Я помню:

Борис Ефимович Немцов, один из лидеров непарламентской оппозиции, депутат Ярославской областной Думы, был убит 27 февраля 2015 года. Политик вместе со знакомой шел по Большому Москворецкому мосту. Убийца подбежал к паре, расстрелял политика в упор и скрылся на подъехавшем автомобиле. Борис Немцов умер на месте. Его спутница не пострадала.

Расследование по горячим следам результатов не принесло, первые подозреваемые были задержаны неделю спустя. Как выяснилось, камеры наружного наблюдения на мосту не зафиксировали момент убийства. А на единственной опубликованной журналистами видеозаписи Немцова и его убийцу заслоняет снегоуборщик.

Обвиняемыми по делу проходят пять человек: предполагаемый исполнитель Заур Дадаев, братья Анзор и Шадид Губашевы, которые, по версии следствия, находились в автомобиле на мосту, а также следившие за политиком Хамзат Бахаев и Темирлан Эскерханов. Еще один подозреваемый - Беслан Шаванов - подорвал себя при задержании. Шаванов и Дадаев около 10 лет служили в батальоне «Север», называемом личной гвардией главы Чеченской Республики Рамзана Кадырова, и уволились незадолго до убийства.

Дадаев рассказал, что группа по организации убийства была создана в январе. Каждому ее участнику некий Руслик пообещал по 5 миллионов рублей. Вначале под ним понимался комбат полка внутренних войск «Север» Руслан Геремеев. Затем под подозрение попал водитель Геремеева, офицер батальона «Север» Руслан Мухудинов. Мотивов преступления следствие не называет. Предположительно, Немцова могли убить из-за высказываний об исламе.

18 ноября Басманный суд заочно арестовал Мухудинова. По данным СМИ, он скрывается в Объединенных Арабских Эмиратах, где живут его жена и дети.

Мнение эксперта

Все эти разговоры о том, что «оппозиции нужна сакральная жертва», которых мы наслушались в начале года - это псевдо-политологические стереотипы. Изменило ли убийство Немцова что-нибудь в оппозиции? Стала ли она более сплоченной? Нет. Изменилось ли отношение к человеческой жизни? В общем-то нет. С другой стороны, «антимайдан», который возник в январе, притих. Нагнетание истерии прекратилось.

Михаил Зыгарь,
главный редактор телеканала «Дождь»

Видео: российский политик Борис Немцов был застрелен в центре Москвы

Он запомнился мне человеком невероятной открытости, смешливым, беззлобным. Он совершенно не умел надолго обижаться. Могли пройти месяцы — и он мне звонил, или я ему звонил. Он на 9 дней старше меня, и я все время считал, что наши судьбы движутся в одном направлении. Тем не менее я не мог с ним дружить, потому что он своим невероятным бонвиванством угнетал таких психологически интровертов, как я. Когда он заходил в помещение, то, сколько бы людей там ни находилось, оставался один он. Он был гусар. Он был гнетуще открытый, гнетуще смешливый, и своей счастливой эмоциональностью он в некотором роде подавлял окружающих, но в то же время невозможно было не улыбаться, когда ты его видел.

Его убили не из-за бизнеса. Он им не занимался и ни в чем не нуждался. Он облагодетельствовал десятки олигархов в девяностые, и они должны были ему по гроб жизни. Это не была месть одного из рогатых мужей. Потому что Борис любил так называемых open-minded girls, а у них не было мужей. Это политическое убийство. Месседж человека, который это сделал, хорошо прочитывается: убийца искал сцену — в этом может быть отгадка. Немцов шел на Малую Ордынку. На его пути было множество темных закоулков и мрачных подворотен, в которых удобно вершить плохие дела. Однако убийца выбрал Москворецкий мост. Если помните, именно на этот мост несколько лет назад выскочили мальчик и девочка с альпинистским оборудованием, чтобы повесить плакат «Путин, уйди сам». Первые ФСОшники пришли уже через 10 минут, чтобы их оттуда снять. Убийство Немцова произошло прямо под оком Саурона. Это исполнено для папы, чтобы папа видел, что он не контролирует ситуацию. И фигуру выбрали знаковую для Путина: это человек девяностых. Теперь папе придется доказать, что он держит точку, а не эти люди.

Лев Пономарев, правозащитник:

Вся общественная жизнь Бори проходила на моих глазах. Когда он стал чиновником высокого уровня, он не был коррумпирован. Это редкий пример человека, который не увяз в бюрократической машине, хотя были возможности. Он мог сделать это и сохранить себя. Но Боря из тех людей, про которых говорят — «герой». Конечно, со своими минусами, которые есть у каждого человека. Бесспорно, он был первым среди кандидатов на убийство, выстрел нашел свою цель. Борис был наиболее яростным противником Путина, он постоянно критиковал его лично и публично заявлял об этом. Он вызывал огонь на себя.

В России периодически убивают лидеров оппозиции, и часто это оказываются люди моложе меня. Те, кто высовывается из окопов. Может быть, со вчерашним событием в России начнется политический террор. А может, так и будут дальше происходить выборочные убийства, никто не знает. И вряд ли удастся найти того, кто это сделал. В стране создали атмосферу ненависти, и именно она подталкивает очень многих на преступления.

