт якобы намерен воздействовать. Поэт часто хочет создать представление, будто стихотворение реально произносится или даже поется. В действительности горацианская лирика книжного происхождения. Захватывая самые разнообразные темы, оды Горация очень далеки от всякого «высокого стиля» или перенапряженности средств выражения (исключение составляют так наз. «римские» оды, где Гораций выступает как идеолог политики Августа); в его одах господствует светский тон, иногда с легкой примесью иронии. Термин «ода», примененный античными грамматиками к лирике Горация, был источником ряда трудностей для теоретиков классической поэтики, строивших теорию одического жанра одновременно на пиндаровском и горацианском материале.
2 . Новое время
В средние века жанра оды не было как такового. Этот жанр возник в европейской литературе в эпоху Возрождения и сложился в системе литературного течения классицизма. В русской литературе он начинает свое развитие с отечественной традицией панегириков.
Элементы торжественной и религиозной оды имеются уже в литературе юго-западной и Московской Руси конца XVI-XVII вв. (панегирики и вирши в честь знатных лиц, «привества» Симеона Полоцкого и др.). Появление оды в России непосредственно связано с возникновением русского классицизма и идеями просвещенного абсолютизма. В России ода менее связана с классицистическими традициями; в ней осуществляется борьба противоречивых стилевых тенденций, от исхода которой зависело направление лирической поэзии в целом.
Первые попытки внесения в русскую поэзию жанра «классической» оды принадлежат А.Д. Кантемиру, но в русскую поэзию ода впервые вошла с поэзией В.К. Тредиаковского. Сам термин впервые введен Тредиаковским в его «Оде торжественной о сдаче города Гданска» в 1734 году. В этой оде воспевается русское воинство и императрица Анна Иоанновна. В другом стихотворении, «Похвала Ижерской земле и царствующему граду Санкт-Петербургу», впервые звучит торжественное восхваление Северной столицы России. В дальнейшем Тредиаковский слагал ряд «од похвальных и божественных» и, следуя Буало, дал такое определение новому жанру: ода «есть высокий пиитический род… состоит из строф и самую высокую благородную, иногда же и нежную материю воспевает».
Главную роль в русской торжественной оде XVIII века приобретает ритм, который, по словам Тредиаковского, есть «душа и жизнь» всего стихосложения. Поэта не удовлетворяли существующие в те времена силлабические вирши. Он чувствовал, что особую ритмичность и музыкальность стиху способны придать лишь правильное чередование ударных и безударных слогов, которое он подметил в русских народных песнях. Поэтому дальнейшее реформирование русского стихосложения он проводил на основе народного стиха.
Таким образом, при создании нового жанра поэт руководствовался традициями античности, уже вошедшим в употребление во многих европейских странах жанром оды и русскими народными традициями. «Я французской версификации должен мешком, а старинной российской поэзии всеми тысячью рублями», - говорил он.
Жанр оды, введенный Тредиаковским, вскоре приобрел много сторонников среди русских поэтов. В их числе были такие выдающиеся деятели литературы, как М.В. Ломоносов, В.П. Петров, А.П. Сумароков, М.М. Херасков, Г.Р. Державин, А.Н. Радищев, К.Ф. Рылеев и др. При этом в российской оде шла постоянная борьба между двумя литературными тенденциями: близкой традициям барокко, «восторженной» оды Ломоносова и «рационалистической», придерживающейся принципа «естественности» оды Сумарокова или Хераскова.
Школа А.П. Сумарокова, стремясь к «естественности» слога, выдвигала анакреонтическую оду, близкую к песне. Синтетические оды Г.Р. Державина (ода-сатира, ода-элегия) открывали возможность для соединения слов разного стилевого происхождения, прекратив существование оды как определенного жанра. При всех своих расхождениях сторонники обоих направлений оставались едиными в одном: все русские поэты, создавая произведения в жанре оды, придерживались традиций гражданственности, патриотизма (оды «Вольность» Радищева, «Гражданское мужество» Рылеева и др.).
Лучшие русские оды овеяны могучим духом свободолюбия, проникнуты любовью к родной земле, к родному народу, дышат невероятной жаждой жизни. Русские поэты XVIII века стремились различными способами и средствами художественного слова бороться против устаревших форм средневековья. Все они ратовали за дальнейшее развитие культуры, науки, литературы, верили в то, что прогрессивное историческое развитие может быть осуществлено только в результате просветительской деятельности царя, облеченного самодержавной властью и потому способного провести необходимые преобразования. Эта вера находила свое художественное воплощение в таких произведениях, как «Стихи похвальные России» Тредиаковского, «Ода на день восшествия на всероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны, 1747 года» Ломоносова и многих других.
Торжественная ода стала тем новым жанром, которого долго искали передовые деятели русской литературы XVIII века, который позволил воплотить в стихах огромное патриотическое и общественное содержание. Писатели и поэты XVIII века искали новые художественные формы, средства, приемы, с помощью которых их произведения могли бы служить «пользе общества». Государственные потребности, долг перед отечеством должны были, по их мнению, преобладать над частными, личными чувствами и интересами. В этом отношении совершеннейшими, классическими образцами прекрасного они считали замечательные создания античного искусства, прославлявшие красоту, силу и доблесть человека.
Но российская ода постепенно отходит от античных традиций, приобретает самостоятельное звучание, воспевая, в первую очередь, свое государство и его героев. В «Разговоре с Анакреоном» Ломоносов говорит: «Мне струны поневоле Звучат геройский шум. Не возмущайте боле, Любовны мысли, ум; Хоть нежности сердечной В любви я не лишен, Героев славой вечной Я больше восхищен».
Начатое Тредиаковским реформирование русского стихосложения довел до конца гениальный русский ученый и поэт М.В. Ломоносов. Он был подлинным основоположником русской оды, утвердившим ее в качестве основного лирического жанра феодально-дворянской литературы XVIII века. Назначение од Ломоносова - служить всяческому превознесению феодально-дворянской монархии XVIII в. в лице ее вождей и героев. В силу этого основным видом, культивируемым Ломоносовым, была торжественная пиндарическая ода; все элементы ее стиля должны служить выявлению основного чувства - восторженного удивления, смешанного с благоговейным ужасом перед величием и мощью государственной власти и ее носителей.
Это определяло собой не только «высокий» - «славянороссийский» - язык оды, но даже ее метр - по Ломоносову, 4-стопный ямб без пиррихиев (ставший наиболее каноническим), ибо чистые «ямбические стихи поднимаются вверх материи, благородство, великолепие и высоту умножают». Торжественная ода у М.В. Ломоносова развивала метафорический стиль с далекой ассоциативной связью слов.
Смелый новатор распространил тонический принцип своего предшественника на все виды русского стиха, создав, таким образом, новую систему стихосложения, которую мы называем силлабо-тонической. При этом выше всех стихотворных размеров Ломоносов ставил ямб, считая его самым звучным и придающим стиху наибольшую силу и энергию. Именно ямбом была написана в 1739 году хвалебная ода, воспевающая взятие русской армией турецкой крепости Хотин. Кроме того, распределив весь словарный состав «славяно-российского языка» пo трем группам - «штилям», М.В. Ломоносов прикрепил к каждому «штилю» те или иные литературные жанры. Жанр оды был отнесен им к «высокому штилю», благодаря своей торжественности, приподнятости резко выделяющемуся из простой, обыкновенной речи. В этом жанре допускались к употреблению церковнославянские и устаревшие слова, но только те из них, которые были «россиянам вразумительны». Эти слова усиливали торжественное звучание таких произведений. Примером может служить «Ода на день восшествия…». «Высокие» жанры и «высокий штиль», государственные и героико-патриотические темы преобладали в творчестве Ломоносова, так как он считал, что высшая радость писателя - трудиться «для пользы общества».
Риторически-торжественные оды Ломоносова, провозглашенного современниками «Российским Пиндаром» и «наших стран Малербом», вызвали против себя реакцию со стороны Сумарокова (пародийные и «вздорные оды»), давшего образцы сниженной оды, отвечавшей до известной степени выдвинутым им требованиям ясности, естественности и простоты. Борьба традиций ломоносовской и сумароковской «Од» охватила ряд десятилетий, особенно обостряясь в 50-60-х годах XVIII в. Наиболее искусным подражателем первой является певец Екатерины II и Потемкина - Петров.
Из «сумароковцев» наибольшее значение в истории жанра имеет М.М. Херасков - основоположник русской «философической оды». Среди «сумароковцев» получила особенное развитие анакреонтическая ода без рифмы. Эта борьба явилась литературным выражением борьбы двух групп феодального дворянства: одной - политически руководящей, наиболее устойчивой и социально «здоровой», и другой - отходившей от общественной деятельности, удовлетворявшейся достигнутым экономическим и политическим господством.
В общем итоге «высокая» традиция Ломоносова на данном этапе победила. Именно его принципы явились наиболее специфичными для жанра русской оды как такового.
Показательно в этом отношении, что Державин свое теоретическое «Рассуждение о лирической поэзии или об оде» обосновывал почти целиком на практике Ломоносова. В своих правилах одосложения Державин целиком следовал кодексу Буало, Баттё и их последователей. Однако в своей собственной практике он далеко выходит за их пределы, создавая на основе «горацианской оды» смешанный вид оды-сатиры, соединяющей в себе превознесение монархии с сатирическими выпадами против придворных и написанной таким же смешанным «высоко-низким» языком. Наряду с высокой «ломоносовской» смешанная «державинская» ода является вторым основным типом жанра русской оды вообще.
Творчество Державина, знаменовавшее высший расцвет этого жанра на русской почве, отличается исключительным разнообразием. Особое значение имеют его обличительные оды («Вельможа», «Властителям и судиям» и др.), в которых он является основоположником русской гражданской лирики.
Героика времени, блестящие победы русского народа и, соответственно, «высокий» жанр торжественной оды нашли отражение и в поэзии Г.Р. Державина, который более всего в человеке ценил «великость» духа, величие его гражданского и патриотического подвига. В таких своих победных одах, как «На взятие Измаила», «На победы в Италии», «На переход Альпийских гор», писатель дает ярчайшие образцы грандиозной батальной лирики, прославляя в них не только замечательных полководцев - Румянцева и Суворова, но и простых русских солдат - «в свете первых бойцов». Продолжая и развивая героические мотивы стихов Ломоносова, он в то же время живо воссоздает частную жизнь народа, рисует сверкающие всеми красками картины природы.
Общественные процессы в России XVIII века оказывали существенное влияние на литературу, в том числе и на поэзию. Особенно значительные изменения произошли после восстания Пугачева, направленного против самодержавного строя и класса дворян-помещиков.
Общественная направленность, являющаяся характерной особенностью оды как жанра феодально-дворянской литературы, позволила буржуазной литературе на самом раннем этапе ее образования использовать этот жанр в своих целях. Поэты активно подхватили революционную волну, воссоздавая яркие социальные и общественные события в своем творчестве. И жанр оды как нельзя лучше отражал настроения, господствовавшие в среде передовых деятелей искусства.
В «Вольности» Радищева диаметрально изменилась основная социальная функция оды: вместо восторженного воспевания «царей и царств» ода явилась призывом к борьбе с царями и прославлением казни их народом. Русские поэты XVIII века восхваляли монархов, Радищев же, к примеру, в оде «Вольность», наоборот, воспевает тираноборцев, свободный призывный голос которых приводит в ужас тех, кто сидит на троне. Но подобного рода пользование чужим оружием не могло дать значительных результатов. Идеология русской буржуазии существенно отличалась от феодально-дворянской, претерпевшей под влиянием роста капитализма значительные изменения.