, правозащитник:

У нас после волны громких политических убийств какое-то время было довольно тихо, а теперь вот опять произошло. Не знаю, начнется ли за этим новая волна, не берусь прогнозировать. А в том, что оно политическое, сомнений никаких нет. Это убийство, совершенно немыслимое в нормальной стране. Судя по тому, какие вещи здесь случаются, наша страна очень жестока. Я знала Бориса много лет и всегда относилась к нему с большим уважением. Он был успешным губернатором, Ельцин прочил его в свои преемники. Но когда жизнь сложилась иначе, Немцов остался верен своим убеждениям, не предавал их ради того, чтобы оставаться на плаву. Для меня это откровенно политическое убийство — огромное потрясение.

, политик:

Мне очень хорошо видно послание, которое оставили люди, сделавшие это: критикуешь Кремль — будешь убит под его стенами. За последние годы очень многих моих соратников убили, посадили или выдавили из страны, а ведь страна — это прежде всего люди. Россия лишается лучших людей. Для меня это настоящая личная трагедия. И происходит такое из-за того, что ненависть в ежедневном режиме выплескивается с экранов телевидения и становится нормой. Это действительно страшно. Человек может быть вот так вот застрелен в сердце Москвы, прямо около Кремля. Любой, у кого есть собственное мнение, кто высказывается в социальных сетях и где-либо еще. Власти раскрутили маховик ненависти.

Борис был очень живым и обаятельным человеком. Я много раз сильно на него обижалась и искренне осуждала, но потом мы всегда мирились. С ним невозможно было по-настоящему поссориться. Если можно представить в нашей стране человека, абсолютно не способного к насилию, то это был он. В моей памяти он ни в коем случае не останется таким, как на этих ужасных фотографиях, где он лежит на мостовой с задранной майкой. Я не знаю, зачем эти снимки вообще выложили. Журналисты что, не думают, что у него мать, дети? Для меня Борис останется жизнерадостным, оптимистичным человеком с бьющей через край энергией. Убить такого — огромный грех.

, депутат Госдумы:

Я общался с Немцовым ровно за сутки до его убийства, он звонил, поддерживал законопроект, который мы внесли, об отмене контрсанкций. Мы долго разговаривали, он был такой активный, веселый. Ничто не предвещало беды. Произошедшее должно быть классифицировано как теракт. Это прописано в нашем законодательстве — убийство политического лидера относится к терактам. И если в России и дальше будут разжигать вражду и ненависть, это убийство может оказаться не последним. Машина ненависти через год может развернуться в обратную сторону. Те, кто разжигает ненависть, должны понимать, что черный лебедь прилетит обратно к ним.

Константин Мерзликин, политик, член оргкомитета марша «Весна»:

Трагическое событие вчерашней ночи не может не повлиять на атмосферу в обществе. По крайней мере, мы на это надеемся. Случившееся должно помочь нам консолидироваться и противостоять атмосфере ненависти, которая царит на федеральных каналах и в обществе. Такие вещи должны серьезно влиять на сознание. Обществу нужно понять, что мы зашли слишком далеко в истории своего постсоветского реванша. Бориса Немцова я знал довольно давно, с тех времен, когда он был руководителем фракции СПС. Я запомню его как светлого человека, честного, бескорыстного и очень принципиального.

, экс-сопредседатель СПС:

Борис был моим соратником. Я уже ушла из политики, но у нас длинная история совместной работы. В нашей команде он был самым душевным человеком, самым человечным. Благодаря ему у нас была теплая атмосфера, не только политическая. Он часто шутил на совещаниях, всегда чувствовал, если у кого-то какие-то неприятности. Когда я приходила грустная, спрашивал: «Ира, что с тобой? У тебя проблемы с мужем?» Давал советы, сопереживал, как настоящий друг. Так что для меня случившееся — личная трагедия, хоть мы и не общались последние полтора года.

Это событие не может не повлиять на общество. Вот он — тот самый черный лебедь, который взлетел, подготовленный агрессией по отношению к оппозиции и информационным гонением. Недаром же это произошло после марша «Антимайдана».

Что будет дальше, зависит от того, кто и зачем это сделал. Мне на ум приходят три варианта. Первый: это радикальные отморозки, которые решили, что им все дозволено. Неорганизуемые люди, которые пользуются сложившейся атмосферой агрессии. Тогда, может быть, произойдет ужимание проектов, из-за которых их стало так много, и вся эта информационная жуть немного стихнет. Второй вариант: в случившемся виновата более радикальная часть власти, и убийство Немцова — черная метка Путину, с помощью которой они хотят показать, что не согласны с перемирием в украинском конфликте, которое только-только начало вырисовываться. Они хотят идти до Киева, и нормандские соглашения их не устраивают. Если так, то это может привести к гражданской войне в России. Еще вариант — это вообще третья сила, которая хочет перед маршем «Весна» раскачать лодку. Тогда последствием будет продолжение информационной войны до тех пор, пока в стране все само не развалится. Но какой из этих вариантов ближе к правде, сказать пока никто не может.

, публицист:

Он был человек как человек, не хуже и не лучше других. Мы были в нормальных отношениях. Но сказать, что он был рыцарем вольнодумства и свободомыслия, я никак не могу. Он был чрезвычайно «терпимым» и «демократичным», когда в 1991-1993 весьма свирепо требовал расправ над инакомыслящими. Он «любил свободу слова»: я помню, как он в ярости закрыл не то что передачу, а целый телевизионный канал из-за какого-то моего сюжетика про него. Я, конечно, хамил, как умею. Был сюжет о митинге СПС с их власовским флагом огромного размера. И я по этому поводу отыздевался всласть. Но на целый день было прекращено вещание петербургского канала, который потом получил предупреждение от Минпечати. Немцов тогда требовал истребить, закрыть и снести с лица земли вашего покорного слугу. Я, естественно, никаких обид не держу: таковы правила игры.

, телеведущий, историк:

Я знал его лично больше двадцати лет. Не уважать Немцова было невозможно: он был честным, открытым и бескорыстным человеком. Он долго был губернатором большого региона, потом первым вице-премьером, но не нажил себе ни золотых гор, ни каменных палат, оставаясь человеком среднего достатка, что для тех позиций, которые он занимал, является чем-то исключительным. При этом он был человеком с очень определенной и смелой гражданской позицией, что заставляет думать о том, что главная версия убийства — политическая.

Весь мир так или иначе, прямо или косвенно, обвинит в этом российскую государственную власть, что приведет к еще большей изоляции страны. А итог изоляции — закручивание гаек. Убийство, кто бы за ним ни стоял, достигает своей цели, если эта цель — ужесточить обстановку и не оставить Путину других путей, кроме усиления конфронтации с западными миром.

Борис Немцов был в оппозиционных кругах фигурой влиятельной и авторитетной. Но я не могу сказать, что его убийство представляло для кого-то интерес. Дело в другом: атмосфера дикой агрессии и нетерпимости по отношению к любому неофициальному мнению, атмосфера охоты на ведьм, поиска либеральных агентов Запада и «пятой колонны» создала почву для этого террористического акта. Это могло быть акцией запугивания, а могло быть злодеянием, совершенным некими отморозками, которые в этой атмосферке не видят для себя другого естественного варианта действий, кроме как кого-нибудь убить. Борис Немцов, человек известный и яркий, мог показаться им подходящей фигурой. Это деяние могло открыть шлюзы для террора. Настроение террора возбуждается в очень влиятельных СМИ ежедневно и ежечасно. И это, пожалуй, самое страшное, что есть в стране: возбуждение агрессии приводит к ощущению физической опасности для каждого человека, который идет не в ногу.

Валерий Трапезников, депутат ГД РФ, член Комитета по труду, социальной политике и делам ветеранов:

Я с Немцовым не общался лично, но я его уважал, хоть мы и находились на разных политических полюсах, за то, что он, будучи в оппозиции, пошел легальным путем и избрался в законодательное собрание Ярославской области. Вот самый главный пример для всех политиков, которые выходят на улицу, но не идут во власть. Он подал пример всем оппозиционерам: побеждай — и убеждай народ. Ведь законодательную власть выбирает народ!

Его убийство — чистейшая провокация. Он власти абсолютно не мешал. За что?

Михаил Касьянов, сопредседатель РПР-ПАРНАС:

Вчера произошло шокирующее событие. Был застрелен мой друг и соратник, неустанный боец за демократическую Россию, за приоритет прав и политических свобод человека в обществе. То, что случилось, — расправа над человеком, который всю свою жизнь, особенно в последние годы, боролся с произволом и вскрывал проблемы в отношениях между обществом и государством. Он вместе с нами боролся за лучшее будущее. Я уверен, что рано или поздно организаторы и исполнители этого убийства будут найдены и преданы правосудию. Я не знаю, как и когда, но мы их найдем.

В моей памяти Немцов останется открытым и добрым человеком, очень принципиальным. Последовательным борцом, который не торгует своими принципами и совестью. Сейчас — тот момент, когда люди должны осознать, что Россия катится в пропасть, если такие преступления совершаются прямо у стен Кремля. Когда одного из лидеров оппозиции демонстративным образом расстреливают, это значит, что у страны есть глубокие проблемы. Это значит, что страна больна.

Завтра мы все вместе выйдем на траурный марш в память Бориса Немцова и пройдем мимо того места, где он погиб. Я не считаю, что у нас начался какой-то террор, однако ситуация заметно ухудшилась, и я призываю всех граждан к бдительности.

Первый заместитель председателя совета директоров Альфа-Банка, экс-заместитель председателя правительства РФ в 1997-1998 годах:

Для меня и моей семьи это огромная трагедия. Борис был очень светлым человеком, любил жизнь во всех ее проявлениях. Он был абсолютно честен, бескомпромиссен и бесшабашен. Сейчас очень много всевозможных версий его гибели, в том числе идиотских. Но мне кажется, что его убийство стало следствием той атмосферы войны и ненависти, в первую очередь, к инакомыслию, в которой пребывает наша бедная страна и которую активно поддерживает официальная пропаганда из СМИ, финансирующихся из федерального бюджета. Он был человеком с набором качеств, не свойственных для политика: он был идеалистом во многих вещах, и «цель оправдывает средства» — это был не его лозунг. Таких людей не осталось в политике.

Вадим Клювгант, адвокат:

Если мы хотим извлекать из происходящего какие-то уроки, то надо называть вещи своими именами. То, что случилось, — это не происшествие, а тягчайшее, гнусное, циничное преступление. Бориса я знаю (не могу пока говорить о нем в прошедшем времени) около двадцати пяти лет. Мы познакомились в марте 90-го года, когда оба стали народными депутатами России, и наши жизни потом неоднократно пересекались. Для меня случившееся — очень большая утрата. Это был фонтан энергии, человек, из которого жизнь била ключом. В нем была какая-то пронзительная открытость и искренность. Неясно, кто совершил это убийство, но очевидно, что это следствие той атмосферы нетерпимости ко всему иному, которая особенно активно насаждается в последний год. Кто бы ни был организатором и исполнителем, но провокатором точно было пропаганда.