Торжественная ода в России XVIII века стала основным литературным жанром, способным выразить настроения и душевные порывы народа. Менялся мир, менялась общественно-политическая система, а громкий, торжественный, зовущий вперед голос русской поэзии неизменно звучал в умах и сердцах всех русских людей. Внося прогрессивные просветительские идеи в сознание народа, зажигая людей высокими гражданско-патриотическими чувствами, русская ода все более сближалась с жизнью. Она ни минуты не стояла на месте, постоянно видоизменяясь и совершенствуясь.
С конца XVIII века вместе с начавшимся падением русского классицизма как литературной идеологии феодального дворянства начал терять свою гегемонию и жанр ода, уступая место ново-складывающимся стиховым жанрам эллегии и баллады. Сокрушительный удар жанру нанесла сатира И.И. Дмитриева «Чужой толк», направленная против поэтов-одописцев, «пиндарящих» в своих вызывающих зевоту стихах ради «награды перстеньком, ста рублей иль дружества с князьком».
Однако жанр продолжал существовать еще довольно долгое время. Ода соотносится с «высокой» архаизирующей поэзией, преим. гражданского содержания (В.К. Кюхельбекер в 1824 противопоставляет ее романтические элегии). Черты одического стиля сохраняются в философской лирике Е.А. Баратынского, Ф.И. Тютчева, в 20 в. - у О.Э. Мандельштама, Н.А. Заболоцкого, а также в публицистической лирике В.В. Маяковского, напр. «Ода революции».
Торжественные оды писал и сам Дмитриев. Одой начиналась деятельность Жуковского, Тютчева; Оду находим в творчестве молодого Пушкина. Но в основном жанр все более переходил в руки бездарных эпигонов вроде пресловутого графа Хвостова и других поэтов, группировавшихся вокруг Шишкова, и «Беседы любителей русского слова».
Последняя попытка возродить жанр «высокой» оды исходила из группы так называемых «младших архаистов». С конца 20-х гг. ода почти совершенно исчезла из русской поэзии. Отдельные попытки возродить ее, имевшие место в творчестве символистов, носили в лучшем случае характер более или менее удачной стилизации (например ода Брюсова «Человеку»). Считать одой некоторые стихи современных поэтов, хотя бы ими самими так называемые (например «Ода к революции» Маяковского), можно лишь в порядке весьма отдалённой аналогии.
ода стихотворение лирика классицизм
Список литературы
1. «Новый и краткий способ к сложению российских стихов», 1735;
2. Сочинения Державина, т. VII, 1872;
3. ст. Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» в «Мнемозине», ч. 2, 1824;
4. Остолопов Н., Словарь древней и новой поэзии, ч. 2, 1821;
5. Грингмут В., Несколько слов о ритмическом строе Пиндаровых од, в кн.: Краткая греческая антология из стихотворений Сапфо, Анакреона и Пиндара, 1887;
6. Покотилова О., Предшественники Ломоносова в русской поэзии XVII и начала XVIII вв., в кн.: Ломоносов, Сборник статей, 1911;
7. Гуковский Г., Из истории русской оды XVIII в. Опыт истолкования пародии, «Поэтика», 1927.
Размещено на Allbest.ru
...Подобные документы
Рассмотрение теоретических аспектов работы над произведениями различных жанров. Изучение психологических особенностей восприятия произведений различного жанра учениками 5–6 классов. Методические рекомендации по анализу сказки, как литературного жанра.
курсовая работа , добавлен 26.02.2015
Публицистический стиль речи. Общие характеристики языка эссе как подстиля публицистического стиля, эволюция жанра. Творчество Дж. Аддисона и Р. Стила. Расцвет ежеквартальных литературных и политических журналов. Процесс эссеизации литературных жанров.
курсовая работа , добавлен 23.05.2014
Юрий Кузнецов как одно из ярких явлений в русской поэзии второй половины XX в. Влияние смерти отца на творчество: место военной лирики в наследии поэта, его связь с русской традицией. Первая публикация в районной газете. Последнее стихотворение "Молитва".
презентация , добавлен 08.02.2012
Понятие и общая характеристика эпиграммы как отдельного литературного жанра, его главные сходные и отличительные признаки с другими жанрами. Ее черты: краткость, адресность, сатирическая направленность. История формирования и развития эпиграммы.
статья , добавлен 25.04.2015
Исследование готического романа как литературного жанра. Творчество Горация Уолпола - основателя "романа тайны и ужаса". Рассмотрение жанровых особенностей готического романа на примере произведения "Замок Отранто" . Отличительные черты произведения.
курсовая работа , добавлен 28.09.2012
История развития жанра фэнтези, причины его популярности и основные признаки. Характерные черты героического, эпического, игрового, исторического направлений фэнтези. Анализ романа Р. Асприна для выявления композиционно-стилистических особенностей жанра.
курсовая работа , добавлен 07.02.2012
Жанрообразующие черты литературного путешествия, история появления жанра в зарубежной литературе. Функционирование жанра литературного и фантастического путешествия. Развитие жанра путешествия в американской литературе на примере произведений Марка Твена.
реферат , добавлен 16.02.2014
Изучение истории использования стихотворного послания как жанра. Исследователи творчества К.Н. Батюшкова. Ознакомление с особенностями дружеского послания в стихотворении "Мои пенаты". Противопоставление частной жизни героя идеальному миру адресата.
презентация , добавлен 04.11.2015
Жанр фэнтези и творчество Р. Асприна в литературоведении. Понятие мифа и архетипа, проблема определения жанра фэнтези. Особенности традиционной модели мира в романах жанра фэнтези. Р. Асприн как представитель жанра фэнтези, модель мира в его творчестве.
дипломная работа , добавлен 03.12.2013
Основные сведения о юношеских годах и семейной жизни Федора Ивановича Тютчева, его дипломатическая карьера и участие в кружке Белинского. Композиционные особенности стихотворений, их периодизация. Осмысление любви как трагедии в творчестве русского поэта.
Ода, в том ее виде и значении,
какое она получила с середины 1730-х годов
у Тредиаковского и затем у Ломоносова,
рассматривается обычно как жанр, в максимальной
степени отражающий безличностную, антииндивидуальную
сущность литературы классицизма.
Петровские реформы
внесли в русскую жизнь множество новых
понятий и наводнили язык иноземными словами,
которыми без разбору начиняли речь представители
господствующих сословий, а также и наиболее
просвещенные люди того времени. Наряду
с этим стремительность роста, радикальность
преобразований и воодушевление от военных
и дипломатических успехов искали себе
выражения в искусстве. Эти обстоятельства
во многом определили направленность
и приоритеты литературы того времени,
ее методологию и стилистику. Степень проявления в каждом жанре
подчеркнутого, ощутимого, нескрываемого
отношения автора к его теме, к предмету
изложения, проблематику и стиля создания
од, хочу рассмотреть на примере творчества
М.Ю.Ломоносова и А.П.Сумарокова.
Поэтический стиль Ломоносова
складывался в ходе сложного взаимодействия
его творческих исканий и теоретического
их осмысления. В общем деле создания новой
русской поэзии Ломоносов работал бок
о бок со своими современниками, и старшими
(Тредиаковский) и младшими (Сумароков),
то сходясь с ними в решении одних литературно-эстетических
вопросов, то расходясь и враждуя во мнениях
по другим, общим и частным проблемам эстетики
классицизма и ее воплощения русской поэтической
мыслью. В ходе этой литературной борьбы
уточнялись и обосновывались позиции
сторон, принимались и отменялись решения,
намечались вехи на пути к новым целям.
Литературная
борьба великих работников русской
поэзии 1740-1750-х годов видоизменялась
в зависимости от характера тех
задач, которые выдвигались общественным развитием. От борьбы с общим
врагом - литературой придворной - Ломоносов
и его соратники перешли к спорам между
собой, к спорам внутри лагеря прогрессивной
литературы, поскольку развитие литературы
ставило каждого из тогдашних писателей
перед необходимостью дать свой, и, как
ему казалось, единственно правильный
ответ на поставленные жизнью вопросы.
В ходе сопоставления этих ответов, в борьбе
мнений и спорах уточнялись собственные
решения и происходил тот процесс, который
мы называем становлением поэтического
стиля. Поэтому представляется возможным
подойти к литературно-полемической борьбе
конца 1740-х - начала 1750-х годов именно
как к выражению хода развития и созревания
русской эстетической мысли, создававшейся
и складывавшейся в неразрывной связи
с развитием самой поэзии. Именно с этой стороны
может быть рассмотрен тот круг историко-литературных
явлений, значительная часть которых была
тщательно исследована в работах Г. А.
Гуковского и П. Н. Беркова, особенно в
известной книге последнего о «Ломоносове
и литературной полемике его времени».
При этом ломоносовские решения тех или
иных проблем эстетического развития
мы сможем понять в их исторической обусловленности
только в соотнесении с целым рядом явлений,
иногда непосредственно к Ломоносову
не относящихся. Сопоставив его творчество
с общим ходом литературно-теоретических
споров эпохи, мы сможем лучше понять его
собственную позицию, отразившуюся и в
прямых высказываниях, и, главное, в новых
для его творчества жанрах, и, может быть,
в новых стилевых тенденциях.
Сумароков приводит
строку Ломоносова «Летит корма меж
водных недр» и продолжает: «Для
чего он, г. Ломоносов, „летит корма
меж водных недр“ положил, он и
сам не отречется, что ето он у
меня взял». По-видимому, Сумароков считал,
что Ломоносов «взял» за образец строку
из его оды «Елисавете Петровне в 25 день
ноября 1743», из той строфы, где говорится
о русском флоте:
На грозный
вал поставив ногу,
Пошел меж шумных водных недр
И, положив в морях дорогу,
Во область взял валы и ветр.
Снова упоминает Сумароков
о ломоносовских критических замечаниях
после того, как приводит строку из оды
1747 г. «В безмолвии внимай, вселенна» со следующим своим комментарием:
«Вселенна употребляется по вольности
вместо вселенная, которая вольность весьма
нечувствительна: однако для чего сочинитель
сей оды в моих стихах ету вольность критиковал,
когда он и сам ее употребляет?».4
Усеченная форма вселенна вместо вселенная, действительно встречается
в ранних одах Сумарокова:
Когда вселенна трепетала,
Со страхом твой храня устав.
(Ода, сочиненная в
первые лета моего во стихотворении
упражнения, 1740-1743 гг.)
Ея дел славных громкий
шум
Гремит во всех концах вселенны.
(Ода 1743 г.)
И мнит, достигнув край вселенны,
Направить мысли устремленны
Противу солнца и луны.
(Там же)
Ломоносов, как пишет
Сумароков, критиковал у него в одах
еще один вид поэтической вольности
- употребление дательного падежа
вместо винительного. Приведя строку
Ломоносова «великое светило миру», Сумароков продолжает:
«Я не говорю, что „мир“ здесь в дательном,
а не винительном поставлен падеже, и приемлю
то за стихотворческую вольность, которую
дает нам употребление, и сам оную вольность
употребляю: однако когда кто которую
вольность сам употребляет, не ставя того
в порок, то уже оную и у другого критиковать
не надлежит. Все равно, что вместо светило мира сказано светило миру, что вместо не помню своего рода - своего роду, или вместо трона - тро?ну».
Сумароков направляет главный
удар именно против характернейшей черты
ломоносовского высокого стиля - против
тенденции к «отвлечению», к превращению
конкретных понятий в отвлеченно-поэтические
символы. С точки зрения Сумарокова, Ломоносов
неправ, когда в оде 1747 г. очень конкретное
понятие тишины (покоя, мира, мирного благоденствия
в стране) превращает в совершенно неопределенное
по смыслу, всеобъемлющее понятие-образ,
даже символ.