Я не могу понять, как все наши силовики разом допустили такой катастрофический провал. Ведь в ста метрах от Кремля застрелили человека, который не один год был под их пристальным вниманием. Все знали, что Немцова прослушивают и отслеживают. Я просто отказываюсь понимать. И очень тяжело наблюдать эту так называемую дискуссию и суету: все соревнуются, кто больше вопросов возьмет на личный контроль. Появляются какие-то домыслы. Лучше бы все занялись своим делом всерьез, ведь надо, чтобы это преступление расследовали по-настоящему.

Геннадий Зюганов, лидер партии КПРФ:

Санкций мало — поджигают страну изнутри. Давайте пожелаем сыщикам срочно раскрыть это убийство, иначе это злодеяние возымеет далеко идущие последствия. Это откровенная, стопроцентная провокация. Спланированная, циничная. С подобного началась и Первая мировая, и Вторая мировая война, и пожар на Ближнем Востоке, и конфликт на Украине.

Станислав Говорухин, режиссер, депутат ГД РФ:

К сожалению, я Бориса Немцова знал плохо, хоть он тоже когда-то был в Думе. Мы с ним почти не общались. Жизнь многообразна, она иногда выдает такие необычные сюжеты, которые и в голову прийти не могут. Я сам сейчас ломаю голову над тем, как такое могло с ним случиться. Уверен, что это с политикой почти не связано.

Константин Костин, председатель правления Фонда развития гражданского общества:

Думаю, те, кто планировал убийство, выбрали место в нескольких сотнях метров от Кремля, рассчитывая на провокационный эффект. Выдвигать версии убийства — дело неблагодарное. Мудрый Михаил Сергеевич Горбачев правильно сказал: «Нечего гадать. Если все это будет раскрыто и мы узнаем правду, мы можем здорово удивиться», — и я в этом смысле с президентом СССР согласен.

Безусловно, за границей воспользуются этой ситуацией, чтобы добавить черных красок в имидж России. Будут говорить, что эта страна, где убивают за инакомыслие, и будут многозначительно кивать на власть, которая ничего не делает. За рубежом никто не знает, кто такой Немцов, но сейчас им расскажут и будут использовать эту ситуацию для дискредитации России. При этом вопрос о снайперах на Майдане и о том, является ли убийство участников Майдана и сотрудников «Беркута» политическим, повисает в воздухе. В условиях монополии на глобальные СМИ право на истину и на интерпретацию сконцентрировано в одном месте, поэтому, безусловно, попытаются это использовать, учитывая антироссийскую риторику, присущую многим политическим лидерам. Это вряд ли бы обрадовало Бориса Немцова, ведь он Россию любил.

Максим Резник, депутат законодательного собрания Санкт-Петербурга:

В смерти Немцова виноват президент нашей страны, который развязал всю эту ненависть. Даже если он захотел бы убрать эту ненависть, он бы уже не смог. Я не следователь и не знаю причин убийства, но чем-то таким должно было закончиться. Да и «закончиться» — неправильное слово. Я боюсь, что все только началось. Этот процесс нельзя остановить, это как джинн из бутылки, которого невозможно загнать обратно. Я думаю, что само общество, поддавшееся стадному инстинкту, убило Немцова. Я не верю в версии про спецслужбы, хотя не удивился бы. Убийство заказное и показательное. Я думаю, что убийц не найдут, а даже если найдут, нам не расскажут.

Боря был воином света. Может быть, благодаря его смерти, закончится коллективный запой, кто-то еще протрезвеет и поймет, что происходит. Всегда просто и точно говорит : остается только не быть говном.

28 февраля мы прощаемся с Борисом. На следующий день у нас будет запланированный марш. Мы встречаемся у Горьковской и идем на Марсово поле. Там состоится траурный митинг.

Eкатерина Моисеева не понаслышке знает о вкусах российских модниц. Еще в начале 1990-х она с мужем Михаилом Куснировичем открыла первый магазин компании Bosco di Cillegi (что в переводе с итальянского означает «Черешневый лес»), которая представляет в России бренды одежды от ведущих дизайнеров: Nina Ricci, MaxMara, Kenzo, Etro, Moschino, D&G, Iceberg – все это компания Bosco di Cillegi.


А начиналось все с поездок во Францию и Италию, с выбора коллекций. Сегодня компания Моисеевой – Куснировича представляет в России свыше 140 модных марок, а кроме того, продает ювелирные изделия и даже пробует силы в ресторанном бизнесе. Екатерине не привыкать исчезать из Москвы на пару месяцев – ее ждут показы модных недель Милана и Парижа, где она всегда желанная гостья известных дизайнеров. Готье, Версаче и Этро (с семьей последнего она, кстати, тесно дружит) – все хотят видеть ее на своих показах, ужинах и, конечно, в шоу-румах. Русские клиенты любят модно и дорого одеваться, и кто, как не Екатерина, знает, чего они хотят, а к чему и близко не подойдут. Она знает, как превратить моду в бизнес – красивый и нескучный. Почти за двадцать лет работы в модном бизнесе она многому научилась и выработала собственные правила работы. О том, как создавалась сеть, которой доверяют свою внешность московские модники и спортсмены-олимпийцы (Bosco di Cillegi одевает российскую олимпийскую сборную), Екатерина рассказала в интервью, которое прошло в ее уютном кафе в Петровском пассаже.

Екатерина, Bosco di Cillegi – очень успешная по продажам компания. Как вам удалось построить систему закупок таким образом, что ваша маленькая компания выросла до уровня большого и процветающего бизнеса?

Главным в концепции были не закупки, а продажи. Основной задачей было хорошо продать. Когда мы начинали, время благоприятствовало, рынок был в зачаточном состоянии, но мы четко осознавали, что рынок со временем оздоровится, насытится и в итоге победит тот, кто умеет лучше продавать. Мы с самого начала работали над созданием условий, в которых клиенту комфортно покупать, чтобы он к нам возвращался. Мы руководствовались принципом «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Мы вкладывали много сил и средств в персонал, стараясь собрать команду единомышленников – качество обслуживания в расслоенном обществе 90-х как культура только формировалось. Мы создали учебный центр, где готовили и продавцов, и менеджеров. Это сейчас я знаю, что такие школы есть в мире, а тогда мы сами разрабатывали программы, учили продавцов общаться с клиентами – путь был эмпирическим. Мы считали, что главное – не только качество того, что продаешь и его адекватная цена, но и хорошее обслуживание.

Вы открыли магазины многих известных брендов. Как вы их отбирали?

Случайно. Рынок тогда был голодный, и все ошибки нам прощались, мы были первопроходцами. Раньше россияне любили более броские наряды, сегодня вкус стал более спокойным. На сегодняшний день у нас в Москве 100 с лишним магазинов, а всего около 160, и работает у нас более 5000 человек.

Вы с вашим мужем Михаилом Куснировичем создали эту компанию. А чем в компании вы занимаетесь сейчас?

Я коммерческий директор: подбираю партнеров, заключаю договоры, веду дела департамента закупки и анализа и департамента розничной торговли. Работаю с нашими закупщиками – воспитываю их пару лет, чтобы потом можно было пустить их в «свободное плавание». Ведь в принципе у нас нет должности закупщика. Это человек, который должен знать весь цикл производства, как работает схема «деньги – товар – деньги», знает, как формируется и удовлетворяется спрос клиентов. В компании нет автономного существования продавцов и закупщиков – закупщик ответственен и за продажи. Он после закупки должен объяснить персоналу философию бренда, коллекцию, снабдить его инструментами для продажи. Закупщики не могут отрываться от реальности. Они обязаны постоянно бывать в магазине, проводить количественный и качественный анализ, то есть определять бестселлеры коллекции, норму – так называются хорошо продаваемые вещи и витринные экземпляры.

Так чего же хотят ваши московские клиенты?

А клиентура у нас различная, и поэтому закупщик подбирает ассортимент для конкретного магазина. В одном – более консервативная публика, в другом – эпатажная, в третьем – одежда для молодых модников. В Москве все еще сохранилась традиция массовости: как только появляется тенденция, все начинают ей следовать – в одежде, прическе, макияже. Я заметила, что русские нарочито тщательно подбирают наряд и несколько перегибают палку. Когда у них есть деньги, то часто они одеваются с иголочки, но выглядит это как-то формально, словно они демонстрируют себя другим. Люди одеваются стильно, но в их гардеробе отсутствует легкость, а людям не хватает ироничного отношения к себе.

Вы делаете показы мод для клиентов – это такая форма маркетинга?

Конечно, эта форма работы с клиентами, но вместе с тем и праздник. Мы проводим свою неделю моды Bosco fashion week, в течение которой проходят показы, и наши клиенты выступают в роли моделей. Это не любительщина – это настоящий подиум, профессиональный свет, прически, макияж. Мы приглашаем для участия звезд кино и эстрады – клиентам очень нравится за кулисами с ними общаться. А с практической точки зрения – клиенты могут примерить много нарядов и получить специальные скидки. Каждая марка, которая принимает участие, может встретиться со своими лучшими клиентами – это очень здорово. Некоторые дизайнеры, как, например, лондонский Джилл Сандерс (Gill Saunders), специально приезжают с ними встретиться.

Вы, кажется, стали заниматься и ресторанами?

Да, у нас есть два ресторана на Красной площади, есть ресторан-кафе и бар. Но это не основной бизнес – нашей задачей было сформировать пространство, удобное для клиентов, предоставить им то место, где можно после шопинга выпить чашечку кофе. А при кафе в ГУМе мы открыли ретрогастроном, навеянный 50-ми, ведь ГУМ открылся в 1953 году. И тогда на витрине гастронома главного магазина страны было выставлено все самое лучшее. И сегодня вы можете купить любимые в детстве продукты – от тушенки до сгущенного молока и чая «Три слона». Кроме моды и еды мы занимаемся и театром – например, поддерживаем театр «Современник». Наша цель – донести до сознания людей простую истину, что не хлебом единым жив человек. Наши клиенты приходят на спектакли, ежегодно – это два-три проекта. В дополнение к этому стали проводить и киноретроспективу – в этом году ее посвятили Олегу Янковскому. Делаем это мероприятие в мае, когда нет закупок и можно отвлечься.

Бизнес в России может быть высокодоходным, но ведь это же и большая головная боль. Сложно ли работать с государственными структурами? Вы же независимая компания, сами создали свой бизнес!

В структурах ведь тоже работают люди. Надо их понимать, договариваться, но это бывает непросто. Но в бизнесе и с другими компаниями бывает нелегко. С 2001 года мы выполняем госзаказ – делаем форму для олимпийской команды. Этот проект стал очень успешным – и спортсменам нравится, и людям, которые ее покупают. Мы уже готовы для Игр в Ванкувере и боремся за право одевать спортсменов в Сочи. Задумываемся и об Олимпиаде в Лондоне. Мы недавно в Москве попали на парад – я так удивилась, что много людей вышло в костюмах Bosco sport. Некоторые, правда, были поддельными – у нас есть уникальные детали, которые сложно скопировать. С пиратством невозможно бороться, но хотя бы приятно, что нас копируют. Вообще нас сильно затянуло олимпийское движение – внутри него такая энергетика существует! Мой сын тоже втянулся – ему 15, надо учиться, но он очень хочет поехать с нами в Ванкувер.