Имея в виду
следующую строфу Ломоносова:
Великое светило миру,
Блистая с вечной высоты
На бисер, злато и порфиру -
На все земные красоты,
Во все страны свой взор возводит,
Но краше в свете не находит
Елисаветы и тебя...,
Сумароков категорически
возражает против осуществляемого
Ломоносовым превращения тишины в некое мифологическое существо:
«Что солнце смотрит на бисер, злато и
порфиру, ето правда, а чтобы оно смотрело
на тишину, на премудрость, на совесть,
ето против понятия нашего. Солнце может
смотреть на войну, где оно видит оружие,
победителей и побежденных, атишина никакого существа
не имеет, и здесь ни в каком образе не
представляется, как например в епических
поемах добродетели и прочее тому подобное».
Сумароков не возражал бы,
если бы у Ломоносова тишина превратилась
в Тишину, в аллегорическое олицетворение,
каких немало ввел в свою «Генриаду»
Вольтер. Но в том-то и дело, что у Ломоносова тишина из понятия превратилась,
вернее стремилась превратиться, в образ,
в поэтический сгусток смыслов, который
совершенно не удовлетворял основному
требованию сумароковской декларации
1747 г. - ясности. Разбирая другую строфу этой оды Ломоносова,
Сумароков это и высказал: «Можно догадаться,
к чему ето написано: однако ето так темно,
что я не думаю, чтоб кому ето в читании
скоро вобразиться могло. А для чего в
етом месте ясность уничтожена и притом
натянуто, то тотчас рассмотреть удобно.
Нужно было сравнение, чтоб сравнять дух
наш с пловцом.
А сравнение нашего духа
с пловцом весьма безобразно, и
не знаю, стоило ли оно, чтоб для него
уничтожить ясность».
Оды Ломоносова
были выражением программы просвещенного абсолютизма, хотя вопрос
о том, какие стороны этой «программы»
стали для Ломоносова определяющими,
продолжает оставаться дискуссионным
в литературной науке последних
лет. Хвалебные оды Ломоносова, несомненно,
выражали идеализирующие тенденции
эпохи и страдали переоценкой возможностей
и заслуг просвещенного монарха. Но
они были всегда искрении и выражали
не простую точку зрения Ломоносова
- поэта и ученого, но отражали «чаяния
и стремления» всей нации, касались, «не
отдельных деталей политической жизни,
а общего направления ее». Наряду с идеализирующими
мотивами, у Ломоносова прозвучат и
мотивы публицистические. Они проявляются
не сразу - в конце творческого пути
и найдут выражение в напутствиях и
наставлениях монарху быть справедливым
и милостивым к своим подданым. Особенно
отчетливо они будут выражены в
оде Елизавете на день ее рождения(1757),
и оде, посвященной восшествию на престол
Екатерины(1762). До этих од публицистические
мотивы имели место у Ломоносова, но они,
как правило, представляли собой или
обращения поэта к молодым членам
общества отдать свои силы на общую пользу,
или прославление различных наук, помогающие
человеку проникнуть в тайны природы,
овладеть ее богатствами. В названных
одах публицистические мотивы обрели
политическую окраску, но направлены они
были на утверждение идеи просвешенной
монархии, ибо процветание России
связывалось Ломоносовым с властью
просвещенного самодержавца. Поэтому
едва ли можно видеть в стихах из его од
1757 и 1762 гг. превращение поэта «в разгневанного
пророка, обличающего, карающего, грозящего,
глаголом жгучщего сердца людей». Не следует
в них усматривать и поворота «внимания
Ломоносова на поиски конкретных причин
слабости и несовершенства абсолютического
строя». Ломоносов скорее выразил здесь
позитивную программу просвещенного абсолютизма,
уверовав, как позднее Сумароков, «в силу
разумной гражданской деятельности и
доброй власти самодержавного государя
и его соратников». В этом отношении, как
справедливо отмечает Г.Н. Поспелов,
его оды в значительной степени были гражданскими
«утопиями».
Оды Сумарокова
создавались в русле, приложенном его
старшим современником, и внесли сколько-нибудь
существенных изменений в проблематку
жанра. Как и у Ломоносова, они посвящались
определенному лицу, содержали ставшие
традиционными похвалы просвещению, России,
императрицам и обнаруживали в их авторе
приверженца просвещенного абсолютизма.
При этом первые оды Сумарокова были по
их содержанию значительно беднее
од Ломоносова. Если Ломоносов, восхваляя
Петра, выражал свои заветные мечты,
связанные с судьбами его страны, то первые
оды Сумарокова по существу содержали
лишь «похвалы»: Анне - что «мудро» правит,
Елизавете - что «дела» отца «возобновила
и дух его в себе вместила», принесла
своим царствованием «сладкий мир» и «тишину».
В оде 1755г. воспроизведен облик идеальной
монархини, опирающийся в своей основе
на общую концепцию просвещенного монарха.
Поэтому нельзя не согласиться с утверждением
П.Н.Беркова, что у первых своих одах «Сумароков
выступает в качестве поэта, одобряющего
и прославляющего дворянскую политику
Елизаветы Петровны».
Однако, как
уже говорилось, с утверждением абсолютизма,
в общественном сознании происходяь сдвиги.
Они вызываются ощущением разрыва
между идеалом, выработанном теоретической
мыслью, и действительностью, не дейсвительностью,
не оправдывающей связанных с ним надежд
и упований лучших представителей
дворянства. Этот процесс находит отражение
во всех жанрах - трагедии, комедии, басне,
сатире. В оде это выражается в росте публицистических
мотивов. Они были характерны и для
Ломоносова. Но в его оде они имели по преимуществу
общепросветительскую направленность.
У Сумарокова публицистический материал
оказался связан, главным образом,
с изложением концепции просвещенного
монарха. Это изложение сопровождалось
прямым и косвенным сопоставлением монарха
- «отца» и монарха-тирана. Так, в оде
Екатерины 1762г., наряду с приличествующими
событию традиционными похвалами новой
императрицы и выражением связанных
с нею и ее правлением надежд, Сумароков
от лица самой Екатерины дает изложение
программы просвещенного абсолютизма.
Здесь и уверения о том, что для нее, монархини,
нет «иной забавы, кроме счастия людей»
и соблюдения «обшей пользы», и обещание
заботиться о просвещении подданных, и
твердое намерение быть им опорой
и поддержкой. Сумароков иногда не был
противником монархической власти. Однако
он не склонен оправдывать или защищать
любого правителя. Он за «разумного»
монарха, соблюдающего «пользу отечества».
Отсюда появление поучительных интонаций
в его одах последнего периода творчества.
Так, в оде 1771г, посвященной Павлу, он выражает
надежду видеть в нем в будущем
просвещенного монарха, не безразличного
к судьбам своего «народа». Одновременно
с этим он предостерегает будущего
царя, преподает ему «урок», каким должен
быть и каким не должен быть царь, выражает
в резкой, категорической форме свое неприятие
монарха-деспота. Он сравнивает его с тигром,
львом, змеей - теми, кто «живот отъемлет».
Ода содержит откровенное поучение будущему
монарху, завершающееся категорическим
утверждением: «Когда монарх насильно
внемлет, Он враг народа, а не царь». Эти
мысли варьируются в «похвальной» оде
Павлу 1774 г. Главным в ней являются
также не похвалы, а наставления, поучения
и даже предостережения, имеющие совершенно
определенную политическую окраску.
И хотя все эти поучения имели конечной
целью защиту идеи «просвещенного государя»,
т. е. Давали узкосословное решение проблемы,
в их общегуманистический, просветительский
пафос, направленный против деспотии,
отвечал самым прогрессивным настроениям
предпугачевской эпохи. Ода по существу
была первращена Сумароковым в средство
воздействия на «вышнюю» власть, а средство
воспитания гражданского сознания и формирования
общественного мнения. В этом отношении
Сумароков пошел дальше Ломоносова. Однако
и он не допускал прямых выпадов против
царствующей императрицы. Появившееся
у него со временем критическое отношение
к «самодержавству» Екатерины находило
косвенное выражение. Если в первых одах
он исходил в своих «похвалах» из безусловного
признания ее добродетельным, прсвещенным
монархом (ода,напр., 1762.), то в одах 70-ч гг.,
посвященных наследнику, он отказывается
от своих посылок и берет на себя смелость
уже поучать, говорит о том, каким не должен
быть монарх. Тем самым, избегая прямой
оценки, он выражал свою неудовлетворенность
настоящим правлением, правлением Екатерины.
Обращение оды последней
трети века к широкому кругу лиц
в конечном счете способствовало
сближению «высокого» жанра с конкретной
жизнью эпохи. В силу этого расширилось
художественное содержание оды. Неожиданно
для этого жанра в нм начинает соседствовать
общественное, гражданское начало с частным,
бытовым, даже повседневным, лишенным
по сути ореола «возвышенности». Обрастая
«реалиями», ода утрачивала свой программный
характер. Последнее происходило и потому,
что публицистические мотивы приобретали
в ней все более негативный, критический
характер. Это ощутимо уже в последних
одах Сумарокова, но особенно проявилось
в оде последней трети века, где эти мотивы
перерастают в сатирические тенденции.
Последнне в первую очередь. Проявилось
в отношении к полтическиим явлениям.
И событиям эпохи, но и самодержавной действительности
в целом. Если Сумароков упорно и настойчиво
отстаивал идею просвещенного монарха,
противопоставляя истинную монархию деспотии,
при этом никоим образом в последний период
творчества не ставил знака равенства
между истинной монархией и «самодержавством»
Екатерины, то поэты младшего поколения,
оставаясь на позиции признания монархии
лучшей формой власти, раскололись на
два лагеря.
Одно из главных
отличий Ломоносовских и сумароковских
од – даты. Оды Ломоносова почти без исключений
принадлежат придворному календарному
циклу, на день рождения, на день восшествия,
на день тезоименитства, это само задает
им единообразие содержания, а через него
и единообразие формы. Сумароков же с самого
начала пользуется случаями выйти из этого
круга, писать не на даты, а на события,
сперва на прусскую войну, потом на турецкую
войну, а это вводит в оду новый материал
и заставляет экспериментировать со способами
такого ввода.
Итак, было бы
неверно объяснять выпады Сумарокова
личным недоброжелательством. Его поэтическому
таланту была органически чужда пышная,
лирически напряженная поэзия Ломоносова,
которой он пытался противопоставить
рационалистически продуманный стиль.
Список использванной литературы
-
Западов В.А., Русская литература XVIII веке, 1700-1775: Хрестоматия, «Просвещение», 1979 г.
Москвичева Г.В., Жанры русского классицизма, часть II, Горький, 1974 г.
Серман И.З., Русский классицизм, «Наука», Ленинград, 1973 г.
Серман И.З., Поэтический стиль Ломоносова, «Наука», Ленинград-Москва, 1966г.