Кем хочет стать сын?

Если бы я знала! Сейчас главное – закончить школу, сдать ЕГЭ – единый государственный экзамен, а потом, может быть, отправим его поучиться за границу. Я редко бываю в Англии, слышала, что образование здесь хорошее, но мне ближе по душе итальянцы – все же я там много времени провожу, да и сын неплохо говорит по-итальянски. Может быть, поедет учиться в Лугано – это недалеко от Милана, а в Милане, кстати, и офис наш есть – смогу его навещать.

Какие значительные изменения произошли в вашей компании за последнее время?

Мы стали заниматься ювелирными изделиями – мы не производим, только продаем. К нам стали обращаться производители – так что это был естественный шаг. Мы занимаемся продажей очень многих марок часов. Мы открыли в Смоленском пассаже шесть магазинов, ждем, когда они закончат ремонт, ГУМ – наш. Ну и следим, конечно, за тем, что делают конкуренты.

А кто ваш основной конкурент сегодня – Mercury?

Да, этого нельзя отрицать. У них есть торговый молл Luxury-Village, они по примеру распродаж в Европе стали делать большие сезонные скидки. Мы чувствуем конкуренцию – и сегодня, во время кризиса, наверное, острее, чем когда-либо.

Вы чувствуете, как кризис отразился на уровне продаж?

Какие-то марки по-прежнему продаются хорошо, но по сравнению с оборотом 2008 года спад составил 15-20%. Мы думаем, что и 2010 год будет не очень успешным, но к 2011-му ситуация выправится.

Вы меняете стратегию компании в связи с кризисом?

Да, он заставил мобилизоваться и сделать эффективными все процессы. Мы покупаем только то, что можем продать, я больше работаю с закупщиками. Может, и нужен был такой кризис, а то появилась излишняя легкость бытия.

Почему в России до сих пор нет магазинов-аутлетов дизайнерских брендов?

На Западе они есть, потому что крупные компании производят излишки, а их надо как-то перераспределять, освобождая место для новой коллекции. В России есть такое понятие – «эксклюзивные права». Например, у Bosco и Mercury есть эксклюзивные права на распространение определенных марок. Никто другой не может организовывать аутлеты – нет прав. Мы открыли такой магазин на Саввинской набережной, во время кризиса это был правильный маркетинговый шаг. В России есть аутлеты, но в них продаются более доступные марки.

» Почему в России появилась система эксклюзивных прав?

Раньше, когда крупный оператор брал на себя обязанности по реализации товара, западные партнеры соглашались давать такие права, потому что в условиях нестабильного рынка было немного возможностей найти гарантированного партнера, который и заплатит, и магазин хороший и в правильном месте откроет, – им это было удобно. Кризис, наверное, внесет свои коррективы, и появится больше операторов. Потому что западные компании потеряли привычный уровень доходов и теперь будут искать новых людей.

Вы находите время для отдыха?

Конечно, но времени на отдых мало. Я люблю Италию, люблю валяться на пляже. Но тут -возникает конфликт с мужем – он любит туризм. Он предпочитает поехать в Норвегию, посмотреть на фьорды, или в Исландию – там есть самый большой в мире плавающий ледник. Приходится находить компромисс – он так много работает, иногда до полуночи остается в офисе, ему надо отдыхать.

Екатерина Моисеева – супруга известного миллиардера Михаила Куснировича поделилась откровениями в нашем интервью и приоткрыла дверь в свою жизнь.

Екатерина Моисеева, вы проучились в Химико-технологическом университете. А как вы туда попали?

Это было дело случая. В нашей школе у старшеклассников некому было вести химию. И поскольку моя мама, врач по призванию, пророчила мне такое же будущее, пришлось смириться, и пойти учиться в прикрепленную к университету химическую школу. Надо сказать, что я совершенно не горела желанием становиться врачом, но поскольку была послушной дочкой, родителей обижать не стала. Правда, через 2 года учебы я окончательно поняла, что врачебная профессия – это абсолютно не моя стихия.

Спасать людские жизни считаете неинтересным занятием?

Да. В то время это меня точно не интересовало. Хотя со временем я поняла, что если бы все-таки пошла учиться, то из меня бы вышел хороший врач, поскольку сейчас считаю это захватывающей профессией. В те годы мне хотелось чего-то музыкального, сказочного, поэтому считала, что необходимо поступать на легкий жанр, например, оперетту или же музыкальную комедию. Но в момент моего выпуска на комедию студентов не набирали. Тем не менее родителям я сообщила, что врачом не буду ни за какие коврижки. Тогда папа взял дело в свои руки и сказал, что я буду инженером. Что тут ответить, выбирать не приходилось: либо врач, либо инженер.

Легко давалась учеба?

Да, но благодаря моей дисциплинированности. Я все-таки пошла в Химико-технологический, но решали пойти на хитрость: проучиться годик, а затем поступить в Гнесинский. Родители всячески меня отговаривали, мол, актерская профессия несерьезна.

Судьба свела меня с Куснировичем Михаилом, который впоследствии и стал моим мужем. Он знал абсолютно всех, заседал в комитете, был руководителем профкома. Словом, был положительной личностью. Вот к нему-то мы и пришли показывать свой номер. Мой будущий супруг стоял возле рояля (как потом оказалось, это было всего лишь поломанное пианино), облокотившись на него. Мы кинулись к нему со словами помощи и просьбой посмотреть номер. Не меняя своего положения, он согласился.