Лебедев П., Ломоносов, Тредиаковский, Сумарков - спор о стиле, статья из сайта http://www.proza.ru/2008/04/ 11/213
-
Гаспаров М.Л., Стиль Ломоносова и стиль Сумарокова - некотрые коррективы, статья из сайта http://magazines.russ.ru/nlo/ 2003/59/gaspar.html
Авторы: Н. Т. Пахсарьян (Общие работы, Литература), Т. Г. Юрченко (Литература: классицизм в России), А. И. Каплун (Архитектура и изобразительное искусство), Ю. К. Золотов (Архитектура и изобразительное искусство: европейское изобразительное искусство), Е. И. Горфункель (Театр), П. В. Луцкер (Музыка) Авторы: Н. Т. Пахсарьян (Общие работы, Литература), Т. Г. Юрченко (Литература: классицизм в России), А. И. Каплун (Архитектура и изобразительное искусство); >>
КЛАССИЦИ́ЗМ (от лат. classicus – образцовый), стиль и худож. направление в литературе, архитектуре и искусстве 17 – нач. 19 вв. К. преемственно связан с эпохой Возрождения ; занял, наряду с барокко , важное место в культуре 17 в.; продолжал своё развитие в эпоху Просвещения . Зарождение и распространение К. связано с укреплением абсолютной монархии, с влиянием философии Р. Декарта , с развитием точных наук. В основе рационалистич. эстетики К. – стремление к уравновешенности, ясности, логичности худож. выражения (во многом воспринятое из эстетики Возрождения); убеждённость в существовании универсальных и вечных, не подверженных историч. изменениям правил худож. творчества, которые трактуются как умение, мастерство, а не проявление спонтанного вдохновения или самовыражения.
Восприняв восходящую к Аристотелю идею творчества как подражания природе, классицисты понимали природу как идеальную норму, которая уже получила воплощение в произведениях античных мастеров и писателей: ориентация на «прекрасную природу», преображённую и упорядоченную в соответствии с незыблемыми законами иск-ва, таким образом, предполагала подражание античным образцам и даже соревнование с ними. Развивавший идею иск-ва как рациональной деятельности, базирующейся на вечных категориях «прекрасного», «целесообразного» и т. п., К. более других худож. направлений способствовал зарождению эстетики как обобщающей науки о прекрасном.
Центр. понятие К. – правдоподобие – не предполагало точного воспроизведения эмпирич. реальности: мир воссоздаётся не таким, каков он есть, но каким он должен быть. Предпочтение универсальной нормы как «должного» всему частному, случайному, конкретному соответствует выражаемой К. идеологии абсолютистского государства, в котором всё личное и частное подчинено непререкаемой воле гос. власти. Классицист изображал не конкретную, единичную личность, но отвлечённого человека в ситуации универсального, внеисторич. нравственного конфликта; отсюда ориентация классицистов на античную мифологию как воплощение универсального знания о мире и человеке. Этич. идеал К. предполагает, с одной стороны, подчинение личного общему, страстей – долгу, разуму, стойкость перед превратностями бытия; с другой – сдержанность в проявлении чувств, соблюдение меры, уместность, умение нравиться.
К. строго подчинял творчество правилам жанрово-стилевой иерархии. Разграничивались «высокие» (напр., эпопея, трагедия, ода – в лит-ре; исторический, религ., мифологич. жанр, портрет – в живописи) и «низкие» (сатира, комедия, басня; натюрморт в живописи) жанры, которым соответствовали определённый стиль, круг тем и героев; предписывалось чёткое размежевание трагического и комического, возвышенного и низменного, героического и обыденного.
С сер. 18 в. К. постепенно вытеснялся новыми течениями – сентиментализмом , предромантизмом , романтизмом . Традиции К. в кон. 19 – нач. 20 вв. были воскрешены в неоклассицизме .
Термин «классицизм», восходящий к понятию классики (образцовые писатели), впервые употребил в 1818 итал. критик Г. Висконти. Широко использовался в полемике классицистов и романтиков, причём у романтиков (Ж. де Сталь, В. Гюго и др.) имел негативную окраску: классицизм и классики, подражавшие античности, противопоставлялись новаторской романтич. лит-ре. В литературоведении и искусствознании понятие «К.» стало активно использоваться после трудов учёных культурно-исторической школы и Г. Вёльфлина .
Стилистич. тенденции, аналогичные К. 17–18 вв., усматриваются некоторыми учёными и в др. эпохах; в этом случае понятие «К.» трактуется в расширит. смысле, обозначая стилистич. константу, периодически актуализирующуюся на разл. стадиях истории иск-ва и лит-ры (напр., «античный К.», «ренессансный К.»).
Литература
Истоки лит. К. – в нормативной поэтике (Ю. Ц. Скалигер , Л. Кастельветро и др.) и в итал. лит-ре 16 в., где была создана жанровая система, соотнесённая с системой языковых стилей и ориентированная на античные образцы. Высший расцвет К. связан с франц. лит-рой 17 в. Основоположником поэтики К. был Ф. Малерб , осуществивший регламентацию лит. языка на основе живой разговорной речи; проведённая им реформа была закреплена Франц. академией. В наиболее законченном виде принципы лит. К. были изложены в трактате «Поэтическое искусство» Н. Буало (1674), обобщившего худож. практику своих современников.
Писатели-классицисты относятся к лит-ре как к важной миссии воплощения в слове и передачи читателю требований природы и разума, как к способу «поучать, развлекая». Лит-ра К. устремлена к ясному выражению значительной мысли, смысла («... смысл всегда живёт в создании моём» – Ф. фон Логау ), она отказывается от стилистич. изощрённости, риторич. украшений. Многословию классицисты предпочитали лаконизм, метафорич. усложнённости – простоту и ясность, экстравагантному – благопристойное. Следование установленным нормам не означало, однако, что классицисты поощряли педантизм и игнорировали роль худож. интуиции. Хотя правила и представлялись классицистам способом удержать творч. свободу в границах разума, они понимали важность интуитивного прозрения, прощая таланту отступление от правил, если оно уместно и художественно эффективно.
Характеры персонажей в К. строятся на выделении одной доминирующей черты, что способствует превращению их в универсальные общечеловеческие типы. Излюбленные коллизии – столкновение долга и чувства, борьба разума и страсти. В центре произведений классицистов – героич. личность и вместе с тем благовоспитанный человек, который стоически стремится преодолеть собств. страсти и аффекты, обуздать или хотя бы осознать их (как герои трагедий Ж. Расина ). Декартовское «мыслю, следовательно, существую» играет в мироощущении персонажей К. роль не только философско-интеллектуального, но и этич. принципа.
В основе лит. теории К. – иерархич. система жанров; аналитич. разведение по разным произведениям, даже худож. мирам, «высоких» и «низких» героев и тем сочетается со стремлением облагородить «низкие» жанры; напр., избавить сатиру от грубого бурлеска, комедию – от фарсовых черт («высокая комедия» Мольера ).
Гл. место в лит-ре К. занимала драма, основанная на правиле трёх единств (см. Трёх единств теория ). Её ведущим жанром стала трагедия, высшие достижения которой – произведения П. Корнеля и Ж. Расина; у первого трагедия приобретает героический, у второго – лирич. характер. Др. «высокие» жанры играют гораздо меньшую роль в лит. процессе (малоудачный опыт Ж. Шаплена в жанре эпич. поэмы впоследствии пародирует Вольтер ; торжественные оды писали Ф. Малерб и Н. Буало). В то же время значит. развитие получают «низкие» жанры: ироикомическая поэма и сатира (М. Ренье, Буало), басня (Ж. де Лафонтен ), комедия. Культивируются жанры малой дидактич. прозы – афоризмы (максимы), «характеры» (Б. Паскаль , Ф. де Ларошфуко , Ж. де Лабрюйер ); ораторская проза (Ж. Б. Боссюэ ). Хотя теория К. не включала роман в систему жанров, достойных серьёзного критич. осмысления, психологич. шедевр М. М. Лафайет «Принцесса Клевская» (1678) считается образцом классицистич. романа.
В кон. 17 в. наметился упадок лит. К., однако археологич. интерес к античности в 18 в., раскопки Геркуланума, Помпей, создание И. И. Винкельманом идеального образа греч. античности как «благородной простоты и спокойного величия» способствовали его новому подъёму в эпоху Просвещения. Гл. представителем нового К. был Вольтер, в творчестве которого рационализм, культ разума служили обоснованию уже не норм абсолютистской государственности, но права личности на свободу от притязаний церкви и государства. Просветительский К., активно вступая во взаимодействие с др. лит. направлениями эпохи, опирается не на «правила», а скорее на «просвещённый вкус» публики. Обращение к античности становится способом выражения героики Франц. революции 18 в. в поэзии А. Шенье .
Во Франции в 17 в. К. сложился в мощную и последовательную худож. систему, оказал заметное воздействие на лит-ру барокко. В Германии К., возникнув как сознательное культурное усилие по созданию «правильной» и «совершенной», достойной др. европейских литератур поэтич. школы (М. Опиц ), напротив, был заглушён барокко, стиль которого больше соответствовал трагич. эпохе Тридцатилетней войны; запоздалая попытка И. К. Готшеда в 1730–40-е гг. направить нем. лит-ру по пути классицистич. канонов вызвала ожесточённую полемику и в целом была отвергнута. Самостоят. эстетич. феномен представляет собой веймарский классицизм И. В. Гёте и Ф. Шиллера . В Великобритании ранний К. связан с творчеством Дж. Драйдена ; его дальнейшее развитие протекало в русле Просвещения (А. Поуп , С. Джонсон ). К кон. 17 в. К. в Италии существовал параллельно с рококо и иногда переплетался с ним (напр., в творчестве поэтов «Аркадии» – А. Дзено , П. Метастазио , П. Я. Мартелло, Ш. Маффеи); просветительский К. представлен творчеством В. Альфьери .
В России К. утверждался в 1730–1750-е гг. под влиянием зап.-европ. К. и идей Просвещения; вместе с тем в нём отчётливо прослеживается связь с барокко. Отличит. особенности рус. К. – ярко выраженные дидактизм, обличительная, социально-критич. направленность, нац.-патриотич. пафос, опора на нар. творчество. Одним из первых принципы К. на рус. почву перенёс А. Д. Кантемир . В своих сатирах он следовал Н. Буало, но, создавая обобщённые образы человеческих пороков, приспосабливал их к отеч. действительности. Кантемир ввёл в рус. лит-ру новые стихотв. жанры: переложения псалмов, басни, героич. поэму («Петрида», не закончена). Первый образец классицистич. похвальной оды создал В. К. Тредиаковский («Ода торжественная о сдаче города Гданска», 1734), сопроводивший её теоретич. «Рассуждением об оде вообще» (и то и другое – вслед за Буало). Воздействием поэтики барокко отмечены оды М. В. Ломоносова . Наиболее полно и последовательно рус. К. представлен творчеством А. П. Сумарокова . Изложив осн. положения классицистич. доктрины в написанной в подражание трактату Буало «Эпистоле о стихотворстве» (1747), Сумароков стремился следовать им в своих произведениях: трагедиях, ориентированных на творчество франц. классицистов 17 в. и драматургию Вольтера, но обращённых преим. к событиям нац. истории; отчасти – в комедиях, образцом для которых стало творчество Мольера; в сатирах, а также баснях, принёсших ему славу «северного Лафонтена». Разрабатывал также жанр песни, который не упоминался у Буало, но был включён самим Сумароковым в перечень поэтич. жанров. До кон. 18 в. сохраняла своё значение классификация жанров, предложенная Ломоносовым в предисловии к собранию сочинений 1757 – «О пользе книг церковных в Российском языке», который соотнёс трёх стилей теорию с конкретными жанрами, связав с высоким «штилем» героич. поэму, оду, торжественные речи; со средним – трагедию, сатиру, элегию, эклогу; с низким – комедию, песню, эпиграмму. Образец ироикомической поэмы создал В. И. Майков («Елисей, или Раздражённый Вакх», 1771). Первой завершённой героич. эпопеей стала «Россияда» М. М. Хераскова (1779). В кон. 18 в. принципы классицистич. драматургии проявились в творчестве Н. П. Николева , Я. Б. Княжнина , В. В. Капниста . На рубеже 18–19 вв. К. постепенно вытесняется новыми тенденциями лит. развития, связанными с предромантизмом и сентиментализмом, однако ещё некоторое время сохраняет своё влияние. Его традиции прослеживаются в 1800–20-е гг. в творчестве поэтов-радищевцев (А. Х. Востоков , И. П. Пнин, В. В. Попугаев ), в лит. критике (А. Ф. Мерзляков ), в лит.-эстетич. программе и жанрово-стилистич. практике поэтов-декабристов, в раннем творчестве А. С. Пушкина .
Архитектура и изобразительное искусство
Тенденции К. в европ. иск-ве наметились уже во 2-й пол. 16 в. в Италии – в архит. теории и практике А. Палладио , теоретич. трактатах Дж. да Виньолы , С. Серлио ; более последовательно – в сочинениях Дж. П. Беллори (17 в.), а также в эстетич. нормативах академистов болонской школы . Однако в 17 в. К., развивавшийся в острополемич. взаимодействии с барокко, лишь во франц. худож. культуре сложился в целостную стилевую систему. Преим. во Франции формировался и К. 18 – нач. 19 вв., ставший общеевропейским стилем (последний в зарубежном искусствознании часто именуется неоклассицизмом). Лежащие в основе эстетики К. принципы рационализма обусловили взгляд на худож. произведение как на плод разума и логики, торжествующих над хаосом и текучестью чувственно воспринимаемой жизни. Ориентация на разумное начало, на непреходящие образцы определила и нормативность требований эстетики К., регламентацию худож. правил, строгую иерархию жанров в изобразит. иск-ве (к «высокому» жанру относятся произведения на мифологич. и историч. сюжеты, также «идеальный пейзаж» и парадный портрет; к «низкому» – натюрморт, бытовой жанр и т. д.). Закреплению теоретич. доктрин К. способствовала деятельность основанных в Париже королевских академий – живописи и скульптуры (1648) и архитектуры (1671).
Архитектура К ., в отличие от барокко с его драматич. конфликтом форм, энергичным взаимодействием объёма и пространственной среды, опирается на принцип гармонии и внутр. завершённости как отд. здания, так и ансамбля. Характерными чертами этого стиля становятся стремление к ясности и единству целого, симметрия и уравновешенность, определённость пластич. форм и пространственных интервалов, создающих спокойный и торжественный ритм; система пропорционирования, основанная на кратных отношениях целых чисел (единый модуль, определяющий закономерности формообразования). Постоянное обращение мастеров К. к наследию античного зодчества подразумевало не только использование его отд. мотивов и элементов, но и постижение общих законов его архитектоники. Основой архит. языка К. стал ордер архитектурный , пропорциями и формами более близкий к античности, чем в зодчестве предыдущих эпох; в постройках он употребляется таким образом, что не затемняет общую структуру сооружения, но становится её тонким и сдержанным аккомпанементом. Интерьерам К. свойственны ясность пространственных членений, мягкость цветов. Широко используя в монументально-декоративной живописи перспективные эффекты, мастера К. принципиально отъединяли иллюзорное пространство от реального.
Важное место в зодчестве К. принадлежит проблемам градостроительства . Разрабатываются проекты «идеальных городов», создаётся новый тип регулярного абсолютистского города-резиденции (Версаль ). К. стремится к продолжению традиций античности и Возрождения, закладывая в основу своих решений принцип соразмерности человеку и вместе с тем – масштабности, придающей архит. образу героически-приподнятое звучание. И хотя риторич. пышность дворцового декора приходит в противоречие с этой главенствующей тенденцией, устойчивая образная структура К. сохраняет единство стиля, сколь бы ни были многообразны его модификации в процессе историч. развития.
Формирование К. во франц. архитектуре связано с работами Ж. Лемерсье и Ф. Мансара . Облик зданий и строит. приёмы вначале напоминают архитектуру замков 16 в.; решающий перелом произошёл в творчестве Л. Лево – прежде всего в создании дворцово-паркового ансамбля Во-ле-Виконт , с торжественной анфиладой самого дворца, импозантными росписями Ш. Лебрена и наиболее характерным выражением новых принципов – регулярным партерным парком А. Ленотра . Программным произведением зодчества К. стал вост. фасад Лувра , осуществлённый (с 1660-х гг.) по замыслу К. Перро (характерно, что проекты Дж. Л. Бернини и др. в стиле барокко были отвергнуты). В 1660-е гг. Л. Лево, А. Ленотр и Ш. Лебрен начали создавать ансамбль Версаля, где идеи К. выражены с особенной полнотой. С 1678 строительством Версаля руководил Ж. Ардуэн-Мансар ; по его проектам дворец был значительно расширен (пристроены крылья), центр. терраса переделана в Зеркальную галерею – наиболее представительную часть интерьера. Он же построил дворец Большой Трианон и др. сооружения. Ансамблю Версаля присуща редкая стилистич. цельность: даже струи фонтанов соединялись в статичную форму, подобную колонне, а деревья и кустарники были подстрижены в виде геометрич. фигур. Символика ансамбля подчинена прославлению «короля-солнца» Людовика XIV, но художественно-образной основой его был апофеоз разума, властно преображающего природные стихии. В то же время подчёркнутая декоративность интерьеров оправдывает употребление в отношении Версаля стилевого термина «барочный классицизм».
Во 2-й пол. 17 в. складываются новые приёмы планировки, предусматривающие органич. соединение гор. застройки с элементами природной среды, создание открытых площадей, пространственно сливающихся с улицей или набережной, ансамблевых решений узловых элементов гор. структуры (пл. Людовика Великого, ныне Вандомская, и пл. Побед; архит. ансамбль Дома инвалидов , все – Ж. Ардуэн-Мансар), триумфальных въездных арок (ворота Сен-Дени по проекту Н. Ф. Блонделя ; все – в Париже).
Традиции К. во Франции 18 в. почти не прерывались, но в 1-й пол. столетия преобладал стиль рококо . В сер. 18 в. принципы К. преобразовывались в духе эстетики Просвещения. В архитектуре обращение к «естественности» выдвигало требование конструктивной оправданности ордерных элементов композиции, в интерьере – необходимость разработки гибкой планировки комфортабельного жилого дома. Идеальным окружением дома становилась пейзажная (садово-парковая) среда. Огромное влияние на К. 18 в. оказало бурное развитие знаний о греч. и рим. древности (раскопки Геркуланума, Помпей и др.); свой вклад в теорию К. внесли труды И. И. Винкельмана, И. В. Гёте, Ф. Милициа. Во франц. К. 18 в. определились новые архит. типы: изысканно-интимный особняк («отель»), парадное обществ. здание, открытая площадь, соединяющая осн. магистрали города (пл. Людовика XV, ныне пл. Согласия, в Париже, арх. Ж. А. Габриель ; им же в Версальском парке построен дворец Малый Трианон, сочетающий гармонич. ясность форм с лирич. утончённостью рисунка). Ж. Ж. Суфло осуществил свой проект ц. Сент-Женевьев в Париже, опираясь на опыт классич. зодчества.
В эпоху, предшествующую Франц. революции 18 в., в архитектуре проявились стремление к суровой простоте, смелые поиски монументального геометризма новой, безордерной архитектуры (К. Н. Леду , Э. Л. Булле , Ж. Ж. Лекё). Эти поиски (отмеченные также влиянием архит. офортов Дж. Б. Пиранези ) послужили отправной точкой для поздней фазы К. – франц. ампира (1-я треть 19 в.), в котором нарастает пышная репрезентативность (Ш. Персье , П. Ф. Л. Фонтен , Ж. Ф. Шальгрен ).
В 17 – нач. 18 вв. К. сформировался в архитектуре Голландии (Я. ван Кампен , П. Пост), породившей особенно сдержанный его вариант. Перекрёстные связи с франц. и голл. К., а также с ранним барокко сказались в коротком расцвете К. в архитектуре Швеции конца 17 – нач. 18 вв. (Н. Тессин Младший). В 18 – нач. 19 вв. К. утвердился также в Италии (Дж. Пьермарини), Испании (X. де Вильянуэва), Польше (Я. Камзетцер, Х. П. Айгнер), США (Т. Джефферсон , Дж. Хобан). Для нем. архитектуры К. 18 – 1-й пол. 19 вв. характерны строгие формы палладианца Ф. В. Эрдмансдорфа, «героический» эллинизм К. Г. Лангханса, Д. и Ф. Жилли , историзм Л. фон Кленце . В творчестве К. Ф. Шинкеля суровая монументальность образов сочетается с поиском новых функциональных решений.
К сер. 19 в. ведущая роль К. сходит на нет; на смену ему приходят исторические стили (см. также Неогреческий стиль , Эклектизм ). Вместе с тем худож. традиция К. оживает в неоклассицизме 20 в.
Изобразительное искусство К . нормативно; его образному строю присущи явственные признаки социальной утопии. В иконографии К. преобладают античные легенды, героич. деяния, историч. сюжеты, т. е. интерес к судьбам человеческих общностей, к «анатомии власти». Не удовлетворяясь простым «портретированием натуры», художники К. стремятся подняться над конкретным, индивидуальным – к общезначимому. Классицисты отстаивали своё представление о худож. правде, которое не совпадало с натурализмом Караваджо или малых голландцев . Мир разумных деяний и светлых чувств в иск-ве К. возвышался над несовершенной повседневностью как воплощение мечты о желанной гармонии бытия. Ориентация на возвышенный идеал порождала и выбор «прекрасной натуры». К. избегает случайного, отклоняющегося от нормы, гротескного, грубого, отталкивающего. Тектонич. ясности классицистич. архитектуры отвечает чёткая разграниченность планов в скульптуре и живописи. Пластика К., как правило, рассчитана на фиксиров. точку зрения, отличается сглаженностью форм. Момент движения в позах фигур обычно не нарушает их пластич. замкнутости и спокойной статуарности. В живописи К. осн. элементы формы – линия и светотень; локальные цвета чётко выявляют предметы и пейзажные планы, что приближает пространственную композицию живописного произведения к композиции сценич. площадки.
Основоположником и крупнейшим мастером К. 17 в. был франц. худ. Н. Пуссен , картины которого отмечены возвышенностью филос.-этич. содержания, гармоничностью ритмич. строя и колорита. Высокое развитие в живописи К. 17 в. получил «идеальный пейзаж» (Н. Пуссен, К. Лоррен , Г. Дюге), воплотивший мечту классицистов о «золотом веке» человечества. Наиболее значит. мастерами франц. К. в скульптуре 17 – нач. 18 вв. были П. Пюже (героическая тема), Ф. Жирардон (поиски гармонии и лаконизм форм). Во 2-й пол. 18 в. франц. скульпторы вновь обратились к общественно значимым темам и монументальным решениям (Ж. Б. Пигаль , М. Клодион, Э. М. Фальконе , Ж. А. Гудон ). Гражд. пафос и лиричность сочетались в мифологич. живописи Ж. М. Вьена, декоративных пейзажах Ю. Робера . Живопись т. н. революционного К. во Франции представлена работами Ж. Л. Давида , историч. и портретные образы которого отмечены мужественным драматизмом. В поздний период франц. К. живопись, несмотря на появление отд. крупных мастеров (Ж. О. Д. Энгр ), вырождается в официально-апологетич. или салонное искусство .