Надо сказать, что я в студенческие годы любила приодеться, да еще и выбрала для себя стиль «ретро». На мне было розовое платье чехословацкого производства с рукавами «фонариками» и защипчикам. Именно в таком виде я предстала взору Миши и считала себя очень красивой. Еще мне бабуля презентовала лисью шкурку с мордочкой. Я сшила себе расклешенное пальто с талией и украсила его той самой лисой. Результат был сногсшибающий, особенно для мужчин. Также у меня была коса. Правда, накладная. И опять же бабушкина. Роскошный атрибут для покорения мужского сердца. Я ее тогда частенько надевала.

Узнав про эту встречу, старшие взяли дело в свои руки и мы с Куснировичем познакомились поближе. Затем я попала в агитбригаду. Вот, собственно говоря, так я и получила профессию химика. Я была прекрасной студенткой и меня даже позвали в аспирантуру. Но тут произошел развал СССР и мой научный руководитель уехал. Чтобы учиться и проводить научные опыты нам приходилось собирать майонезные банки из-за полного отсутствия хим. посуды и быть абсолютными фанатиками своего дела. Но такой страсти к науке у меня не было... И в это время стали открываться кооперативные кафе. Например, первым из них было «Кропоткинская, 36».

А ресторан «Сирена»?

Ну, этот ресторан весьма дорогое удовольствие. В «Кропоткинской» все было намного проще. Да и к тому же там и обслуживание было иным. Тут даже не смели сказать об отсутствии курицы. А персонал не сетовал, мол: «Я тут одна, а вас много». Пожалуй, именно желание давать отменный сервис, заинтересовывать и радовать людей независимо от рода деятельности компании и сыграло свою роль, в результате чего Михаил организовал туристическое предприятие. Поначалу он со своим партнером просто возил группы туристов, а потом стал проводить культурные обмены. В результате мы организовали художественную группу, где я была актрисой, он – режиссером, и ездили по деревушкам Италии, выступая с цыганскими и русскими народными песням. Причем довольно успешно.

Ваш будущий муж не боялся, что вас могут переманить итальянцы?

Он бы очень умен. Да и мне без него было уже никак. О том, что он очень важен для меня я поняла во время штурма Белого дома, куда отправился Михаил. Я же осталась дома. Именно тогда я поняла, что он для меня все и сразу же позвонила ему и сказала: «Возвращайся-ка домой, в ЗАГС пойдем». На что он возразил: «Пойдем во вторник. А то в понедельник не получается».

Карусели уже в то время были?

Нет, не было. Сначала мы просто занимались туризмом, затем нас пригласил в Бельгию хозяин одного из казино, который искал партнера для открытия игрового дома в Москве. Нас приняли по высшему разряду, поскольку солидность Михаила всегда вызывала у окружающих доверие. Кстати, будучи в Бельгии мы решили попробовать свои силы в рулетке, и нам даже улыбнулась удача в виде 1 тысячи долларов. Но больше испытывать фортуну мы не стали.

Как-то Михаила посетил знакомый с предложением продавать трикотаж. К этому делу и привлек меня муж, чтобы занять мой досуг. В результате через некоторое время мы открыли в Петровском пассаже секцию трикотажа для мужчин.

То есть пока на рынке все пытались что-то заработать, вы не стали испытывать там судьбу?

Да ну что вы, о чем вы говорите?! Моей партнершей по бизнесу была Арина Николаевна Жукова-Полянская, интеллигентнейшая дама, так что рынок был для нас закрыт. Наш тандем был весьма необычен: Арина Николаевна отлично разбиралась в деле, лихо проводя мерчандайзинг товара. Я же еще пребывала в мире реторт, мерных колб и разноцветных растворов.

Я хорошо помню, с каким торжеством мы открыли свою первую секцию. На открытие пришел Миша, принес с собой какой-то телевизор и включил Паваротти. Мы продали все имеющиеся свитерки в первый же день, и Миша отправил нас в Италию на склад за товаром. Персонал у нас был не абы какой, а прямо выходцы из Плехановского института. Некоторые из них уже давно нянчат внуков, а все равно работают у нас.

Вы считали, что этот эпизод жизни вскоре пройдет, и вы откроете для себя что-то новое?

Я нет, а вот Михаилу поначалу так и думалось. Но как только он увидел насколько это прибыльно и есть возможность реализовываться дальше, он изменил свое мнение. Мой муж стратег: он четко определяет время и путь, на который нужно направить бизнес. Я же просто получаю удовольствие от проделанной мной работы. Мы начали развивать свой бизнес и даже приобрели некоторые первые бренды. Именно работа с этими брендами и дала мне много новых знаний. Особый толчок в моем развитии дало открытие в 1997 г. первого магазина Mara. К тому времени я неплохо владела итальянским и даже хотела попробовать свои силы в итальянском магазине Max Mara.

Скажите, введение новых брендов не казалось вам открытием новых горизонтов, чем-то приключенческим?

Надо сказать, что работающие с нами компании сами желали обосноваться в России, поскольку прекрасно понимали – здесь «золотое дно». Помню, как в 1993 году мы вывели на российский рынок Nina Ricci. Бренд продавался на «Ура». Кроме этого, у нас было соглашение с фабрикой, которая специально для нас шила дубленки.

Екатерина, скажите, а как вы решаете вопрос с подарками, ведь не будете же вы дарить друг другу что-то из Etro?

Испокон веков известно, что самым лучшим подарком является книга. К тому же Михаил всегда советовал, что лучше всего почить. Можно сказать, что он занимался моим образованием. Поначалу он просто приобретал мне нужную одежду, а затем просто контролировал мои наряды. Бывало, скажет надеть розовую шубу. И попробуй тут не согласиться – споры бесполезны.