Интернациональным центром К. 18 – нач. 19 вв. стал Рим, где в иск-ве господствовала академич. традиция с нередким для академизма сочетанием благородства форм и холодной, абстрактной идеализации (живописцы А. Р. Менгс , Й. А. Кох , В. Камуччини , скульпторы А. Канова и Б. Торвальдсен ). В изобразит. иск-ве нем. К., созерцательном по духу, выделяются портреты А. и В. Тишбейнов , мифологич. картоны А. Я. Карстенса , пластика И. Г. Шадова , К. Д. Рауха ; в декоративно-прикладном иск-ве – мебель Д. Рёнтгена. В Великобритании близки К. графика и скульптура Дж. Флаксмена , в декоративно-прикладном иск-ве – керамика Дж. Уэджвуда и мастеров завода в Дерби.
Расцвет К. в России относится к последней трети 18 – 1-й трети 19 вв., хотя уже нач. 18 в. отмечено творч. обращением к градостроит. опыту франц. К. (принцип симметрично-осевых планировочных систем в строительстве С.-Петербурга). Рус. К. воплотил в себе новый, небывалый для России по размаху и идейной наполненности историч. этап расцвета рус. светской культуры. Ранний рус. К. в архитектуре (1760–70-е гг.; Ж. Б. Валлен-Деламот , А. Ф. Кокоринов , Ю. М. Фельтен , К. И. Бланк , А. Ринальди ) сохраняет ещё пластич. обогащённость и динамику форм, присущие барокко и рококо.
Зодчие зрелой поры К. (1770–90-е гг.; В. И. Баженов , М. Ф. Казаков , И. Е. Старов ) создали классич. типы столичного дворца-усадьбы и комфортабельного жилого дома, ставшие образцами в широком строительстве загородных дворянских усадеб и в новой, парадной застройке городов. Иск-во ансамбля в загородных парковых усадьбах – крупный вклад рус. К. в мировую худож. культуру. В усадебном строительстве возник рус. вариант палладианства (Н. А. Львов ), сложился новый тип камерного дворца (Ч. Камерон , Дж. Кваренги ). Особенность рус. К. – небывалый масштаб гос. градостроительства: разрабатывались регулярные планы более 400 городов, формировались ансамбли центров Калуги, Костромы, Полтавы, Твери, Ярославля и др.; практика «регулирования» гор. планов, как правило, преемственно сочетала принципы К. с исторически сложившейся планировочной структурой старорусского города. Рубеж 18–19 вв. ознаменован крупнейшими градостроит. достижениями в обеих столицах. Сложился грандиозный ансамбль центра С.-Петербурга (А. Н. Воронихин , А. Д. Захаров , Ж. Ф. Тома де Томон , позднее К. И. Росси ). На иных градостроит. началах формировалась «классическая Москва», застраивавшаяся в период её восстановления после пожара 1812 небольшими особняками с уютными интерьерами. Начала регулярности здесь были последовательно подчинены общей живописной свободе пространственной структуры города. Виднейшие зодчие позднего моск. К. – Д. И. Жилярди , О. И. Бове , А. Г. Григорьев . Постройки 1-й трети 19 в. относятся к стилю рус. ампира (иногда именуемого александровским классицизмом ).
В изобразит. иск-ве развитие рус. К. тесно связано с петерб. АХ (основана в 1757). Скульптура представлена «героической» монументально-декоративной пластикой, образующей тонко продуманный синтез с архитектурой, исполненными гражд. пафоса памятниками, проникнутыми элегич. просветлённостью надгробиями, станковой пластикой (И. П. Прокофьев , Ф. Г. Гордеев , М. И. Козловский , И. П. Мартос , Ф. Ф. Щедрин , В. И. Демут-Малиновский , С. С. Пименов , И. И. Теребенёв ). В живописи К. наиболее ярко проявился в произведениях историч. и мифологич. жанра (А. П. Лосенко , Г. И. Угрюмов , И. А. Акимов , А. И. Иванов , А. Е. Егоров , В. К. Шебуев , ранний А. А. Иванов ; в сценографии – в творчестве П. ди Г. Гонзаго ). Некоторые черты К. присущи также скульптурным портретам Ф. И. Шубина , в живописи – портретам Д. Г. Левицкого , В. Л. Боровиковского , пейзажам Ф. М. Матвеева . В декоративно-прикладном иск-ве рус. К. выделяются худож. лепка и резной декор в архитектуре, изделия из бронзы, чугунное литьё, фарфор, хрусталь, мебель, штофные ткани и пр.
Театр
Формирование театрального К. началось во Франции в 1630-е гг. Активизирующая и организующая роль в этом процессе принадлежала лит-ре, благодаря которой театр утвердился в ряду «высоких» искусств. Образцы театрального иск-ва французы увидели в итал. «учёном театре» эпохи Возрождения. Поскольку законодателем вкусов и культурных ценностей было придворное общество, то на сценич. стиль оказали влияние также придворный церемониал и празднества, балеты, торжественные приёмы. Принципы театрального К. вырабатывались на парижских подмостках: в возглавляемом Г. Мондори театре «Маре» (1634), в построенном кардиналом Ришелье «Пале-Кардиналь» (1641, с 1642 «Пале-Рояль»), чьё устройство отвечало высоким требованиям итал. сценич. техники; в 1640-х гг. площадкой театрального К. стал Бургундский отель. Симультанная декорация постепенно, к сер. 17 в., сменилась живописной и единой перспективной декорацией (дворец, храм, дом и т. п.); появился занавес, который поднимался и опускался в начале и в конце спектакля. Сцена заключалась в раму, как картина. Игра разворачивалась только на авансцене; спектакль центрировался несколькими фигурами персонажей-протагонистов. Архит. задник, единое место действия, сочетание актёрского и живописного планов, общая трёхмерная мизансцена способствовали созданию иллюзии правдоподобия. В сценич. К. 17 в. существовало понятие «четвёртой стены». «Он поступает так, – писал об актёре Ф. Э. д’Обиньяк («Практика театра», 1657), – словно зрителей вообще не существует: его персонажи действуют и говорят так, как будто они и вправду цари, а не Мондори и Бельроз, как будто они пребывают во дворце Горация в Риме, а не в Бургундском отеле в Париже, и как будто их видят и слышат только те, кто присутствует на сцене (т. е. в изображаемом месте)».
В высокой трагедии К. (П. Корнель, Ж. Расин) на смену динамике, развлекательности и приключенческим сюжетам пьес А. Арди (составляли репертуар первой постоянной франц. труппы В. Леконта в 1-й трети 17 в.) пришли статика и углублённое внимание к душевному миру героя, мотивам его поведения. Новая драматургия потребовала перемен в исполнительском иск-ве. Актёр становился воплощением этич. и эстетич. идеала эпохи, создавая своей игрой портрет современника крупным планом; костюм его, стилизованный под античность, соответствовал совр. моде, пластика подчинялась требованиям благородства и грации. Актёр должен был обладать пафосом оратора, чувством ритма, музыкальностью (для актрисы М. Шанмеле Ж. Расин надписывал ноты над строками роли), иск-вом красноречивого жеста, навыками танцора, даже физич. мощью. Драматургия К. способствовала возникновению школы сценич. декламации, объединявшей всю совокупность исполнительских приёмов (чтение, жест, мимику) и ставшей осн. выразит. средством франц. актёра. А. Витез называл декламацию 17 в. «просодической архитектурой». Спектакль строился в логич. взаимодействии монологов. С помощью слова отрабатывалась техника возбуждения эмоции и управления ею; от силы голоса, его звучности, тембра, владения красками и интонациями зависел успех исполнения.
Разделение театральных жанров на «высокие» (трагедия в Бургундском отеле) и «низкие» (комедия в «Пале-Рояль» времён Мольера), появление амплуа закрепили иерархич. структуру театра К. Оставаясь в границах «облагороженной» природы, рисунок исполнения и очертания образа определялись индивидуальностью крупнейших актёров: манера декламации Ж. Флоридора была более естественной, чем у чрезмерно позирующего Бельроза; М. Шанмеле была свойственна звучная и певучая «речитация», а Монфлери не знал равных в аффектах страсти. Сложившееся в дальнейшем представление о каноне театрального К., состоявшем из стандартных жестов (удивление изображалось руками, поднятыми до уровня плеч, и ладонями, обращёнными к зрителям; отвращение – головой, повёрнутой направо, и руками, отталкивающими объект презрения, и т. д.), относится к эпохе упадка и вырождения стиля.
В 20 в. франц. режиссёрский театр сблизился с европейским, сценич. стиль утратил нац. специфику. Тем не менее значит. события во франц. театре 20 в. соотносятся с традициями К.: спектакли Ж. Копо , Ж. Л. Барро , Л. Жуве , Ж. Вилара , эксперименты Витеза с классикой 17 в., постановки Р. Планшона , Ж. Десарта и др.
Утратив в 18 в. значение доминирующего стиля во Франции, К. нашёл преемников в др. европ. странах. И. В. Гёте последовательно внедрял принципы К. в руководимом им Веймарском театре. Актриса и антрепренёр Ф. К. Нойбер и актёр К. Экгоф в Германии, англ. актёры Т. Беттертон, Дж. Куин, Дж. Кембл, С. Сиддонс пропагандировали К., но их усилия, несмотря на личные творч. достижения, оказались малорезультативными и в конечном счёте были отвергнуты. Сценич. К. стал объектом общеевропейской полемики и благодаря немецким, а за ними и рус. теоретикам театра получил определение «ложно-классический театр».
музыкальной трагедии 2-й пол. 17 – 1-й пол. 18 вв. (творч. содружество либреттиста Ф. Кино и комп. Ж. Б. Люлли , оперы и оперы-балеты Ж. Ф. Рамо ) и в итал. опере-сериа , занявшей лидирующее положение среди муз.-драматич. жанров 18 в. (в Италии, Англии, Австрии, Германии, России). Расцвет франц. муз. трагедии пришёлся на начало кризиса абсолютизма, когда идеалы героики и гражданственности периода борьбы за общенациональное государство сменились духом праздничности и парадного официоза, тяготением к роскоши и утончённому гедонизму. Острота типичного для К. конфликта чувства и долга в условиях мифологич. или рыцарски-легендарного сюжета муз. трагедии снижалась (особенно в сравнении с трагедией в драматич. театре). С нормами К. связаны требования жанровой чистоты (отсутствие комедийных и бытовых эпизодов), единства действия (часто также места и времени), «классическая» 5-актная композиция (нередко с прологом). Центр. положение в муз. драматургии занимает речитатив – элемент, наиболее близкий рационалистич. словесно-понятийной логике. В интонац. сфере преобладают связанные с естеств. человеческой речью декламационно-патетич. формулы (вопросительные, повелительные и т. п.), вместе с тем исключаются риторич. и символич. фигуры, свойственные барочной опере. Обширные хоровые и балетные сцены с фантастич. и пасторально-идиллич. тематикой, общая ориентация на зрелищность и развлекательность (ставшая в итоге доминирующей) в большей мере соответствовали традициям барокко, нежели принципам классицизма.Традиционными для Италии были присущие жанру оперы-сериа культивирование певческой виртуозности, развитость декоративного элемента. В русле требований К., выдвинутых некоторыми представителями рим. академии «Аркадия» , сев.-итал. либреттисты нач. 18 в. (Ф. Сильвани, Дж. Фриджимелика-Роберти, А. Дзено, П. Париати, А. Сальви, А. Пьовене) изгнали из серьёзной оперы комич. и бытовые эпизоды, сюжетные мотивы, связанные с вмешательством сверхъестественных или фантастич. сил; круг сюжетов был ограничен историческими и историко-легендарными, на первый план выдвинута нравственно- этич. проблематика. В центре худож. концепции ранней оперы-сериа – возвышенный героич. образ монарха, реже гос. деятеля, придворного, эпич. героя, демонстрирующий положит. качества идеальной личности: мудрость, терпимость, великодушие, преданность долгу, героич. энтузиазм. Была сохранена традиционная для итал. оперы 3-актная структура (5-актные драмы остались экспериментами), однако число действующих лиц сократилось, в музыке типизировались интонац. выразит. средства, формы увертюры и арии, строение вокальных партий. Тип драматургии, всецело подчинённый муз. задачам, развил (с 1720-х гг.) П. Метастазио, с именем которого связана вершинная стадия в истории оперы-сериа. В его сюжетах классицистский пафос заметно ослаблен. Конфликтная ситуация, как правило, возникает и углубляется из-за затянувшегося «заблуждения» гл. действующих лиц, а не вследствие реального противоречия их интересов или принципов. Однако особое пристрастие к идеализированному выражению чувства, к благородным порывам человеческой души, пусть и далёким от строгого рационального обоснования, обеспечило исключит. популярность либретто Метастазио на протяжении более полувека.