Михаил Эрнестович обладает режиссерским талантом. Это как-то влияет на ваши семейные праздники?

Да у нас и так вся жизнь – сплошной праздник. По-простому ни один праздник не можем встретить. Как-то пригласили нас в гости в Суздаль на Новый год. Разве плохо? Готовить не придется. Поедем, нас попотчуют всякими яствами, погуляем и спать ляжем. Но не тут-то было. Как только мы приехали, Миша сразу же исчез. Оказалось, он накануне в соседний дом прислал все необходимое для празднества, включая шикарную елку, костюмы Снегурочки, символа будущего года и, конечно же, Деда Мороза, а также повара и официантов. Я, правда, не против такого расклада, но вот мужу пришлось весь праздник бегать, контролируя порядок.

Фестиваль «Черешневый лес» смог доказать маме Михаила, что ваше занятие не сделало из вас простых продавцов?

Миша постоянно нуждался в тандеме с искусством. В каком-то роде это оправдание, показывающее, что прибыль – не только трата денег, но и возможность быть ближе к искусству. На данный момент Эдита Иосифовна полностью признала заслуги Михаила и активно занимается искусством. Кроме всего этого, у нее появился прекрасный круг общения, а это заставляет маму следить за собой и отлично выглядеть.

Что подтолкнуло вас к решению создания собственной одежды?

Мы создавали для олимпийского движения форму, чем и занимаемся последние 14 лет. Поскольку я хорошо знала, что лучше всего реализуется из одежды, меня направили на разработку новой коллекции. Моей целью было создание такой формы, которая бы не только отлично носилась, но и была практичной и удобной. Но спустя время стало понятно, что клиент, для которого все создавалось, не был в полной мере удовлетворен нашим дизайном. Именно это и дало толчок для создания Bosco Fresh, которая производит одежду с незначительным спортивным уклоном.

А как вы справляетесь с нынешней экономической ситуацией? Имеются ли какие-то стратегии?

Ситуация весьма щекотливая. Нельзя сказать, что на нас это никак не отразилось. Естественно, продукция реализуется не так сильно, как было в прошлом году, но мы принимает меры: несколько поменяли систему лояльности, грамотно планируем бюджет закупки, снизили наценку из-за высокого курса, сократили скидки для сохранения маржинального дохода. Несмотря на все это, мы планируем придумать для наших покупателей новые предложения и разрабатывать новые структуры, а также увеличивать продуктивность бизнеса, оставляя лишь хорошо работающие проекты. Сейчас мы нацелены на качественное обслуживание наших покупателей.

Не беспокоит вас то, что ГУМ расположен очень близко к Кремлю?

Абсолютно не беспокоит. Мало того, порой это даже приносит вдохновение, как, к примеру, в случае создания для олимпийцев линии Bosco Sport.

Как вы отнеслись к отмене праздника цветов на Красной площади в результате митинга, проведенного в поддержку Навального?

Это был шанс сосредоточиться на чем-то другом, тех проблемах, которые полностью зависят только от нас.

Недавно стало известно, что группа «Боско Спорт» (Bosco Sport) впервые за пятнадцать лет больше не будет одевать российских олимпийцев. Для владельца компании Михаила Куснировича это известие стало, по всей видимости, крайне неприятным. Как показывает жизнь, такие решения не бывают случайными. Их можно расценивать как знак, который подает власть олигархам. Велика вероятность, что будущее у группы Bosco и у ее владельца уже не будет столь безоблачным.

Навязчивое поведение

О том, что «Боско Спорт» больше не будет одевать российских олимпийцев, объявил глава российского Олимпийского комитета Александр Жуков. Группа Bosco занималась разработкой и поставкой формы российским олимпийцам с 2002 года. Но в январе истек срок контакта, а заново его было решено не заключать.

Не стала она явью даже в суде. Фонд борьбы с коррупцией (ФБК) Алексея Навального попробовал прояснить ситуацию у Росимущества, но ничего выяснить не удалось - арбитражный суд счел подобные данные коммерческой тайной.

По всей видимости, последние годы были особенно комфортными для бизнеса Куснировича. Олигарх стал вести себя, пожалуй, чуть более пышно, чем положено. Например, в прошлом году владелец ГУМ ради своего юбилея перекрыл Парк Горького. Территория, которая была отведена под праздничное мероприятие, была украшена трогательными декорациями с представлением этапов становления бизнесмена. Проходящие мимо парка могли рассмотреть фотографии роддома, школы, института Михаила Куснировича, а также его детские фотографии в натуральную величину, где он стоит с клюшкой в руках. Возле входа в банкетный зал в цветах и воздушных шарах стоял первый автомобиль юбиляра - бежевая «копейка».

Естественно, стены ресторана организаторы мероприятия также оклеили фотографиями разных временных периодов жизни Михаила Куснировича. Гости могли покататься на специально привезённых в честь дня рождения аттракционах. При выходе из заведения приглашенным гостям дарили подарки - ярко-жёлтые зонты (конечно же с изображением юбиляра). Праздник посетили все уважаемые люди столицы.

Должные оргвыводы

Но дальше что- то пошло не так. Решение Олимпийского комитета не продлевать контракт с группой Bosco di Ciliegi, которая 15 лет занималась разработкой и поставкой формы спортсменам, защищающим честь страны на Олимпийских играх, говорит об этом очень красноречиво. Так просто такие решения не принимаются. И теперь Михаил Куснирович, вероятно, должен сделать верный вывод.