Кульминацией в развитии муз. К. эпохи Просвещения (в 1760–70-х гг.) стало творч. содружество К. В. Глюка и либреттиста Р. Кальцабиджи . В операх и балетах Глюка классицистские тенденции выразились в подчёркнутом внимании к этич. проблемам, развитии представлений о героике и великодушии (в муз. драмах парижского периода – в непосредственном обращении к теме долга и чувства). Нормам К. соответствовали также жанровая чистота, стремление к макс. концентрации действия, сведённого практически к одной драматич. коллизии, строгий отбор выразит. средств в соответствии с задачами конкретной драматич. ситуации, предельное ограничение декоративного элемента, виртуозного начала в пении. Просветительский характер трактовки образов сказался в сплетении благородных качеств, присущих классицистским героям, с естественностью и свободой выражения чувств, отразившими влияние сентиментализма.
В 1780–90-е гг. во франц. муз. театре находят выражение тенденции революц. К., отражающие идеалы Франц. революции 18 в. Генетически связанный с предшествовавшим этапом и представленный гл. обр. поколением композиторов – последователей глюковской оперной реформы (Э. Мегюль , Л. Керубини ), революц. К. акцентировал прежде всего гражданственный, тираноборческий пафос, ранее свойственный трагедиям П. Корнеля, Вольтера. В отличие от произведений 1760–70-х гг., в которых разрешение трагич. конфликта было труднодостижимо и требовало вмешательства внешних сил (традиция «deus ex machina» – лат. «бог из машины»), для сочинений 1780–1790-х гг. стала характерной развязка через героич. деяние (отказ в повиновении, протест, зачастую акт возмездия, убийство тирана и т. п.), создававшее яркую и эффектную разрядку напряжения. Подобный тип драматургии лёг в основу жанра «оперы спасения» , появившегося в 1790-х гг. на пересечении традиций классицистской оперы и реалистич. мещанской драмы .
В России в муз. театре самобытные проявления К. единичны (опера «Цефал и Прокрис» Ф. Арайи , мелодрама «Орфей» Е. И. Фомина , музыка О. А. Козловского к трагедиям В. А. Озерова, А. А. Шаховского и А. Н. Грузинцева).
По отношению к комической опере , а также инструментальной и вокальной музыке 18 в., не связанной с театральным действием, термин «К.» применяется в значит. мере условно. Он иногда используется в расширит. смысле для обозначения начального этапа классико-романтич. эпохи, галантного и классического стилей (см. в ст. Венская классическая школа , Классика в музыке), в частности с целью избежать оценочности (напр., при переводе нем. термина «Klassik» или в выражении «русский классицизм», распространяемом на всю рус. музыку 2-й пол. 18 – нач. 19 вв.).
В 19 в. К. в муз. театре уступает место романтизму, хотя отд. черты классицистской эстетики спорадически возрождаются (у Г. Спонтини , Г. Берлиоза , С. И. Танеева и др.). В 20 в. классицистские худож. принципы вновь возродились в неоклассицизме.
В данной работе рассматриваются черты классицизма в произведениях поэтов XVIII и XIX веков М.В.Ломоносова и Г.Р.Державина.
Классицизм – художественный метод, направление, существовавшее в литературе европейских стран в XVII-XIX веках, основанное на подражании античным образцам. У этого направления были свои строгие правила и принципы. Например, соблюдение трёх единств: места, времени и действия. Герои четко делятся на отрицательных и положительных персонажей. Произведения должны иметь воспитательную направленность, то есть служить главной цели – быть полезными Отечеству в деле воспитания подрастающего поколения. Основным конфликтом в произведениях классицистов является конфликт между долгом и чувством. Примеры находим у таких авторов, как Д.И.Фонвизин и Г.Р.Державин.
Жанры писателями-классицистами использовались в строгом соответствии со стилем (по методике, разработанной Ломоносовым). В таких жанрах, как оды или трагедии, использовался «высокий стиль», а в комедиях, баснях, сатирах – «низкий».
Черты классицизма мы находим в поэзии М.В.Ломоносова, предложившего реформу стихосложения и воплотившего её в своём творчестве. Любимым жанром его была ода, положившая начало поэзии государственного служения, где героем может быть просвещённый монарх или другой идеальный человек, служивший общественному благу во имя процветания Отечества.
Примером такого типично классического произведения является "Ода на день восшествия на всероссийский престол... Императрицы Елизаветы Петровны 1747 года".
Ломоносов, возлагавший большие надежды на дочь Петра I в деле распространения просвещения в России, желает ей стать достойной преемницей отца и поэтому торжественно воспевает её заслуги, уже осуществлённые дела: благодаря Елизавете есть «блаженство сёл, градов ограда», а также она «войне поставила конец».
Восхваляя Елизавету, автор напоминает ей и россиянам о Петре I, великом реформаторе, просвещённом монархе, и призывает Елизавету быть покровительницей наук, ремёсел, чтобы освоить и использовать богатства России для благополучия и процветания государства.
Гражданскому содержанию оды соответствуют монументальность произведения, высокий стиль, строгая композиция. Высокий стиль создаётся использованием определённой лексики:
1) старославянизмов («главу, победами венчанну»; « рекла»; « воззри»);
2) слов «сей, оный, токмо»;
3) усечённых прилагательных (ободренны, превысоки);
4) архаичных слов (раченьем).
Торжественность и монументальность оде придают метафоры, олицетворения, гипербола и другие средства художественной выразительности речи. Особенно характерны для стиля классической оды риторические вопросы, восклицания, обращения (О, вы, которых ожидает...).
Данное произведение отличается высокой идейностью и особым пафосом: торжественным, гражданственно-патриотичным.
Своеобразным жанром научно философской лирики являются духовные оды М.В.Ломоносова: «Утреннее размышление о Божием величестве», «Вечернее размышление...». Поэт и учёный выражает веру в науку и человеческий разум, но о природе говорит как о Божьем творении. Ломоносов, занимаясь астрономией и физикой, хотел бы описать свои научные представления об устройстве мира с помощью поэзии, поэтому солнечная поверхность представлена им как «горящий вечно Океан», где «вихри пламенны крутятся». Ломоносов удивительно верно передал восхищение и смятение чувств человека перед неохватностью мира, невозможностью осмыслить сущность мироздания:
Открылась бездна, звезд полна,
Звездам числа нет, бездне дна...
Стремление познать «тайны множества миров» у Ломоносова не противоречит его преклонению перед грандиозностью дел Творца, перед могуществом и силой происходящих процессов в мироустройстве: "Велик Зиждитель наш Господь!"
Духовные оды М.В.Ломоносова многие критики считают наиболее совершенными в художественном отношении.
В создании произведений в стиле классических жанров М.В.Ломоносов нашёл достойного последователя в лице Г.Р.Державина. Но Державин внёс много нового в классическую оду. Он наполняет оды конкретным содержанием, в них появляются наряду с хвалебной песней черты реализма с элементами сатиры, что сказывается на языке. «Высокий» стиль разбавляется разговорной и даже просторечной лексикой.
«Фелица» Державина – это хвалебная ода в сочетании с социально-политическим памфлетом. Поэт нарисовал добродетельный образ царицы Екатерины и противопоставил ему образы вельмож, придворной знати с их чванливостью, высокомерием, любовью к роскоши и праздности. Поэтому и прибегает Державин к «забавному слогу», чтобы изобразить тех, кто на первое место и превыше всего ставил личные интересы. Это создавало контраст на фоне прославления деятельности истинных сынов России, а также в сравнении с делами царицы, с её трудами во благо Отечеству.
Державин также посвящает свои оды Потёмкину, Зубову, другим государственным деятелям. Его поэзия, как и требовалось по канонам классицизма, имеет гражданскую направленность и служит интересам общества, государства.
Произведения М.В.Ломоносова и Г.Р.Державина являются лучшими примерами русского классицизма, образцами литературного творчества российских поэтов XVIII, начала XIX веков.
Рецензии
Зоя, очень интересная и познавательная статья.
Лучше начинаешь понимать поэзию и литературу, когда сам пытаешься писать и видишь многообразие возможностей литературного выражения, лучше практически понимаешь направления литературного искусства. Вот когда весьма интересно вновь перечитать статьи об этих направлениях.
Мне очень понравилась Ваша статья о классицизме в русской поэзии, об общем и различном в творчестве двух ее сильных представителей - Ломоносова (воистину русского титана) и Державина. Ломоносов более лиричен, Державин же, следуя за Ломоносовым в этом жанре, вносит большую трезвость и реализм. Но общее - воспевание, благодарение, прославление творцов и творения. Жанр сей мне близок.
Зоя, статья интересна, полезна, понятно и структурированно представлена. Получил несказанное удовольствие от чтения.
Огромное спасибо.
С праздниками, Зоя.
Мира, удач и всяческих благ Вам.
Здравствуйте, Игорь!
Спасибо за поздравления и пожелания, и Вас с Праздниками Светлой Пасхи,
со всеми майскими Праздниками! Желаю Вам благополучия, удачи, любви и счастья!
За добрые слова я очень Вам благодарна, так как у нас с Вами
много общего в понимании русской классики.
С теплом и уважением
В средние века жанра оды не было как такового. Этот жанр возник в европейской литературе в эпоху Возрождения и сложился в системе литературного течения классицизма. В русской литературе он начинает свое развитие с отечественной традицией панегириков.
Элементы торжественной и религиозной оды имеются уже в литературе юго-западной и Московской Руси конца XVI-XVII вв. (панегирики и вирши в честь знатных лиц, «привества» Симеона Полоцкого и др.). Появление оды в России непосредственно связано с возникновением русского классицизма и идеями просвещенного абсолютизма. В России ода менее связана с классицистическими традициями; в ней осуществляется борьба противоречивых стилевых тенденций, от исхода которой зависело направление лирической поэзии в целом.
Первые попытки внесения в русскую поэзию жанра «классической» оды принадлежат А.Д. Кантемиру, но в русскую поэзию ода впервые вошла с поэзией В.К. Тредиаковского. Сам термин впервые введен Тредиаковским в его «Оде торжественной о сдаче города Гданска» в 1734 году. В этой оде воспевается русское воинство и императрица Анна Иоанновна. В другом стихотворении, «Похвала Ижерской земле и царствующему граду Санкт-Петербургу», впервые звучит торжественное восхваление Северной столицы России. В дальнейшем Тредиаковский слагал ряд «од похвальных и божественных» и, следуя Буало, дал такое определение новому жанру: ода «есть высокий пиитический род… состоит из строф и самую высокую благородную, иногда же и нежную материю воспевает».
Главную роль в русской торжественной оде XVIII века приобретает ритм, который, по словам Тредиаковского, есть «душа и жизнь» всего стихосложения. Поэта не удовлетворяли существующие в те времена силлабические вирши. Он чувствовал, что особую ритмичность и музыкальность стиху способны придать лишь правильное чередование ударных и безударных слогов, которое он подметил в русских народных песнях. Поэтому дальнейшее реформирование русского стихосложения он проводил на основе народного стиха.
Таким образом, при создании нового жанра поэт руководствовался традициями античности, уже вошедшим в употребление во многих европейских странах жанром оды и русскими народными традициями. «Я французской версификации должен мешком, а старинной российской поэзии всеми тысячью рублями», - говорил он.
Жанр оды, введенный Тредиаковским, вскоре приобрел много сторонников среди русских поэтов. В их числе были такие выдающиеся деятели литературы, как М.В. Ломоносов, В.П. Петров, А.П. Сумароков, М.М. Херасков, Г.Р. Державин, А.Н. Радищев, К.Ф. Рылеев и др. При этом в российской оде шла постоянная борьба между двумя литературными тенденциями: близкой традициям барокко, «восторженной» оды Ломоносова и «рационалистической», придерживающейся принципа «естественности» оды Сумарокова или Хераскова.
Школа А.П. Сумарокова, стремясь к «естественности» слога, выдвигала анакреонтическую оду, близкую к песне. Синтетические оды Г.Р. Державина (ода-сатира, ода-элегия) открывали возможность для соединения слов разного стилевого происхождения, прекратив существование оды как определенного жанра. При всех своих расхождениях сторонники обоих направлений оставались едиными в одном: все русские поэты, создавая произведения в жанре оды, придерживались традиций гражданственности, патриотизма (оды «Вольность» Радищева, «Гражданское мужество» Рылеева и др.).
Лучшие русские оды овеяны могучим духом свободолюбия, проникнуты любовью к родной земле, к родному народу, дышат невероятной жаждой жизни. Русские поэты XVIII века стремились различными способами и средствами художественного слова бороться против устаревших форм средневековья. Все они ратовали за дальнейшее развитие культуры, науки, литературы, верили в то, что прогрессивное историческое развитие может быть осуществлено только в результате просветительской деятельности царя, облеченного самодержавной властью и потому способного провести необходимые преобразования. Эта вера находила свое художественное воплощение в таких произведениях, как «Стихи похвальные России» Тредиаковского, «Ода на день восшествия на всероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны, 1747 года» Ломоносова и многих других.
Торжественная ода стала тем новым жанром, которого долго искали передовые деятели русской литературы XVIII века, который позволил воплотить в стихах огромное патриотическое и общественное содержание. Писатели и поэты XVIII века искали новые художественные формы, средства, приемы, с помощью которых их произведения могли бы служить «пользе общества». Государственные потребности, долг перед отечеством должны были, по их мнению, преобладать над частными, личными чувствами и интересами. В этом отношении совершеннейшими, классическими образцами прекрасного они считали замечательные создания античного искусства, прославлявшие красоту, силу и доблесть человека.
Но российская ода постепенно отходит от античных традиций, приобретает самостоятельное звучание, воспевая, в первую очередь, свое государство и его героев. В «Разговоре с Анакреоном» Ломоносов говорит: «Мне струны поневоле Звучат геройский шум. Не возмущайте боле, Любовны мысли, ум; Хоть нежности сердечной В любви я не лишен, Героев славой вечной Я больше восхищен».
Начатое Тредиаковским реформирование русского стихосложения довел до конца гениальный русский ученый и поэт М.В. Ломоносов. Он был подлинным основоположником русской оды, утвердившим ее в качестве основного лирического жанра феодально-дворянской литературы XVIII века. Назначение од Ломоносова - служить всяческому превознесению феодально-дворянской монархии XVIII в. в лице ее вождей и героев. В силу этого основным видом, культивируемым Ломоносовым, была торжественная пиндарическая ода; все элементы ее стиля должны служить выявлению основного чувства - восторженного удивления, смешанного с благоговейным ужасом перед величием и мощью государственной власти и ее носителей.
Это определяло собой не только «высокий» - «славянороссийский» - язык оды, но даже ее метр - по Ломоносову, 4-стопный ямб без пиррихиев (ставший наиболее каноническим), ибо чистые «ямбические стихи поднимаются вверх материи, благородство, великолепие и высоту умножают». Торжественная ода у М.В. Ломоносова развивала метафорический стиль с далекой ассоциативной связью слов.
Смелый новатор распространил тонический принцип своего предшественника на все виды русского стиха, создав, таким образом, новую систему стихосложения, которую мы называем силлабо-тонической. При этом выше всех стихотворных размеров Ломоносов ставил ямб, считая его самым звучным и придающим стиху наибольшую силу и энергию. Именно ямбом была написана в 1739 году хвалебная ода, воспевающая взятие русской армией турецкой крепости Хотин. Кроме того, распределив весь словарный состав «славяно-российского языка» пo трем группам - «штилям», М.В. Ломоносов прикрепил к каждому «штилю» те или иные литературные жанры. Жанр оды был отнесен им к «высокому штилю», благодаря своей торжественности, приподнятости резко выделяющемуся из простой, обыкновенной речи. В этом жанре допускались к употреблению церковнославянские и устаревшие слова, но только те из них, которые были «россиянам вразумительны». Эти слова усиливали торжественное звучание таких произведений. Примером может служить «Ода на день восшествия…». «Высокие» жанры и «высокий штиль», государственные и героико-патриотические темы преобладали в творчестве Ломоносова, так как он считал, что высшая радость писателя - трудиться «для пользы общества».
Риторически-торжественные оды Ломоносова, провозглашенного современниками «Российским Пиндаром» и «наших стран Малербом», вызвали против себя реакцию со стороны Сумарокова (пародийные и «вздорные оды»), давшего образцы сниженной оды, отвечавшей до известной степени выдвинутым им требованиям ясности, естественности и простоты. Борьба традиций ломоносовской и сумароковской «Од» охватила ряд десятилетий, особенно обостряясь в 50-60-х годах XVIII в. Наиболее искусным подражателем первой является певец Екатерины II и Потемкина - Петров.
Из «сумароковцев» наибольшее значение в истории жанра имеет М.М. Херасков - основоположник русской «философической оды». Среди «сумароковцев» получила особенное развитие анакреонтическая ода без рифмы. Эта борьба явилась литературным выражением борьбы двух групп феодального дворянства: одной - политически руководящей, наиболее устойчивой и социально «здоровой», и другой - отходившей от общественной деятельности, удовлетворявшейся достигнутым экономическим и политическим господством.
В общем итоге «высокая» традиция Ломоносова на данном этапе победила. Именно его принципы явились наиболее специфичными для жанра русской оды как такового.
Показательно в этом отношении, что Державин свое теоретическое «Рассуждение о лирической поэзии или об оде» обосновывал почти целиком на практике Ломоносова. В своих правилах одосложения Державин целиком следовал кодексу Буало, Баттё и их последователей. Однако в своей собственной практике он далеко выходит за их пределы, создавая на основе «горацианской оды» смешанный вид оды-сатиры, соединяющей в себе превознесение монархии с сатирическими выпадами против придворных и написанной таким же смешанным «высоко-низким» языком. Наряду с высокой «ломоносовской» смешанная «державинская» ода является вторым основным типом жанра русской оды вообще.
Творчество Державина, знаменовавшее высший расцвет этого жанра на русской почве, отличается исключительным разнообразием. Особое значение имеют его обличительные оды («Вельможа», «Властителям и судиям» и др.), в которых он является основоположником русской гражданской лирики.
Героика времени, блестящие победы русского народа и, соответственно, «высокий» жанр торжественной оды нашли отражение и в поэзии Г.Р. Державина, который более всего в человеке ценил «великость» духа, величие его гражданского и патриотического подвига. В таких своих победных одах, как «На взятие Измаила», «На победы в Италии», «На переход Альпийских гор», писатель дает ярчайшие образцы грандиозной батальной лирики, прославляя в них не только замечательных полководцев - Румянцева и Суворова, но и простых русских солдат - «в свете первых бойцов». Продолжая и развивая героические мотивы стихов Ломоносова, он в то же время живо воссоздает частную жизнь народа, рисует сверкающие всеми красками картины природы.
Общественные процессы в России XVIII века оказывали существенное влияние на литературу, в том числе и на поэзию. Особенно значительные изменения произошли после восстания Пугачева, направленного против самодержавного строя и класса дворян-помещиков.
Общественная направленность, являющаяся характерной особенностью оды как жанра феодально-дворянской литературы, позволила буржуазной литературе на самом раннем этапе ее образования использовать этот жанр в своих целях. Поэты активно подхватили революционную волну, воссоздавая яркие социальные и общественные события в своем творчестве. И жанр оды как нельзя лучше отражал настроения, господствовавшие в среде передовых деятелей искусства.
В «Вольности» Радищева диаметрально изменилась основная социальная функция оды: вместо восторженного воспевания «царей и царств» ода явилась призывом к борьбе с царями и прославлением казни их народом. Русские поэты XVIII века восхваляли монархов, Радищев же, к примеру, в оде «Вольность», наоборот, воспевает тираноборцев, свободный призывный голос которых приводит в ужас тех, кто сидит на троне. Но подобного рода пользование чужим оружием не могло дать значительных результатов. Идеология русской буржуазии существенно отличалась от феодально-дворянской, претерпевшей под влиянием роста капитализма значительные изменения.
Торжественная ода в России XVIII века стала основным литературным жанром, способным выразить настроения и душевные порывы народа. Менялся мир, менялась общественно-политическая система, а громкий, торжественный, зовущий вперед голос русской поэзии неизменно звучал в умах и сердцах всех русских людей. Внося прогрессивные просветительские идеи в сознание народа, зажигая людей высокими гражданско-патриотическими чувствами, русская ода все более сближалась с жизнью. Она ни минуты не стояла на месте, постоянно видоизменяясь и совершенствуясь.
С конца XVIII века вместе с начавшимся падением русского классицизма как литературной идеологии феодального дворянства начал терять свою гегемонию и жанр ода, уступая место ново-складывающимся стиховым жанрам эллегии и баллады. Сокрушительный удар жанру нанесла сатира И.И. Дмитриева «Чужой толк», направленная против поэтов-одописцев, «пиндарящих» в своих вызывающих зевоту стихах ради «награды перстеньком, ста рублей иль дружества с князьком».
Однако жанр продолжал существовать еще довольно долгое время. Ода соотносится с «высокой» архаизирующей поэзией, преим. гражданского содержания (В.К. Кюхельбекер в 1824 противопоставляет ее романтические элегии). Черты одического стиля сохраняются в философской лирике Е.А. Баратынского, Ф.И. Тютчева, в 20 в. - у О.Э. Мандельштама, Н.А. Заболоцкого, а также в публицистической лирике В.В. Маяковского, напр. «Ода революции».
Торжественные оды писал и сам Дмитриев. Одой начиналась деятельность Жуковского, Тютчева; Оду находим в творчестве молодого Пушкина. Но в основном жанр все более переходил в руки бездарных эпигонов вроде пресловутого графа Хвостова и других поэтов, группировавшихся вокруг Шишкова, и «Беседы любителей русского слова».
Последняя попытка возродить жанр «высокой» оды исходила из группы так называемых «младших архаистов». С конца 20-х гг. ода почти совершенно исчезла из русской поэзии. Отдельные попытки возродить ее, имевшие место в творчестве символистов, носили в лучшем случае характер более или менее удачной стилизации (например ода Брюсова «Человеку»). Считать одой некоторые стихи современных поэтов, хотя бы ими самими так называемые (например «Ода к революции» Маяковского), можно лишь в порядке весьма отдалённой аналогии.
ода стихотворение лирика классицизм